Кровавые вороны Рима - Саймон Скэрроу

Что за ерунда лезет в голову! – в ярости одернул себя Катон, понимая, что не имеет права на пораженческие настроения. Ведь от его решений зависят жизни сотен людей. Стыдно поддаваться минутной слабости и впадать в панику. Самому делается противно от позорных мыслей! Уже не в первый раз у Катона возникло чувство, что он только играет роль префекта и до смерти боится разоблачения. Бывалых воинов не проведешь, они рано или поздно поймут его настоящую сущность.

Хуже всего, если истинное лицо Катона разглядит Макрон. Потеря уважения друга разобьет сердце. С самых первых дней их дружба казалась странной. Поначалу Макрон отчаялся обучить Катона солдатскому ремеслу, но со временем подопечный продемонстрировал достаточно мужества и изобретательности, завоевав симпатию ветерана. Именно поддержка и похвалы Макрона придавали сил в продвижении по служебной лестнице, и, в конце концов, ученик превзошел наставника. Макрон стал для Катона чем-то бóльшим, нежели отец или старший брат: их объединяло особое солдатское братство. Связь, которая гораздо прочнее семейных уз. Может, она уступает по силе такому чувству, как любовь, но залегает куда глубже и требует большей отдачи.

«Ну вот, опять взялся за старое! Снова бессмысленное копание в своих переживаниях, – рассердился Катон. – Дурные мысли лезут в голову от усталости, и самое главное сейчас – хоть немного отдохнуть. Поспать пару часов. И хватит разглядывать вражеский лагерь».

Выйдя из караульной будки, Катон направился к себе, где уже поджидал Децимус. Слуга принес остатки черствого хлеба и кусок местного козьего сыра. Скудная трапеза не вызывала особого аппетита, но Катон заставил себя поесть, понимая, что должен набраться сил, чтобы выдержать тяготы предстоящего штурма. Вечерний инструктаж офицеров стал формальностью, так как все знали свои обязанности, а докладывать пока было нечего. Катон быстро отпустил подчиненных и возвратился в свое жилище. Сняв портупею и кирасу, он решил не разуваться на случай тревоги и без сил опустился на кровать. Затем погасил горевшую тусклым светом масляную лампу и улегся на набитый соломой матрац. В темноте вырисовывались смутные очертания балок и плоская деревянная черепица. В который раз он мысленно представил оборонительные укрепления форта, но вскоре погрузился в глубокий сон без сновидений, впервые в жизни оглашая комнату раскатистым храпом под стать Макрону.

Катона разбудил звук рога, и поначалу он ничего не понял. Охваченный приступом паники, он вскочил на кровати, быстро приходя в себя. Спустив ноги на пол, схватил портупею и направился к двери. В тесном внутреннем дворике Катон увидел выбегающих из помещения писарей. В свете жаровни их лица казались расплывчатыми и бледными. На небе уже забрезжил рассвет, и Катона охватил приступ гнева. Почему Децимус не разбудил его часом раньше, как приказано? Катон огляделся в поисках слуги, чтобы тот принес шлем и доспехи. Но ветеран будто сквозь землю провалился, а времени на его поиски не оставалось. Из казарм уже дружно высыпали на улицу воины, держа в руках снаряжение, и спешили занять отведенные места на стене. За пределами крепости не было слышно воинственных криков, и в самом форте, похоже, никто не сражался. Раздавались лишь топот сапог да команды офицеров обеих когорт.

Катон остановился, не зная, в каком направлении идти. Внутреннее чутье подсказывало, что надо бежать к стене, выходящей на лагерь силуров, но рог трубил у задней стены. Похоже, Каратак наступает с разных сторон. Катон помчался по улице, ведущей к задней караульной будке. Характерной особенностью римских лагерей являлось наличие четырех ворот, независимо от их функциональных возможностей. Брукциум не был исключением, хотя трое его ворот выходили на крутые склоны. Впереди послышались крики, а затем лязг и скрежет оружия.

– К задним воротам! – крикнул Катон. – Скорее к задним воротам!

Приказ префекта подхватили, и вот уже за спиной Катона застучали сапоги. По проходам между казармами люди бежали к задним воротам. В конце улицы возвышалась караульная будка, башня которой освещалась небольшой жаровней. Внизу сновали темные тени, и Катона охватил ужас при мысли, что враги ворвались в крепость. Но как это могло случиться? На часах стояла смена Макрона, и он никогда бы не допустил ничего подобного.

В этот момент, перекрывая шум схватки, раздался голос Макрона:

– Держи ублюдков!

Выхватив меч из ножен, Катон бросился в гущу сражения. Выбежав в проход между последними казармами, он увидел нескольких человек, удерживающих лошадей, и группу фракийцев у внутренних ворот. Фракийцы вели бой с небольшим отрядом, защищавшим проход. К своему изумлению, Катон обнаружил, что воины в отряде прикрывались легионерскими щитами и носили на головах римские шлемы. На одном даже красовался центурионский гребень. Значит, Каратак воспользовался захваченным снаряжением, чтобы обманным путем проникнуть в крепость.

– Не дайте им ускользнуть, ребята! – снова выкрикнул Макрон.

Ускользнуть? От неожиданности Катон остановился. Что же это такое? Что происходит? Вокруг караульной будки собиралось все больше людей. Некоторые несли факелы, зажженные от бивачных костров, горевших всю ночь. В их свете ситуация прояснилась. Отряд фракийцев во главе с Квертусом пытался пробиться мечами сквозь ряды легионеров, охраняющих караульную будку под командой Макрона, который был дежурным офицером. А люди все прибывали и в замешательстве наблюдали за потасовкой, не зная, как поступить и на чью сторону встать в неравном бою. Лицо Квертуса исказила гримаса дикой ненависти.

– Прикончить их! – крикнул он своим сторонникам. – Не теряйте времени, или мы все погибнем!

Катон с мечом наголо двинулся на фракийца.

– Квертус, бросай оружие! И прикажи своим людям сделать то же самое!

Находившиеся у ворот фракийцы неуверенно попятились, отступая от легионеров, и развернулись в сторону идущего навстречу префекта. Вокруг них столпились легионеры и наемники, поднятые с постелей по сигналу тревоги. Только сейчас Катон понял, что произошло, и отошел от Квертуса на безопасное расстояние.

– Да вы дезертировать вздумали? Центурион Петиллий!

– Я здесь, – откликнулся из толпы офицер.

– Немедленно ведите людей к воротам!

– Слушаюсь, господин префект. Легионеры, ко мне!

Легионеры бросились вперед и стали между фракийцами и воротами. Стало уже достаточно светло, и Катон разглядел людей, которые держали наготове лошадей. Изумлению префекта не было предела.

– Децимус? Во имя всех богов, что ты здесь делаешь?