Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

опирались пальцы (короткие прогоны, поддерживающие настил лесов); загрузка настила была солидной: бадья с камнями, ящики с раствором, люди, инструмент… Бывало, сделав замечание, Фридман кричал: «Модылевский, ещё одно нарушение, и я отправлю вас в Ростов»; все посмеивались над этой его дежурной фразой, произносимой в адрес каждого бригадира, однако за весь период работы в нашей бригаде обрушения лесов не было, поскольку плотничную работу хорошо выполнял Коля Долгополов, В нашем отряде два студента работали мотористами, подавали воду на стройку; в 100м от объекта был небольшой пруд, откуда с помощью помпы перекачивали воду в расходную ёмкость (в столовую чистую воду привозили в цистерне); раствор для кладки мы готовили в деревянных ящиках, откуда его на носилках по лестнице доставляли на первый ярус лесов; как только кладка поднялась выше, была выстроена деревянная эстакада на всю высоту будущего здания и на неё установили кран «Пионер», грузоподъёмностью 600 кГ; крановщицей работала Алла Седун, низкорослая хрупкая красавица с нашего потока – многие ребята желали видеть её в своих объятиях или хотя бы потанцевать с ней (через 25 лет мы встретились на юбилее в РИСИ, Алла осталась такой же неотразимой!); на стройке она обслуживала все бригады каменщиков, подавала камень и раствор на леса, и опять нам надо было становиться в очередь, а от её доброжелательного отношения зависело многое. Однажды после обеда в самую жару собрали нас возле объекта на срочную политинформацию и зачитали решение пленума ЦК КПСС об антипартийной группе Молотова, Кагановича, Маленкова и, примкнувшего к ним, Шепилова; ну и что, в голове у каждого были мысли только о работе, например, (и это хорошо видно на фото), я с Геной обсуждал эскизы развёртки стен и расположение отверстий в них. Вскоре у одной из наших девушек приближался день рождения, и было решено отметить его в ближайшее воскресенье; но нигде нельзя было купить вино – в уборочную страду в колхозе был объявлен сухой закон; каким-то образом местная повариха сообщила нашим девчатам по секрету, что в магазин при МТС завезли бочку вермута и его можно купить только в субботу; мы купили полное оцинкованное ведро вина и в воскресенье отправились в лес, прихватив с собой патефон и пластинки, взятые напрокат в какой-то бригаде; хорошо отпраздновали день рождения, крепко выпили, натанцевались и легли спать прямо на тёплую казахстанскую землю под соснами; утром, когда все ещё крепко спали, Нелля Усачёва всех разукрасила помадой, за что её потом «чуть не убили». Как-то в воскресенье группа наших спортсменов поехала в Атбасар на соревнования играть в волейбол за наш колхоз, а также несколько сильных ребят участвовали в поднятии штанги; итогов я не помню, а вот по дороге большое впечатление на меня произвело безграничное море степных красных маков, очень красиво! Отвлекусь. Однажды к нам прибыл маленького роста парикмахер, сосланный в войну приволжский немец; несколько ребят постриглись наголо, и теперь многим захотелось также постричься по причине того, что потную и грязную голову мыть легче; когда постригли под машинку Олега, все увидели, что наш гигант похож на Фантомаса, но ему это даже понравилось; подошла моя очередь, я попросил покороче постричь волосы, а колхозный парикмахер сказал: «Такие волнистые волосы мне жалко состригать», и… приступил. И только Коля Долгополов решил сохранить свои кудри.

Нашей бригаде поручили выкопать подвал в будущей котельной, сделать ж/б перекрытие на нулевой отметке и оштукатурить стены; пришлось самим готовить щебень для бетона: четыре человека, усевшись на ящиках друг против друга рядом с объектом, в течение пяти дней молотками разбивали камни, чтобы заготовить щебень нужной фракции; под палящим солнцем они целыми днями монотонно долбили камни под руководством Саши Кулакова, который добровольно и безропотно взвалил на себя эту неблагодарную работу; для бетона нам привезли мешки с корейским цементом, в котором был избыток плохо размолотой извести, она оставляла ожоги на руках; звено Саши Кулакова готовило бетонную смесь, а Гена и я (остальные занимались кладкой) носили её вёдрами в котельную и укладывали в плиту армированного перекрытия над подвалом; когда бетон затвердел, приступили к штукатурке довольно высоких стен; две из них, перегородки, были выполнены из досок, на которые надо было набивать дранку; мы смастерили высокие козлы и, пока Гена штукатурил каменные стены, я набивал дранку; как-то, стоя на цыпочках, прибивал дранку в самом вверху на вытянутых руках и случайно выронил молоток, он больно ударил по пальцам ноги; я слез, снял ботинок, в котором была кровь от разбитого пальца правой ноги; его перевязали и я отправился в колхозную амбулаторию; когда рану промыли, оказалось, что клювом молотка палец был частично рассечён надвое, и это осталось на всю жизнь; хромал недели две, но работал и в обеденный перерыв ходил на перевязку, пока рана не зажила. Вспомнил ещё. Саша Кулаков был полноватым и сильно потел, часто вытирал голову от пота платком и вероятно, этот злосчастный, наполненный известью корейский цемент, проник в кожу; и если у всех ребят чубы после стрижки отрасли, Саша стал совершенно лысым. В своём описании я вспоминаю отдельные эпизоды, которые запомнились. Однажды на работе мы услышали крик: «Пожар!» и увидели, что в 300 метрах от стройки на улице горит дом; наполнили все имеющиеся вёдра водой и побежали тушить, чтобы огонь не перекинулся на соседние дома и хозяйственные постройки; пожар был нами и сельчанами потушен в течение нескольких часов, жители благодарили нас за помощь; мы вернулись на работу, а далее произошло вот что: через некоторое время хозяйка дома пришла к нашим руководителям и пожаловалась, рассказала, что после того, как пожар потушили, студенты начали разбирать сгоревшие конструкции крыши, выносить на улицу мокрую мебель и прочее из дома; в это время несколько парней шкодничали: незаметно спустились в погреб, поели хозяйские припасы и часть унесли с собой; теперь наши руководители собрали всех «пожарников», воришки сознались во всём, а на вечернем комсомольском собрании стал вопрос об исключении их из комсомола и отправки в Ростов; но приняли решение: эти ребята должны в течение недели бесплатно восстановить сгоревшие чердак и кровлю. Работал на стройке в одной из бригад студент Дима Зубов; был коренаст, широк в плечах, ниже среднего роста – «коротенький человек», фигура явно несоразмерная; в институте проявлялся в нём синдром Наполеона: самоуверенность, высокомерие, выпячивал себя, и в то же время был бестолков, суетлив, шуму от него много, а толку мало; про таких Омар Хайям писал: «Пусты, как барабан, а сколько громких слов!»; был Зубов подвижным, беспокойным,