Берег тысячи зеркал (СИ) - Ли Кристина

Какая прелесть. Значит, мы играем все это время? Что ж, придется принять эти правила. Выхода нет. Это даже заводит.

— Тогда спасайте уже. Чего встали, майор спасатель? — парирую.

— Как вам будет угодно, профессор, — он резко, но все же бережно поднимает меня снова.

— Угодно-угодно, майор, — продолжаю холодно, а сама намеренно сдавливаю его шею рукой сильнее, а в плечо вонзаю ногти.

Это превентивная мера. Чтобы больше не игрался.

Сан сжимает губы в тонкую линию, а как только тросы натягиваются, холодно и отрывисто приказывает:

— Тяните.

Говорить о том, что у водопада развернули целую спасательную операцию нет смысла. Еще меньше его в том, чтобы сопротивляться Сану. Не успев встать на твердую почву, он кивает бойцам и Джеха, и меня кладут на носилки. Есть некая прелесть в том, что тебя несут двое мужчин, пока ты рассматриваешь пейзаж тропического леса. Даже боль не чувствуется так явно.

Только злость. Я его поцеловала. Сама потянулась и сделала первый шаг. А он встал столбом и приказал не устраивать истерик. Я разве это делала? Кажется, истерия в своем проявлении немного иная.

Осматривая спину Сана, замечаю, как крепко сжимаются его ладони вокруг ручек носилок.

Он злится? За что? За поцелуй? Господи, да как понять его?

— Майор Пак, — произношу, прищуриваясь. Сан замедляет шаг всего на мгновение. Видимо, чего-то боится. Прямого вопроса, но не ему? Какая прелесть. — Могу я вас спросить о личном?

Поднимаю лицо, и встречаюсь с хмурым взглядом Джеха. Он быстро осматривает спину Сана, но все же кивает и соглашается.

— У майора Кана есть девушка? Может быть, жена появилась? — приподнимаю бровь, устраиваясь удобнее.

Все-таки колено саднит нещадно, как и спину и плечо. Однако весь дискомфорт сглаживает реакция мужчин. Всех. Ведь я задаю вопрос хоть и на ломанном, но корейском. В таком случае, все бойцы, которые следуют за нами, прекрасно понимают его смысл. Они замирают, как только Сан останавливается, а Джеха каменеет от моей наглости.

— Майор спасатель? Что-то на дороге? Чего мы встали? — язвлю и дальше, играя на том, что любой кореец ненавидит — на своем высоком статусе, и высокомерии.

Как тебе такой ответ на твой холод?

Сан молча продолжает движение, а Джеха тактично кашляет, пытаясь смолчать.

Нет, голубчик. Мы завершим начатое.

— Вы не поймите меня неправильно, майор Пак. Я женщина слишком занятая, и так случилось, что одинока… — Сан снова замедляет шаг, а я замечаю, как Джеха приподнимает уголок губ в полуулыбке.

Ну же, майор, подыграй. Мне плевать с кем он спал эти два года. Я сама его бросила. Имел право. Но сейчас… Я вижу, что он все еще может быть со мной. Вижу и не хочу отпускать. Вы сложные люди. Я знаю, майор. Но он мне нужен. Нужен любым.

Пытаюсь передать все через взгляд. Верю и надеюсь, что Джеха не глуп. Я ему не нравилась раньше, но он все равно позвонил мне, чтобы спасти друга. Он знал, что я примчусь к Сану на помощь. Знал, еще тогда.

Слава богу, он не разочаровывает:

— Это очень личный вопрос, госпожа. Я могу дать только расплывчатый ответ.

— Джеха, — Сан осекает его, а повернувшись, чеканит: — Прекратите этот цирк. Оба.

Я не обращаю на его "истерику" внимания. Это не интересно, и мало впечатляет. А вот затеянная мной шалость намного эпичней.

— Прошу вас, майор. Дело в том, что я не привыкла себя так вести. Но майор Кан вынуждает меня намеренно. Я его поцеловала, и боюсь как бы…

На этот раз замирает, наверное, даже ветер. Я вижу очертания пропускного пункта в расположение, и думаю, что если продолжу, придется бежать даже хромая. Ведь Сан так резко и цепко заглядывает в мои глаза, что я немею.

— Даже так? — Джеха тихо спрашивает, и мысленно, наверное, благодарит, что это я сказала на английском.

— Да, и теперь меня мучают угрызения совести, — киваю, и тяжко вздыхаю.

— Ужасно… — начинает Джеха и медленно поднимает взгляд на вставшего столбом Сана. — Это ужасное отношение к такой женщине, как вы. Учитывая, что просто так его да-а-авно никто не целовал.

— Серьезно? — я продолжаю строить дурочку, и поворачиваюсь к Сану.

— Наигралась? — он холодно шепчет, а Джеха строгим тоном отправляет прочь бойцов.

— А ты? — спрашиваю так же тихо, и так же горько.

Он отводит взгляд, и молча, продолжает идти к медицинскому блоку. Минует пропускной пункт, а свернув, ускоряется. У входа в два, явно привезенных, модуля медпомощи стоят мои ребята. Патрисия и Фелис держаться за руки, а парни просто подпирают собой стенки металлического сооружения.

— Мадам, — Патрисия вся в слезах, походит первой. — Мадам, нам запретили покидать периметр, пока вас не найдут. Простите. Мы ждали вас здесь.

— Все хорошо, — я улыбаюсь, а подмигнув Фелис, продолжаю: — Видимо, пройти боевое крещение должна была и я. Все обошлось. Не нервничайте.

Увы, это легче сказать, чем сделать. Девочки не отходят от меня ни на минуту, а я упускаю из виду Сана. Он исчезает, как только начинается осмотр. Немолодой военный медик, кажется, незнакомым. Позже, я узнаю, что он работает здесь только по утрам, и в экстренных случаях. Все время доктор Чен находится в больнице для островитян.

Травмы оказываются настолько пустяковыми, что даже доктор удивляется моей везучести. Вот только место, по которому больно ударил трос, к вечеру саднит хуже. Я остаюсь в блоке для больных на всю ночь одна. Ребята не хотят уходить, но я заставляю их отправиться работать и отдыхать. Нечего меня обхаживать, я не калека.

Ведь хорошо знаю, что мои травмы ничто в сравнении с тем, каково быть действительно калекой. Ушиб, ссадина, царапина и даже порез — чушь, если ты прикован к инвалидному креслу, а твое тело тебе не принадлежит. Этой силе я научилась у другого мужчины. Как только мы перевезли Алексея в Италию, а я серьезно и не без истерики поставила его перед фактом, что останусь, Леша начал меняться.

Алексей стал жить.

Вот почему я не могла поступить иначе. Не могла. А Сан не понимает.

— Проклятье, — откидываю простынку и поднимаюсь.

Негодование снова накрывает яркой волной. Что мне делать? Я не могу отпустить его теперь, но и не могу заставить быть рядом. Все стало еще хуже. А на что я надеялась? В сотый раз задаю себе этот вопрос, а ответ один — на его любовь. На те слова, которые услышала в аэропорту, и которые помогали не сойти с ума. Не рухнуть в бездну, пока я карабкалась обратно наверх из ямы с вязкой тиной. Так выглядела моя жизнь — полной горя, и безысходности. Но я сумела, и даже прилетела сюда, зная), что он здесь. О да, я знала, и не просто чувствовала, а была уверена, что он тут. Я и сейчас уверена, что не было у него никого. Не могло. Иначе не носил бы мою вещь на шее. Зачем? Если бы хотел забыть, он бы выбросил крестик.

Я тянусь к окну, и не без труда поднимаю решетки вверх. Немного душный из-за жары, но свежий ночной воздух врывается в палату, но спустя секунду на него становится плевать. Я замираю, когда бросаю взгляд вниз. Бесстыжее сердце, как предатель, пропускает удар. Мне не справиться с тем, как реагирую на него. Так было всегда.

Сан сидит под моим окном. Привалившись спиной к стене, он курит и смотрит на залив и ночное небо. На нем черная футболка и штаны хаки. Сейчас он не похож на майора. Сейчас он просто Сан.

Но мой ли это Сан? Хотела бы я увидеть его опять в белой рубашке.

— Караул несете, майор спасатель? Не переживайте, от пары царапин не умирают. Идите спать.

Моей глупости нет предела, но гордость я еще не растеряла.

— Я рад, что ты цела, — он выдыхает дым, и умолкает. Мне бы начать дышать, но не могу. — Я действительно… испугался. Наверное, едва не сдох, пока бежал к тому проклятому водопаду. Хочу, чтобы ты это знала. И да, у меня нет ни девушки, ни жены. Была жена, но я ее не уберег и потерял. Появилась девушка, но я не смог ее удержать, и она исчезла. Такой я… неудачник. Надеюсь, я утолил твое любопытство.