Падение с Земли - Александр Тюрин

— После аномальной зоны, Терентий, в тебе, именно в тебе поселилось или же возбудилось зло. Что-то внедрено в тебя, может быть, спора, эмбрион той самой твари.

Стоп, парень. Не вздумай купиться на эти заклинания. Не дай себя опустить. Фемки, может, чего-то и умеют, но в первую очередь они — сектантки. А это означает неустанные поиски врага и параноидальный уклон. Я признаю странные явления в природе, на них можно кое-что списать, но не собираюсь превращаться в какое-то пугало. Если даже это для кого-то удобно.

— Ну здрасьте, приехали. Споры, эмбрионы… глисты, аскариды, да кого они должны волновать, кроме меня. Я тебе подыгрывал, но пожалуй, хватит. С аномалиями пусть физики да мизики разбираются, а нам в полиции неважно, что там в заднице у преступника зудит. Нас интересует, где, когда и как он совершил преступление. На караван с гафнием не эмбрионы налетели, а народец, жадный на легкую поживу. Дыня с Нуром не споры, а просто некачественные людишки. Отнюдь не сперматозоиды сидели за штурвалами бомбардировщиков и разбойничьего вездехода.

Фемка, кажется, немножко паниковала, оттого что я не хотел укладываться в прокрустову раскладушку ее объяснений.

— Но то, что внутри тебя, оно живет, фурычит. Его вибрации экранируют меня.

— Мне тоже чьи-то вибрации не нравятся, но я ж не стреляю без промаха в того, кто их пустил. По-моему, просто пробудилась от спячки колдовская наследственность, доставшаяся мне от дедушки-шамана.

Улыбка проползла по ее щеке, во второй раз за время нашего знакомства. А я продолжал наяривать:

— Какой бы там лапши вам ни вешали на политзанятиях, Шошана, но по-нашему, по-мужицки, зло — понятие относительное. Я ведь не стал злее по отношению к тебе. И, мне кажется, жизнь отдать готов за тебя, причем свою.

— Мы, уважаемый шаман, до семи лет живем в так называемых материнских камерах. Там многое происходит само собой. Когда нас выпускают оттуда, то все вокруг кажется большой дрянью. Причем очень долго кажется, до самой смерти.

12

— Вот она — долина Вечного Отдыха. Похожа на ложку. Только какое-то время назад эта ложка зачерпнула нехорошего дерьмового варева. Похоже, что нас нынче ждут — не дождутся с хлебом-солью, чего, однако, не было в прошлый раз, когда я приехал не с тобой, а с Мухиным и прочим ОПОНом. Но их с тобой и сравнивать смешно.

Несмотря на пылевую завесу я различаю заграждение — цепочку тракторов, которая протянулась поперек тракта. В любом случае придется с заградотрядом поздороваться.

Цепь была настроена воинственно, даже с приличного расстояния проглядывались серебристые дула плазмобоев. А мы будем демонстративно миролюбивы. Я остановился метрах в десяти от ближайшей машины. Ни в одном диапазоне заградотряд со мной общаться не захотел. Приглашают, значит, на выход. Я без особой охоты напялил скафандр, из оружия ничего, кроме маленького лазерного ножика да пары плоских гранат не взял. Если и пригодятся боеприпасы, то только незаметные. Когда я выбрался в сумерки, один из вездеходов, вернее, прицепная кабинка, просигналил мне.

Внутри нее сидели трое господ в довольно скованных картинных позах и еще двое мужланов строго стояли со сквизерами. Эти двое хотели было отцепить у меня пушку, но я демонстративно развел руки и заулыбался, показывая, что дружелюбен и миролюбив. Среди встречающих был шериф Кравец, у которого теперь растекался синяк на оба глаза, но по счастью отсутствовал пахан дядя Миша, которого мне пришлось обидеть в прошлый раз. Физиономии присутствующих не вызывали бурного оптимизма, напротив, от них хотелось взгрустнуть.

— Ну, представь, меня, шериф, публике, — тяжко вздохнув, вступил я в игру.

— Пару недель назад этот тип был лейтенантом полиции из Васино. Кто он сейчас такой, я не знаю и знать не желаю.

Кравец, судя по широкой фигуре типа «шкаф», родом из питомника «Берлога», что на Титане. Как, впрочем, и Мухин. Там, во-первых, не умеют давать малькам приличные имена, а во-вторых, накачивают их мускулатуру искусственной тяжестью. Оттого Мухин с Кравцом такие внушительные на вид. И негибкие умом.

— Фу, какой моветон. Шериф, так не принято в высшем свете, — напомнил я. — Это еще хуже, чем пускать ветры при дамах.

— Ты лучше молчи, пока не спросят. Это будет полезно для твоего здоровья. Давай-ка свою персональную карту, — устало сказал густоусый человек, находящийся во главе стола. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять — он тут главнокомандующий.

— А, мент, к тому же не при исполнении, — недружественным тоном произнес усатый командир, пропустив мою карточку через идентификатор.

— Если точнее, в отпуске. Кроме того, я не из «Дубков» или «Вязов», а из префектурной полиции, — голос мой завял от безнадежности.

— Да все вы одной какашкой мазаны. «Дубки», «Вязы», префектура… — глубокомысленно произнес командир. — Думаешь, отпуском своим нам головы заморочишь. Не на тех нарвался, синьор помидор. Так вот, если в течение часа не уберешься отсюда, я тебя велю расстрелять.

— Мне почему-то всегда казалось, что меня велят повесить… Послушайте, генерал, я уважаю ваши решения, ваши законы и даже красивые старинные обычаи, но мне не хватит кислорода и воды на обратный путь. Я рассчитывал прикупить здесь.

— Значит, тебе не повезло. Ты не в магазин попал. Я все сказал.

Хоть садись в трактор и тарань всю эту шеренгу дураков в лоб.

— Почему ты не хочешь растолковать мне причину такого недружелюбия, командир? Я ведь пригодиться вам могу не только в виде высохшего трупа. Я поспешил сюда пару недель назад, потому что хотел вычистить все гадство из вашей долины. Так мне тут никто слова по-доброму не сказал. Своих покрывали, да? Мол, хоть и бяка, но своя.

Ну и кого покрыли? Эта история, в которую влипли ваши озорные и вороватые ребятки, не поперхнувшись, сжевала их, как карамельки. Кому вы навредили, чудаки?

Мне? Посмотрите в мои проницательные глаза… не отводите взор. Я единственный, кто может с этим мокрым делом разобраться. Потому что «Вязы» с «Дубками» здесь крупно порезвились, в том числе потанцевали и на старательских косточках.

— И «Вязы», и «Дубки»? — Шериф даже привстал.

— Сядьте, Кравец, вы не на стадионе. Просто кому-то надо, чтобы Совет Уполномоченных, широкие и узкие народные массы не узнали о тайне долины раньше времени. Поэтому кто-то расследование мне перекрывает и на пути сюда пытается угрохать. Вначале налетают коптеры и хотят сделать из меня цыпленка табака своими бомбушками, когда же я выписываю огромный крюк и снова возвращаюсь на старую дорогу, то меня ковыряют стокиловаттным гразером. Посмотрите на заплаты моего трактора. Ну, неужели я только врагам нужен?