Сын Солнца - Ольга Елисеева

Оказалось, атлан не настроены шутить. Их боги тоже. Железные птицы освещали врагу путь огнями, бившими из-под брюха, и согревали наступающих лучами, плавившими снег.

Принц ощутил себя в мышеловке. Их даже не штурмовали — давили, как крыс в подполе. Через несколько дней от Туле останется дымящаяся груда развалин, а у гиперборейцев не было даже возможности защищаться. Акхан знал: ничто так не угнетает армию, как отсутствие прямого боя и сознание абсолютного превосходства противника.

Он не понимал только, почему боги не двинутся в глубь Гипербореи сразу, миновав крепость на крыльях своих железных птиц? Не обрушатся на ледяной панцирь, оставив Туле позади? Что удерживает их?

Люди. Увидев, с каким остервенением боги бросаются на почти сглаженные укрепления, принц вспомнил разговор с Огмисом. Жители Ареаса — живой щит. Может быть, даже более прочный, чем ледяной панцирь над расщелиной со Злом. Белым червям надо во что бы то ни стало уничтожить защитников, чтоб проложить путь в сердце Гипербореи. Перелететь они не могут, пока внизу есть живые.

Кто эти девы, что будут рыдать,Края покрывал в небо бросая?

Скальд обернулся к воинам, застывшим на передней ладье.

— Волны! — хором взревели они.

Кто направляет копий полет,Игры валькирий и ворона пляску?

— Битва!

Акхан не понимал, почему этот простой речитатив так заводит гиперборейцев. У него самого от возбуждения начинали подрагивать колени, когда на вопрос Звайнальда:

Кто нам нарубит колец золотых,Ложе дракона на гривны разграбив?

слышалось дружное: «Конунг!»

Суда гиперборейцев были заперты в узком рукаве Аустрина. Еще вчера пролив был скован льдом, а сегодня поднимавшаяся со дна горячая вода растопила панцирь. Что происходило под землей, никто не знал. Казалось, на глубине извергается вулкан, выбрасывая на поверхность бурлящий кипяток.

Воевать в такой воде могли только сумасшедшие, но воевать пришлось. С юго-запада по морю к крепости приближался флот Великого Острова. Акхан собрал все имеющиеся корабли. Позволить противнику высадиться в предместьях полуразрушенного Туле он не мог. Если б год назад, когда его собственная армия топталась здесь, у нижних фортов, бастионы являли столь жалкое зрелище, ему не понадобилось бы и суток, чтобы взять город.

Криком и пинками бывший акалель выгнал прятавшихся по подвалам людей. Если они не будут защищаться от атлан, смерть настигнет их еще раньше, чем диски богов сотрут остатки крепости в порошок. Смерть безжалостная и вполне человеческая. От меча и огня, а не от света и вибрирующего звука, дробившего камень.

Ему едва не пришлось взяться за хлыст. Люди были подавлены и близки к истерике. Но когда гиперборейцы выбрались из укрытий, многие устыдились своей трусости. Тут принцу очень помог Звайнальд. Струны у того оказались не такими уж и тихими. Скальд выпустил на них пальцы, как стаю гончих в поле по осени.

Кто наградит наше ложе огнем?Сваренный мед накроет щитами?

— Девы! — ревели бойцы, криком выплескивая из себя остатки страха.

А испугаться было чего. Никогда еще они не видели моря таким. К берегу поверх воды бежали длинные языки маслянистой черной жижи. Казалось, ее гонит не ветер, а грозная неведомая сила, поднимавшаяся со дна огромными черными пузырями. Вонь стояла адская. Сернистые газы из глубин смешивались с запахом дохлой рыбы. На передних ладьях гребцов буквально выворачивало. Что было на задних, Акхан не знал.

Лиха беда начало! Бой еще не завязался, а его воины уже были готовы попрыгать за борт и дать деру к крепости. Хотя и ее цитадели больше не могли служить укрытием.

Принц вывел в море около трех сотен кеннингов, длинных боевых ладей, которые по-гиперборейски назывались «кони моря». На каждой сидело не менее сорока гребцов и еще человек двадцать абордажной команды с секирами. Это было все, чем на сегодня располагал Ареас в окрестностях Туле.

Негусто! Хотя они и посылали за подмогой. В хорошие времена возле юго-западной твердыни гиперборейцы могли собрать до тысячи драккаров и вдвое больше мелких судов. Но их подвела ночь. Ночь и Йоль. Смешно подумать — именно праздник сыграл с северянами злую шутку. Раньше система оповещений не давала сбоя. На холмах разжигались огни, и жители самых отдаленных поселков знали: началась война, надо собираться в поход. Однако в Йоль все пригорки полыхали свечами сухих деревьев, и никому даже в голову не приходило, будто враг может подползти к рубежам Ледяной Земли во тьме и холоде.

Пришлось обходиться наличными средствами. Их было немного, но при разумном командовании… Ах если б он имел дело с людьми! Но в том-то и беда, что Акхану противостояли не люди, а демоны, всего-навсего использовавшие людей как передовой отряд для своего наступления. Принц сознавал это так ясно, что у него не возникало и тени смущения: как он будет сражаться — со «своими»?!

Атланские галеры на горизонте высились темной стеной мачт. Их крутые бока украшали щиты с горгоньими головами, пурпурные паруса пятнали изображения двойных лабрисов, носы выгибались вилами бычьих рогов. Акхан никогда раньше не замечал, как родные суда похожи со стороны на членистоногих насекомых — лес весел, щупальца носовых украшений. Они наползали с горизонта, сухо треща обшивкой, как саранча крыльями.

Пугающие, почти живые. Как он раньше не чувствовал этой злой воли в кораблях Великого Острова? Почему, сотни раз выходя на них в океан, не боялся быть съеденным? Затертым, перемолотым челюстями деревянных чудовищ? Почему не ощущал их особую, не подвластную людям сущность?

Боги гнали перед собой флот атлан, как стадо баранов на бойню. Храбрейшие из храбрых, достойнейшие из достойных — Дети Солнца — нужны были им только для того, чтобы их телами забросать врага. Люди — пена морская. Дагон дал, Дагон взял.

Сейчас Дагон давал со дна черные пузыри газа и черные же, лоснящиеся языки подземного масла, бежавшего к берегу. Их следовало поджечь, чтоб гиперборейцам жизнь не казалась чересчур сладкой.

Огонь заскользил по маслянистым дорожкам так, что казалось, спина моря как кнутом иссечена длинными горящими полосами. Воины на передних кеннингах закричали и отшатнулись к мачтам. «Так мы сгорим, прежде чем вступим в бой!» Принц велел Хёгни передать командирам остальных ладей: надо подналечь на весла, будем прорываться. Лисий Хвост замахал руками и отобрал у кормщика костяной рожок. При помощи его коротких, захлебывающихся звуков гиперборейцы посылали сигналы с корабля на корабль.

Под крики и брань гребцы надавили на ручки весел. Многие из них зажмурили глаза, чтоб не видеть огненной стены, через которую шли кеннинги. Пламя лизало обшивку кораблей, от удушливого черного дыма матросы теряли сознание. Из трех сотен ладей сквозь пекло прошло чуть больше половины. Остальные завязли в черной вонючей жиже. Обернувшись, принц увидел, как они горят, словно игрушечные детские кораблики в тазу с водой. В панике люди выбрасывались с них и пытались плыть, но тоже увязали и шли на дно. Некоторые сгорали как факелы.

Ужасная картина чужой смерти вселяла в сердце только отчуждение и злую решимость. Если б кеннинги остались на месте, погибли бы все. Был ли шанс выжить теперь?

Атланская флотилия приближалась в полной тишине. Только мелькали, поднимаясь и опускаясь, весла. Ни криков, ни пения горнов, ни дробной боевой россыпи кормовых барабанов — ничего, что обычно предшествует атаке.

От этой тишины становилось не по себе. Да полно, люди ли управляют кораблями? Смертны ли они? Вернее, живы ли? Гиперборейцы на бортах ладей начали быстро перестраиваться. Многие гребцы оставили весла и присоединились к воинской команде. Самые отчаянные и хладнокровные стояли на носу. Ближе к центру — трюмной яме и мачте — держалась группа наиболее сильных. Обычно они окружали берсерка — воина, впадавшего в боевой транс. Их дело было фактически вбросить его на вражеский корабль, когда абордажный бой уже завяжется.

Звайнальд потянул принца за рукав и пальцем показал на соседний кеннинг. Там к бою готовился Риульф. Впервые Акхан увидел вёльва без серого плаща до пят и подивился грозной мощи берсерка. Тот собирался тряхнуть стариной. Что ж, удачи. Сам бывший акалель не очень хорошо представлял себе, как сойдется меч к мечу с прежними соплеменниками. Одно дело с неприязнью пялиться на корабли, другое — убивать атлан в открытом бою.

Суда шли быстро, и через несколько минут послышался оглушительный треск первых ударов. Чей-то нос врезался в чей-то бок. Дальше все завертелось по накатанной — крики, лязганье секир о мягкий орихалк атланских мечей.