Билет на ладью Харона - Василий Звягинцев

— Ты давай это, одевайся. Время вышло. Зови Татьяну, на стол чего-нибудь покидайте. Перекусим — и за дело. А уж вечером…

— Все-таки это поразительно, — словно забыв о предыдущей теме, сказала Майя, облачаясь в белье из найденного в шкафу заклеенного пакета. — Распоряжаюсь тут, а настоящая хозяйка — рядом ходит. Вот, буквально, руку протяни. Сейчас как высунется: «Кто взял мои вещи?» Интересно, кто она такая?

— Можем посмотреть. — Вадим направился к комоду. — Тут наверняка где-то альбом фотографий есть. Как в каждом приличном доме.

— Не надо, не хочу! — вдруг испуганно вскрикнула Майя. — Не хочу. Боюсь почему-то. Возьми вон там пластинки лучше, поставь музыку. И иди ополоснись тоже.

— Смысла нет, потом, после работы… Обед же нужно собрать, люди ждут. Займитесь с Татьяной.

В ответ на его слова Майя звонко расхохоталась.

— Ну до чего ж ты иногда наивным бываешь! Кому он нужен, твой обед! Все расползлись по каморкам и занимаются каждый своим делом. Ужин — еще может быть. Хочешь — спорим, если хоть кто-нибудь заикнется об обеде или вообще нам в дверь постучит до вечера, я прямо и не знаю, что для тебя сделаю.

— Пусть по-твоему. — Есть Ляхову на самом деле не хотелось, да и психологически он ее правоту признавал.

— Тогда делай, что я сказала.

Под джазовую музыку Дюка Эллингтона они попили кофе с ликером в квартире неизвестного русского офицера — везде попадались газеты и книги именно на русском. Более же всего о национальности и, главное, характере хозяина свидетельствовала почти случайная находка.

На одежной полке в прихожей Ляхов увидел небрежно брошенный широкий кожаный ремень со старомодной, тоже из натуральной кожи кобурой. Так бывает, когда человек вернулся домой, распоясался, снял сапоги, рассчитывая чуть позже все разложить и расставить по своим местам. Но — не успел.

А внутри кобуры находился почти новый наган.

То есть новый он был только на вид, а слева на рамке отчетливое клеймо сообщало:

И сразу Вадим испытал к хозяину совершенно братское чувство. Наверняка здесь жил спортсмен. Родственная душа.

Он и сам ведь такой же. Кому еще придет в голову в нынешние времена носить наган на поясе, а не хранить, если имеешь, в витрине или на стене, в окружении другого раритетного оружия?

Только тот, кто увлекается спортивной стрельбой, знает, что стрелять в цель и попадать правильно можно только из надежного револьвера. Все остальное — от лукавого.

Там, где затворная рама дергается с грохотом, отдача бросает руку вверх и вниз — толковой стрельбы не выйдет. А наган — это вещь!

Повертев его в руках, Ляхов решил взять револьвер себе на память. Вдруг он окажется приносящим удачу талисманом?

Жаль только, что кроме семи патронов в барабане имелось всего столько же в карманчике под клапаном кобуры. Ну, так не воевать же ему с этим револьвером, а только для коллекции.

Вот, кстати, начало и положено тому, о чем они говорили в машине с Розенцвейгом.

Он еще держал превосходную железку (до чего грамотно сделан изгиб рукоятки, и спусковую скобу, и барабан с долами и вырезами, и все остальное просто приятно ощупывать пальцами) в руке, думая о своем, а Майя вдруг обняла его, начала целовать удивительно легко и нежно.

Совсем непохоже на себя обычную.

Такая удивительная получилась близость, что никому не хотелось ее же — телесной в полном смысле. И без того хорошо.

Майя угадала. За стеной, где в такой точно квартире остались вдвоем Тарханов с Татьяной, никому о совместном застолье тоже не думалось.

Татьяна была настроена, не рассуждая ни о чем сложном и наукообразном, лечь в постель, но вот Сергей к этому был не готов.

Ему, оказавшись в спокойной, почти семейной обстановке, прежде всего требовалось разобраться в себе, в ней, в окружающем.

Вредная, кстати сказать, черта характера. Куда более свойственная, по распространенному предрассудку, такому интеллигенту, как Ляхов.

А в чем ошибка — настоящие интеллигенты, интеллектуалы, как хочешь назови, умеют отстраняться от проблем, которые именно в данный момент не существенны. Каждому времени — своя забота.

Татьяна сидела на краю постели, полностью одетая, только сняв ботинки, в которых измучилась ходить, и не знала, что же и как ей делать.

Больше всего она хотела сейчас вскочить и убежать в соседнюю квартиру, к Майе. И посоветоваться, и наболтаться всласть. До сих пор это у них только один раз получилось, да и то недолго. Но других собеседниц не найдешь аж до края света!

Только опасалась она, что помешает. Мало ли, чем люди решили заняться.

Тарханов говорил, говорил о том, что было раньше, еще в их юные годы, о Пятигорске, о Ляхове, Розенцвейге и Маштакове, о том, где они находятся сейчас, и как-то так выходило, что все очень плохо, а будет еще хуже…

Татьяна не выдержала. Нет, она готова была полюбить Тарханова и очень его ценила и уважала. Но вот именно сейчас…

— Извини, Сергей! Не можешь замолчать, я понимаю. Такое вообще мало кто может спокойно пережить. Извини, я сейчас лучше к Майе сбегаю. Мы с ней поговорим, а ты с Вадимом. Рано ведь еще, можно без приглашения прийти.

Конечно, рано еще было, и солнце не успело погрузиться в далекое Средиземное море.

Однако, когда Татьяна постучала в дверь, Майе пришлось накинуть на себя фиолетовую ночную рубашку прежней хозяйки, и Вадим натянул брюки и белую майку с короткими рукавами. Тоже чужую.

— Можно я войду? Ох, извините…

— Да что извиняться? Ты даже ванну не догадалась принять? Ну, заходи, заходи. Что твой Сергей в этих делах темный парень, я давно поняла, само собой, с детства по казармам мотается, а ты чего же? — Майя потянула Татьяну за руку в глубь квартиры.

— Знаешь, мне просто неудобно показалось…

— Чего неудобно? Квартира чужая, хозяева вот-вот появятся? Глупости какие! Учись жить по-новому, раз в такие дела ввязалась. Пойдем. И искупаешься у меня, и посидим, поговорим… А Вадима выгоним. Пусть к Сергею и Розену идет. Найдут чем заняться.

Странным образом она сейчас повторила почти те же самые слова, которые Татьяна сказала Тарханову. Впрочем, чего же тут странного? Женщины, они и есть женщины, в стандартных ситуациях ведут себя, подчиняясь не уму, который у всех разный, а довольно-таки общим инстинктам.

— Идите, забирай Сергея, садитесь с Львовичем, отдыхайте на все катушку. Захотим — сами к вам придем. А нет, так нет. Главное, нам не мешайте. — С этими словами Майя выпроводила Вадима за дверь, он едва успел зашнуровать ботинки и накинуть на плечи короткую кожаную куртку, подбитую овчиной.