«Свобода» на троих - Ева Никольская

— Интерес-с-сно, как? — в тон ему отозвалась я.

— Тебе подробно рассказать с иллюстрациями из сети или намекнуть, где мастер-класс демонстрируют? — ехидно поинтересовался он. — Сайты Х…

— Ты же сам с ним договаривался! — воскликнула я, краснея. — Он же тебе слово дал, что… — и запнулась, мрачно глядя на продолжающего улыбаться сильнейшего. Хотелось стереть эту наглую лыбу с его бледной физиономии… желательно чем-нибудь тяжелым. Эх, жаль Кир статуэтку стащил, пригодилась бы.

— Полагаю, у эйсарда достаточно богатый опыт — придумает, как и удовольствие получить, и ритуалу не навредить.

— Э-э-э… — я не совсем его поняла.

— И тебя научит, только намекни, — подмигнул мне Сэн. — Поработаешь немного ротиком — перестанет твой эо беситься и шляться, где попало в поисках «сказки для принцессы».

— Э-э-э… — на этот раз я все поняла, но верить в услышанное не хотелось. И пусть к оральному сексу у меня было отношение нейтральное: сестре вон даже нравилось, а я опыта личного не имела, так что и судить не бралась. Но вот, чтобы так… мне настоятельно предлагали кого-то обслужить, дабы этот кто-то не бесился… О боги! Да за кого гай меня принимает?! Впрочем, понятно за кого! Не страж в нашей компании сутенер, а этот вот… козлина он, а не змей-с! — А не пошел бы ты к… — я перешла со сверхсодержаельного мычания на не менее содержательные ругательства, как вдруг справа раздался громкий плюх. Обернувшись, в шоке уставилась на лежащую на кровати голову: огромную, ушастую и серую. Хобот сполз с покрывала и с глухим стуком ударился об пол. Я заорала и отскочила поближе у Сэн, а тот, плавно оттолкнувшись от стены, наоборот, подошел к постели и принялся задумчиво изучать очередной презент.

— Все-таки он решил следовать древним традициям драконов, — с интересом разглядывая расплывающееся по белой ткани пятно крови, произнес маг: — Золото подарил, тем самым заявив о том, что его избранница будет купаться в роскоши. Голову убитого собственной рукой зверя тоже прислал. Хм… значит, и накормить, и защитить он тебя сможет. Вникаешь, айка-зайка, чем пахнет? — мужчина насмешливо хмыкнул, даже не взглянув на меня. — Видать, крупнее слона никого не нашел. Хорошо хоть до кита не добрался, жениш-ш-шок, — прошипел Сэн, а меня замутило. И беременность к этой тошноте не имела никакого отношения. — Кажется, дальше по правилам следует ритуальный поединок с представителем рода избранной, похищение ее из-под родительского крыла и выжигание территории для устройства гнезда.

— К-какой территории? — привалившись к приятно-холодной стене, пробормотала я.

— Ну, в ваших единицах гектар пятнадцать, — толкнув ногой безжизненно валявшийся хобот, сказал сильнейший. Он еще что-то говорил, но я не особо слушала. Глаза заволокла странная пелена, и очень захотелось пить, но отступить хоть на шаг от спасительной опоры, было страшно. — Зоя?!

Громкий окрик вывел из странного состояния, я вскинула голову и попыталась сфокусироваться на Сэн, однако вместо мужчины увидела светящийся силуэт, к которому тянула свои загребущие щупальца тьма… моя тьма! Ой, мамочки, она ж несколько дней не «ела». Маг поспешно возводил щит, а голодная сущность так же поспешно его ломала, я же продолжала стоять у стены, словно приклеенная, и смотреть на этот кошмар. Как-то очень уж быстро моя темная сторона набирала силу, и чем самостоятельней становилась она, тем меньше я ощущала наше родство. И сны про дегустацию света прекратились… совсем.

— Отзови ее! — крикнул гай, явно проигрывающий в поединке с тьмой.

— Не могу, — едва шевеля губами, прошептала я. — Она не собака, не отзывается, — добавила громче и, зажмурившись, прижала к груди руки. Ведь если не видеть этот кошмар, если сосредоточиться, почувствовать, дозваться… — Пр-р-рочь пошла! — зарычал мужчина, и, вздрогнув, я открыла глаза. — Прочь, сказал! — но тьма не подчинялась.

Сэн падал. Тонул в черном прожорливом облаке, с которым меня связывали растянувшиеся на полкомнаты тентакли. Его глаза закатились, лицо исказилось от гримасы боли, губы побелели, а у меня, наоборот, прояснилось зрение, появилась бодрость, а, главное — отступила жажда. Тьма насыщалась, даря мне силы, отнятые у Светлоликого. А он… умирал. И я ничего не могла с этим поделать, кроме…

Мой испуганно мечущийся взгляд упал на дверь, так и не закрытую гостем. Решив, что единственный способ спасти мага — это сбежать и утянуть за собой его черную смерть, я начала по стеночке продвигаться к выходу. По пути сгребла со стола сумку с телефоном, и, оказавшись в коридоре, рванула по лестнице наверх. А за мной, словно демонические крылья, летела, недовольно клубясь, моя собственная тьма.

Шарту не закрыл перед моим носом дверь цветочного павильона. И спустя пару минут свежий ветер ударил мне в лицо вместе с запахом летнего вечера, зелени и цветов. Пронизанный световыми контурами парк в столь позднее время суток не был полон людей, и все же одинокие прохожие, парочки на скамейках, группы молодежи, собачники со своими псами и прочие аппетитные силуэты здесь присутствовали. На них то и сделала стойку моя по-прежнему голодная сущность.

Быстро оглядевшись по сторонам, я, вопреки ее желаниям, бросилась в темную часть парка. Туда, где было много деревьев, но мало людей.

Через пять минут в парке…

Тоненькая, хрупкая девичья фигурка неслась через кусты, не разбирая дороги. По бледному лицу катились слезы, мокрые глаза светились серебром, а на верхней части груди, в вырезе серой майки, горел ярко-голубой символ. Время от времени, девчонка прикасалась к нему, то ли в порыве прикрыть это аше-аровское клеймо, то ли стереть.

Девушка что-то кричала, прижимая к уху небольшой прямоугольный предмет. Потом стучала по нему пальцами, снова подносила к уху, и бежала, бежала, бежала… А по пятам за ней, то опадая шлейфом, то взмывая вверх павлиньим хвостом, то расползаясь осьминожьими щупальцами, следовала тьма. Эта вязкая чернота, похожая на густой кисель, принимала в свои жадные объятия кусты и деревья, слизывала траву и цветы с неухоженных клумб и устремлялась дальше, оставляя за собой мертвую, будто выжженную землю.

А на безопасном расстоянии за девочкой с «крыльями» тьмой почетным эскортом двигался еще один темный силуэт. Ловкий, бесшумный… Внимательный взгляд отмечал все до мельчайших деталей, а обостренный слух улавливал нюансы интонаций в срывающемся голосе. Сейлин была прекрасна и ужасающа, беззащитна и смертоносна, а еще… очень несчастна. Она боялась превратиться в чудовище, не желала сдаваться стелющейся плащом прожорливой тьме, не хотела сливаться с ней, быть ею. Девушке нужна была помощь…