Ангел (СИ) - Ла Рок

— А ты хорош, пацан! — толкает дядя в плечо. — Если бы не ты, ушла бы девка. Больно шустрая оказалась! Ищи её потом…

— Да! Ловко ты её уделал, Змей, — поддакивает Шило и весело спрашивает: — Эт чо, дома этакое выучил?

— Чанцюань, спортивная школа, — тихо напоминаю дяде, который прищурился и смотрит в тёмные стёкла.

(Чанцюань [长拳] — Длинный кулак.)

— Хренов Шаолинь! — злобно ржёт Жбан за спиной.

Широкоплечий смеётся в одиночку и недолго. Похвала старшего и отвратительные голоса его подельников заставляют хмурить брови над тёмными стёклами. Мне уже давно не по нраву происходящее. Старый тренер удар в голову девчушке никогда бы не одобрил. Но тренера уже нет, а рефлексы, вбиваемые годами, остались…

Пытаюсь отвлечься и сжимаю облезлый руль ладонями, рассматривая двухполоску рядом с пляжем Хэундэ. Редкие автомобили светят фарами, двигаясь по встречке. Вдалеке тёмными глыбами нависла тройка недостроенных небоскребов. Поздний вечер, но всё видно замечательно, даже тонировка лобового стекла не доставляет особых проблем. Интересные очки.

Бетонные столбики на обочине и опустевшая береговая полоса обещают скорое прибытие в конечную точку нашего путешествия. Долгая дорога приближает камни набережной. И я в панике.

Всё началось вчера утром. Давно исчезнувший дядя заявился и предложил небольшую подработку. Дальний родственник всегда имел плохую репутацию, но деньги нужны, тем более зимой. И деньги не пахнут. Дядя высказал необходимость в колёсах, потому как у него свободных в Пусане не оказалось. Пришлось соглашаться. Семья есть семья.

— Пацан, очки можешь себе оставить, — великодушно разрешает дядя. — Ха! Ты похож на американца в одном фильме музыкальном. Нам в тюряге крутили. Они там ещё разъезжали на старой полицейской тачке…

— «Братья Блюз»? — внезапно уточняю.

За ярким воспоминанием следует короткое затмение перед глазами. Промелькнувшие в быстром темпе картинки заставляют дернуть рулем, резко смещаясь на соседнюю полосу.

— Э! Осторожнее! За дорогой следи, пацан, — недовольно требует дядя, непроизвольно двинувшись. — И не гони так, не хватало перед легавыми светануть! Хочешь пару жёлто-серых в багажник? Коллекционер!

Хочу! Я мечтаю о целом взводе национальной полиции рядом…

— Прошу прощения, — виновато извиняюсь перед старшим за доставленные неудобства.

И не понимаю какого лешего происходит!

— Как ты, Ганшэн, фильм сейчас назвал? — спросил бородатый китаец справа.

Моргаю ресницами за тёмными стёклами и резко мотаю головой, пытаясь отогнать наваждение прочь.

— Братаны? — снова переспрашивают рядом и тут же отвечают: — Не, фильм по другому назывался… Точно.

Отбросив полу мехового полушубка, дядя поправляет топор за поясом и выравнивает расхлябанную посадку. Волосатая рука тянется в карман штанов: — Вот, купи себе чего хорошего, — ленивый жест швырнул на приборку деньги.

— Спасибо, шушу, — тихо благодарю старшего.

(Шушу [叔叔] — Младший брат отца.)

Узнаю небольшой свёрток из нескольких купюр, упавших среди царапин приборки. Мелочь, найденная в карманах толстовки. Вон и билет на дневной поезд проглядывает. Давно уехал этот поезд…

— Далеко пойдёшь, Ганшэн! — ухмыльнулся дядя жёлтыми зубами. — Держись за дядюшку Чэня и у нас будет всё!

Дядя такой щедрый… Подачки даже на химчистку заднего дивана не хватит, теперь всю грязь самостоятельно отмывать. Широкоплечий Жбан изгваздал кровью тряпичные коврики и часть велюровой обивки, жалобно скуля по дороге к врачу.

Пришлось заехать в китайский квартал и посетить знакомого ветеринара, подрабатывающего на сторону. Тот долго провозился со здоровяком, штопая разодранную в мясо ладонь. Если у девушки и был нож, то очень необычный. Ножа не нашли. Не получилось. Времени на поиски не осталось и мы быстро исчезли с узкой улочки.

Широкоплечий заявил, что его укусили. Бредит! Находясь под действием лошадиного обезболивающего. Зубами такая рана невозможна…

Из багажника уже давно не доносилось звуков. Если раньше были слышны хрипы и тихий стук, то последние пару часов тихо. Дядя и подельники к багажнику не подпускают, а на вопросы отвечают молчанием и странными взглядами. Мне дико не нравится происходящее. Я на такое не подписывался!

Поэтому превышаю скорость, втайне мечтая, чтобы нас остановил дорожный патруль. Всех троих мне не вытянуть. Жбан хоть и однорукий, но по плавной походке заметно, что тоже увлекается чем-то из ударных техник. Шило не выпускает из рук опасный шокер. Дядя… самый страшный из них. Нужно было отказать вчера утром, но мне надоело горбатиться курьером за гроши!

Сначала дядя сказал, что мы всего лишь выследим человека. Наводки часто названивающего мобильника заставили помотаться по городу. Целью наблюдения оказалась необычная девчонка. Крайне ненормальная. Кому ещё придёт в голову ужасная мысль шляться ночью среди «розовых улиц», а затем вяло тащится из подворотни, держась за непутевую подругу? Уж точно не примерным девушкам!

«Наверное, распутная!» — тогда крутились мысли в голове. Сейчас понимаю, что дядя врал. Девушку вели, подбирая наиболее безлюдное место для похищения, но условия никак не сходились. Постоянно кто-то мешал.

Дядя врёт! Думай! Всё стало ясно, когда пришлось осторожно укладывать почти невесомое тельце в багажник. Тощая фигурка весом не больше сорока кило. И бледное лицо измученной школьницы…

Бросив взгляд на корешок билета, я мотаю головой, и пытаюсь сосредоточиться, следя за дорожной разметкой, убегающей под колёса.

Нет. Подачку нужно ценить. Даже такие деньги радостно встретят дома. Зимой они позволят продержаться на рисе большой семье, а ещё будет другая, более прибыльная работа. Дядя обещал…

Бац! Оборачиваюсь на громкий шлепок. Подлокотник заднего дивана сам по себе выпал между удивленными пассажирами, оставив квадратную дырку. Треск раздираемой ткани сопровождает появление круглого раструба из тёмной выемки.

Пуф-ф-ф! Шипит снежно белая струя, выстреливая в салон. Летящий под большим давлением порошок разбивает лобовым стеклом, перекрывая вид на шоссейную дорогу и заполняя воздух белёсой взвесью.

В панике, я бью ногой по тормозу, полностью выжимая акселератор. Ничего не вижу из-за белой пыли! Двигатель ревёт, а резкое ускорение даёт понять, что выжат совсем не тормоз, но я срываю ручник.

— Дхержи! — испуганный крик дяди заглушили суетливые выкрики, орущие с заднего дивана. — Тормози, Змей! — бородатый китаец выдергивает руль на себя.

Вокруг всё переворачивает, наступил миг невесомости. Разный хлам летает в воздухе, колотя по плечам, а мягкий потолок бьёт в голову, хрустя шейными позвонками. Держусь за руль и только чудом остаюсь на месте. Верх заменил собою низ, осыпая разбитым стеклом, но следующий кувырок возвращает потолок обратно.

ТЫ-ДЫХ! Невероятной силы удар бросает лобовое навстречу, смазывая лбом белый порошок. Где-то внизу хрустят ребра, ломаясь о рулевую колонку.

(Тем временем) Набережная пляжа Хэундэ.

Удар! Ещё удар! Крышку багажника покореженного автомобиля выбивает вверх, раскрывая на громко скрипящих петлях. Пара длинных ног свесилась наружу, мелькают звёзды на голени старых кед. За тонкими ногами вывалилась ещё более тонкая рука и туловище в тёмной толстовке. Тощая фигурка падает на проезжую часть. Вторая рука осталась в багажнике и понемногу вытаскивает тело вертикально, позволяя уцепиться скрюченными пальцами за бампер автомобиля.

Выпрямившись на месте, особа в тёмной толстовке покачнулась, опираясь на заднее крыло раздолбанного седана. Тяжело хрипящее дыхание заглушает шипение разбитого радиатора, пока дрожащие пальцы откидывают с лица чёрные волосы. Затем из багажника вывалился красный цилиндр среднего размера, громко клацнув стальным корпусом.

Клац-кхр-кхр… Клац-клац… Особа в тёмной толстовке тащит за собой огнетушитель по асфальту и обходит заднюю часть седана. Скользит дрожащая рука, опираясь на мятую крышу. Колотое стекло шуршит под ногами, сопровождая шарканье старых кед.