Машина времени шутит - Кейт Лаумер

— Ну, что ж, Флорин, поскольку ты не оставляешь мне выбора, я сейчас ставлю тебя в известность, что я являюсь Главным инспектором Галактических сил безопасности и ты арестован.

Он выдернул большой и красивый пистолет из украшенной драгоценными камнями кобуры, пристегнутой к тощему бедру, и левой рукой направил на меня.

— Пойдешь ли ты спокойно, — прострекотал он, — или я буду вынужден применить силу и на время привести тебя в бессознательное состояние?

— Я уже побывал в нем, — сказал я и выбил пистолет из его руки выстрелом из никелированного самовзводного револьвера 44-го калибра. Он выхватил шпагу из ножен, которые я не заметил, и нацелился нанести мне ужасный удар по голове, я вовремя подставил абордажную саблю, металл лязгнул о металл, Дисс отшатнулся, выхватил бамбуковую трубку, дунул в нее, и в меня полетела стрелка с ядом кураре. Я нырнул под нее, а он достал огнемет, и струя бушующего пламени охватила меня, не причинив вреда моему асбестовому костюму, пока я не загасил шипящий и плюющийся клубами дыма огонь из большого латунного брандспойта.

Дисс был теперь не больше двух футов ростом; он по высокой дуге бросил в меня гранату, которую я отбил крышкой от мусорного бака; взрыв отбросил его на контрольную панель. Все красные огоньки превратились в зеленые, и зазвучал резкий сигнал тревоги. Дисс запрыгнул на стол с картами, на нем уже не было аккуратной золотой формы. Его шкура оказалась тусклого серо-фиолетового цвета. Он заверещал, как взбесившаяся белка, и пустил в меня молнию, которая, не причинив вреда, взорвалась, грохотом напоминая падающую скалу, наполнив воздух запахом озона и смрадом горящей пластмассы. Теперь уже ростом всего в один фут Дисс в ярости приплясывал, потрясал кулаками, потом запустил ядерную ракету. Я наблюдал, как она пересекала комнату, направляясь ко мне, и уклонился в сторону, толкнув ее локтем, когда она пролетала мимо; сделав сальто-мортале, ракета возвратилась к своему владельцу. Он нырнул в сторону — рост его был теперь около шести дюймов, — и вся комната взорвалась мне в лицо. К счастью, я был одет в свою ничем не пробиваемую броню, поэтому со мной ничего не случилось. Я пробрался через руины наружу в желтый солнечный свет, наполненный пылью. Она улеглась, и маленькая бледно-фиолетовая ящерица, свернувшаяся кольцом на скале прямо передо мной, испустила ультразвуковое шипение и пустила струйку яда мне в глаза. Это меня раздосадовало. Я поднял свой гигантский молот, чтобы разможжить ящерицу, которая стала уже размером с кузнечика, а она издала пронзительный писк и нырнула в трещину в скале. Я воткнул лом в расщелину, нажал, и весь камень раскололся.

— Флорин! Я сдаюсь! Я полностью уступаю! Только прекрати все сейчас же!

Его глаза сверкали двумя красными искорками из глубины камня. Я засмеялся и засунул рычаг поглубже.

— Флорин, я признаю, что тайно вмешивался в работу машины сновидений! Ван Ваук и все другие не имеют к этому никакого отношения! Они всего лишь безмозглые простофили и ничего больше. Когда я обнаружил тебя в уязвимом состоянии — твое сознание было открыто для меня, как расколотая раковина моллюска, — я не мог удержаться от искушения вмешаться! Я думал, что напугаю тебя, заставлю подчиниться моим желаниям — но вместо этого ты захватил мои источники энергии и прибавил их к своим собственным. В результате ты приобрел мощь, о которой я и не мечтал, — фантастическую мощь! Если ты продолжишь, то разрушишь саму структуру Вселенной!

— Замечательно; ее не мешает кое-где немного обновить. — Я налег на лом со всей силой и почувствовал, как что-то поддается в глубине скалы, как будто земная кора разрывалась по линиям разлома. Я услышал пронзительный крик Дисса: — Флорин, я был идиот, круглый идиот! Теперь я вижу, что все это время ты пользовался энергией из другого источника, о котором я никогда не подозревал! Это женщина — мисс Реджис — связана с тобой узами такой силы, которая способна изменить движение галактик!

— Да, девчушке я нравлюсь; вот что заставляет мир крутиться… — Я снова нажал и услышал треск валуна. Дисс взвизгнул.

— Флорин, какая польза от победы, если ты оставляешь после себя только развалины?

Он был уже сверчком, стрекочущим в пустыне. Я нажал еще раз, и весь гигантский валун раскололся со страшным грохотом, распадаясь, он увлек за собой и землю и небо, обнажая бархатную черноту абсолютной пустоты.

37

— Хорошо, — крикнул я в темноту, — но, на мой взгляд, чуть-чуть статично. Да будет свет!

И стал свет.

И я увидел, что это хорошо, и отделил свет от тьмы. Однако вокруг было немного пустынно, поэтому я создал твердь и отделил воды под нею от вод над ней. Получился океан и множество висящих над ним дождевых туч.

— Слегка монотонно, — сказал я. — Пусть воды соберутся по одну сторону, а с другой появится суша.

И стало так.

— Уже лучше, — сказал я. — Но все выглядит безжизненно. Да будет жизнь.

Слизь распространилась в воде и эволюционировала в морские водоросли, и груды их подплывали к берегу, застревали и пускали новые корни, ползли по голым скалам и грелись на солнце; и земля породила траву и другие растения, дающие семена, и фруктовые деревья, и лужайки, и джунгли, и цветочные клумбы, и цветочные бордюры, и мох, и сельдерей и много другой зелени.

— Побольше бы движения, — объявил я. — Да появятся животные.

И земля породила китов и коров, диких птиц и пресмыкающихся, и они плескались и мычали, и кудахтали и ползали, немного оживляя все вокруг, но явно недостаточно.

— Дело в том, что здесь слишком спокойно, — указал я сам себе. — Ничего не происходит.

Земля задрожала под ногами, вспучилась, вершина горы взорвалась, излилась лава и зажгла лесистые берега, облака черного дыма и пепла окутали меня. Я зашелся кашлем и передумал, и кругом снова наступило мирное спокойствие.

— Хотелось бы чего-нибудь приятного, — сказал я, — наподобие роскошного заката в сопровождении музыки.

Небо вздрогнуло, и солнце зашло на юге в великолепных пурпурных, зеленых и розовых красках в сопровождении гремящих аккордов, раздающихся из какого-то незримого источника в небесах или звучащих в моей голове. По окончании этого зрелища я возвратил все обратно и прокрутил закат еще несколько раз. Что-то показалось мне не совсем верным. Потом я заметил, что каждый раз смотрю одно и то же. Я все изменил и создал еще полдюжины закатов прежде, чем понял, что они по-прежнему сохраняют определенное сходство.

— Создавать каждый раз что-то новое — это тяжелая работа, — признался я. — От этого начинает болеть голова. Что, если ограничиться только концертом без светового шоу?