Рыцари былого и грядущего. Том I - Сергей Катканов

— Выступаем на рассвете, — подвёл итог де Пейн.

Караван паломников под усиленной охраной воинов де Пейна и их новых друзей неторопливо тянулся к Малдоиму. В пути рыцари почти не разговаривали. Де Сент-Омер ехал рядом с Роландом. Они познакомились накануне и сразу же понравились друг другу. Сейчас они изредка обменивались взглядами и короткими фразами, смыл которых был доступен только им. Гуго был счастлив видеть зарождение новой дружбы. Впрочем, он больше смотрел не на спутников, а на окрестности и вскоре оказалось, что не зря.

— Всем стоять! Приготовиться к обороне! Рыцарям рассредоточиться по левому флангу! Туркополы — ко мне! — Гуго отдавал команды быстро, чётко и невозмутимо.

Все уже видели, что его к этому побудило. На приличном расстоянии от них на бархане отчётливо виднелась группа разбойников. Где-то около сорока всадников.

— Они ещё не решили, стоит ли нападать, — пояснил Гуго рыцарям. — Сейчас они хорошенько рассмотрят наши боевые порядки и поймут, что сегодня не их день. У нас четыре рыцаря, полдюжины арбалетчиков и дюжина туркополов. Мы разделаемся с ними без руда, и они это, кажется, уже поняли. Точно, они повернут, боя не будет.

Совершенно неожиданно для всех де Сент-Омер тихо и спокойно сказал:

— Их надо атаковать и уничтожить.

— Благородный Жоффруа, не обижайтесь, но мы здесь не для того, чтобы показывать свою доблесть. Если можно обойтись без крови — надо обойтись без крови. Лишь бы все наши паломники были целы.

— Без обид, доблестный Гуго. Лишь замечу: кроме охраняемых нами паломников есть и другие группы. Если мы отпустим этих бандитов, ещё до захода солнца они нападут на других пилигримов, у которых не будет хорошей охраны.

Гуго вздрогнул и внимательно посмотрел на де Сент-Омера. Потом под ноги своего коня. Он молчал не меньше десяти секунд, которые всем показались вечностью. В разговор вмешался Бизо:

— Жоффруа, мы всё равно не сможем догнать разбойников на своих тяжеловесах.

Впрочем, Гуго уже принял решение:

— Туркополам преследовать бандитов и навязать им бой. Во что бы то ни стало удерживать этих мерзавцев и продержаться до тех пор, пока не подоспеют рыцари.

Наверно, впервые с таким блеском проявились преимущества, которые давало охранному отряду наличие маленького подразделения лёгкой кавалерии туркополов. У воинов Иакова были превосходные арабские скакуны. Иерусалимская община христиан-арабов не пожалела денег на приобретение этих скакунов для своих героев. Маленькие мохноногие турецкие лошадки разбойников без труда ускакали бы от рыцарских коней-тяжеловесов, но с арабскими скакунами эти лошадки никак не могли соревноваться в скорости. Войны Иакова быстро настигли бандитов и навязали бой вчетверо превосходящему их противнику. А сзади уже громыхали латами рыцари. Туркополы, получив мощную подмогу, теперь действовали уже не столько на поражение противника, сколько препятствовали ошарашенным бандитам разбегаться с поля боя. Схватка была жаркой, но скоротечной. Бандитов перебили всех до единого. Ни один рыцарь не пострадал. Но туркополы имели очень лёгкую защиту. Двое из них погибли, все остальные оказались легко ранены. Тяжелораненых, к счастью, не было. Гуго подошёл к Иакову и по-братски обнял его, не зная, как ещё выразить свою благодарность, впрочем, лучшей награды храбрый араб и представить себе не мог. Потом Гуго подошёл к де Сент-Омеру и поклонился ему:

— Ваша мудрость, мой прекрасный друг, может соперничать только с вашей храбростью. Если бы не вы, эти бандиты уже через несколько часов резали бы где-нибудь беззащитных, неведомых нам паломников. Я плохой христианин, Жоффруа, я не думал об этом. У меня были мысли о том, что по бандитам необходимо наносить упреждающие удары, но что толку от моих мыслей, когда тем временем гибли паломники. Я заметил, что вы принимаете решения на несколько секунд быстрее меня, а потерянные секунды это, чаще всего, потерянные жизни. Не знаю, каковы ваши планы на Святой Земле, но было бы замечательно, если бы вы и Бизо присоединились к нашему охранному отряду.

Горячка боя не стёрла с лица де Сент-Омера обычного выражения неотмирного покоя. Он улыбнулся де Пейну почему-то немного грустно:

— У меня на Святой земле не было никаких конкретных планов, у Бизо, насколько знаю, тоже. Я уже думал о том, чтобы присоединиться к отряду некоего рыцаря де Пейна, но ваше предложение опередило мои мысли на несколько секунд. Я согласен.

Любой рыцарь ответил бы на тираду Гуго встречными комплиментами, постаравшись из вежливости умалить собственные достоинства. Де Сент-Омер не сделал ни того, ни другого. Он, видимо, просто не хотел тратить слова на обмен любезностями. Гуго с восхищением смотрел на необычного юношу и думал про себя: «Ему бы командовать нашим отрядом, а не мне. Как это было бы прекрасно — подчиняться такому возвышенному, мудрому и решительному рыцарю».

Перед заходом солнца их караван остановился на ночлег. Стремительно холодало. Они развели костёр, немного молча посидели и уже хотели отходить ко сну, когда Бизо предложил:

— А хотите, господа, я спою вам мою новую песню? Правда она ещё не доработана, но её слова так неотступно звучат во мне. Мне надо её спеть, чтобы потом закончить.

Все были рады. Бизо запел:

Жил на свете рыцарь бедный,Молчаливый и простой,С виду сумрачный и бледный,Духом смелый и прямой.Он имел одно виденье,Непостижное уму,И глубоко впечатленьеВ сердце врезалось ему.

Бизо на несколько мгновений замолчал, а потом продолжил:

С той поры, сгорев душою,Он на женщин не смотрел.И до гроба ни с одноюМолвить слова не хотел.[9]

Песня всех привела в восхищение, но по лицу де Сент-Омера пробежала тень:

— Я же просил тебя, Бизо.

— Не забывай, Жоффруа, что ты обращаешься не только к трубадуру, но и к рыцарю. Рыцарь держит слово, но поэта не заставить молчать. И вот я выдумал некоего бедного рыцаря в назидание всем христианским воинам. Разве об этом не стоит петь?

Гуго и Роланд с удивлением увидели, что де Сент-Омер заметно смущён. Нетрудно было понять, что песня Бизо содержит намёк на некую тайну, которую де Сент-Омер просил не раскрывать, но сам же и указал на существование этой тайны, попытавшись одёрнуть трубадура. Самообладание странным образом покинуло столь невозмутимого Жоффруа. Гуго, деликатность которого никогда не была чрезмерной, просто спросил:

— Не расскажите ли, любезнейший де Сент-Омер, что привело вас в Святую Землю?

— Был случай, событие. В его реальность вы, мои добрые друзья, вряд ли сможете поверить. Слишком неправдоподобно то, что со мной произошло.

— Вот как. — Гуго пожал плечами. — А в моей истории нет ничего неправдоподобного. И вообще в ней нет ничего особенного. Просто я с детства мечтал о Царствии Небесном.

Гуго без затей и без подробностей рассказал про свой путь. Говорил он очень искренне, но из этой простодушной открытостью стояло вполне прагматичное желание спровоцировать де Сент-Омера на откровенность. Когда Гуго закончил, «молчаливый и простой» фламандский рыцарь не сказал ни слова, но молчание длилось недолго. Роланд тоже решил рассказать о себе:

— Мои мечты никогда не были столь возвышенными, как у нашего Гуго. Я всего лишь хотел быть хорошим братом.

Роланд так же рассказал о своих детских впечатлениях, о той войне, которую начал против него единокровный брат, об отце Роберте, о монастыре. Бизо, как истинный рыцарь-поэт слушал Гуго и Роланда с нескрываемым восхищением, но на Жоффруа де Сент-Омера эти повести, казалось, не произвели никакого впечатления. Стояла глубокая ночь, пустыня была совершенно черна и непроглядна. Они не видели даже своих часовых, хотя и знали, что те неподалёку. Костёр, догорая, сыпал искрами. Все паломники давно спали. Гуго уже хотел предложить рыцарям помолиться перед сном, когда услышал тихий и чистый голос де Сент-Омера:

— Как бы мне хотелось, дорогие друзья, от всей души назвать вас своими братьями.

— Так ведь мы уже всё решили, — без тени недоумения обронил Гуго, неожиданно оторвав глаза от костра, и очень внимательно, испытующе посмотрев в глаза Жоффруа.

— Да, брат Гуго, мы уже всё решили. Теперь мы — один отряд. Но распоряжаться своей судьбой гораздо легче, чем своей душой. Что мне делать с моей душой, Гуго?

Де Сент-Омер, виновато улыбнувшись, посмотрел на де Пейна. Казалось, Гуго напряжённо впитывает этот взгляд «сумрачного и бледного» рыцаря. Гуго всей душой ощутил — ещё несколько мгновений и его судьба навсегда сольётся в единое целое с судьбой де Сент-Омера. Каждый из них станет больше, чем он сам. Похоже, что де Сент-Омер почувствовал то же самое: