Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

это такая проекция тех прошлых болезненных отношений. Словно я наказываю себя за все то, что тогда я совершила. Или пытаюсь восполнить то, от чего я тогда добровольно отказалась, — обхватываю себя руками, ощущая, как меня всё сильнее охватывает нервная дрожь. — Я всегда считала, что это полная чушь. А сейчас я задумалась, что история и правда повторилась…

— Лер, не надо наказывать себя за ту ошибку, в очередной раз ввязываясь в бесперспективные и разрушительные для себя отношения. Ни к чему весь этот мазохизм, Лер. Правда. Ты достойна лучшего.

— Ром, в тебе точно живёт маленький въедливый психолог…, - бурчу я, стараясь завершить разговор на шутливой ноте.

— Нет. Я просто человек, который кое-что знает в этой жизни и умеет слушать, — улыбается Рома, вставая с барного стула. — А сейчас пойдём потанцуем.

— Чего?! — ахнула я от такого резкого перехода.

— Тебе надо немного расслабиться и переключиться, — Ковальчук проводит ладонями по моим плечам вверх и вниз, будто бы стараясь унять мою дрожь. — Дружище, поставишь нам что-нибудь мелодичное?

Бармен, который со скучающим видом весь вечер протирал стаканы (но как мне на самом деле параллельно занимался тем, что «грел» уши), медленно покачал головой:

— Ребят, здесь вам не клуб. И не концерт по заявкам.

— Так никого же нет, — мой сосед обводит одной рукой пустующий бар. Немногочисленные посетители, которые сидели за столиками, и правда уже разошлись. Компанию нам составляла разве что ёлка, которая красиво светилась в углу у окна, освещая полумрак тёплым светом огней гирлянды. — Одну песню, по рукам?

Ромка протянул ему ладонь, в которой была зажата довольно крупная купюра — на мой взгляд, с лихвой покрывающая не только нашу выпивку, но и несколько танцевальных композиций.

— Ладно, что-нибудь поищу в плейлисте, — ухмыльнулся бармен, отвечая на рукопожатие.

Ковальчук помог мне аккуратно слезть со стула. Я невольно усмехнулась такому неожиданному завершению этого вечера, а заодно вспомнила, как мы не так давно танцевали с Ромой, изображая семейную пару. И чем это потом закончилось… Так Лера, хватит! Ничего не будет! Просто, судя по всему, товарищ писатель любую непонятную ситуацию любил сглаживать танцем. Но в целом, я ничего не имела против — Рома явно знал в толк в том, как можно быстро переключить мои мысли на что-то приятное, а заодно и вернуть мне хоть какое-то подобие улыбки.

Помещение наполнилось звуками старенькой довольно известной песни — что-то про прошлое рождество и разбитое сердце. Слова на иностранном языке были знакомы, но скользили как-то мимо моего сознания. Мне просто было хорошо — ощущать тепло Роминой руки на своей талии, смотреть в его лучистые серо-голубые глаза, видеть лёгкую улыбку, что тронула сейчас его широкие, красивые губы, переплетать свои пальцы с его. Почему-то рядом с ним в моей душе начинала крепнуть уверенность, что я и правда смогу — разорвать этот порочный круг, отпустить прошлое и начать всё с чистого листа.

Так может всё это было не зря? И эта безумная и в целом провальная поездка на самом деле оказалась очень важным, поворотным моментом в моей жизни. И наша встреча с Ромкой тоже была послана мне не просто так…

Скольжу взглядом по его лицу, любуясь привычными и уже будто бы ставшими мне родными чертами. Мысленно пересчитываю каждую длинную ресничку и вновь вспоминаю тот наш поцелуй во время танца. И далее в лифте… Желание ощутить вкус его губ никуда не ушло, но после такого искреннего дружеского Ромкиного участия, казалось каким-то неуместным. И будто бы могло разрушить то хрупкое состояние мира и взаимопонимания, что воцарилось после всех моих откровений в наших странных добрососедских отношениях.

Ведь Ромка действительно меня понял и не осудил. И более того — искренне желал, чтобы я стала счастливой.

Он даже был готов отпустить меня… навсегда.

Склоняю голову ему на грудь. Наблюдаю, как за окном продолжает медленно падать снег. Пушистая ёлка в углу бара красиво переливается в свете гирлянд. Прикрываю глаза, наконец ощущая в своей душе хоть какое-то подобие праздника.

Рома тяжело и как-то немного обречённо вздохнул, а потом чуть крепче сжал меня в своих объятиях пока исполнитель продолжал петь про рождество, разбитое сердце, а ещё — будто бы издеваясь надо мной и над моими мыслями, про поцелуй.

— Лер, не стоит ставить крест на своей жизни. Отпусти прошлое. Позволь себе жить полной жизнью, без оглядки на то, что было когда-то. Я верю, что у тебя обязательно всё будет — любящий муж, дети…

— Не будет у меня детей, — резко обрубаю я, отстраняясь от Ромы. Ну вот зачем он решил поднять эту тему? К чему озвучивать все эти стереотипные пожелания, которые якобы составляют основу счастливой человеческой жизни?!

— Что?.. В смысле ты сама не хочешь или из-за здоровья…

— Я абсолютно здорова, — качаю головой, не без удовольствия наблюдая, как стушевался товарищ писатель, осознав, что затронул довольно неоднозначную для женщин тему. — Просто было несколько случаев, когда… В общем, я могла забеременеть по неосторожности. Но этого не произошло. Я потом решила озаботиться вопросом и проверить своё здоровье, но лишь убедилась, что всё в порядке. Так бывает… Это называется психологическим бесплодием. Наверное, я тогда при расставании с Дэном очень хорошо попросила небеса не дать мне забеременеть. Вот мое желание и исполнилось…

— Лер…

— Ром, не надо меня жалеть. Пожалуйста, — шепчу я, прикусывая до боли губу и вновь утыкаясь лицом ему в грудь.

Не смей плакать, Лера! Даже не думай начинать опять реветь! За сегодняшний день ты выплакала месячную норму своих слёз!

Это всё Захаров и его «замечательные» новости! Я ведь как-то жила все эти годы без детей и как-то не сильно стремилась к реализации своей материнской функции. Тогда какого чёрта я чувствую сейчас… зависть? И дикую, обжигающую боль под ребрами?!

— Лер, я и не собирался… Знаешь, мне кажется, что как только ты разберёшься со своим прошлым, у тебя всё получится. И если ты сама захочешь — ты обязательно будешь мамой. Я ведь знаю, что когда ты ставишь перед собой цель, то ты её достигаешь. Для тебя ведь реально нет ничего не возможного — даже заселиться в отель, в котором нет свободных номеров. Или отжать кровать у незнакомого мужчины…

Не могу сдержать смеха при столь откровенном, и в то же время милом намёке на моё фееричное вторжение — причём не только в Ромкин номер, но и в его жизнь.

— У тебя всё обязательно будет хорошо, — повторяет Ромка, сжимая мои ладони, — Ты обязательно