Мой безумный Новый год - Наталия Веленская

я ничего не понимаю, Лер? Всё я прекрасно понимаю, — горько рассмеялся мой сосед. — Вот только, как там говорится — чему бы жизнь нас ни учила, но сердце верит в чудеса[1]. Я ведь и правда поверил в чудо, рискнул… ну и получил то, что получил.

— Ром…

— Лер, не переживай. Я тебя не ненавижу. Я хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, правда, — Ковальчук разворачивается ко мне и неожиданно обхватывает своими горячими руками мою ладонь. Во взгляде — какая-то бесконечная, добрая грусть, от которой у меня начинает щемить сердце. — И у тебя обязательно всё будет хорошо. Прилетишь в свою северную столицу, вы немного остынете, заскучаете друг по другу, потом он к тебе прилетит, вы помиритесь и всё вернется на круги своя.

В смысле всё вернётся на круги своя?..

Он что правда считает, что мы с Костей просто поцапались?! И что пройдёт какое-то время, и мы с ним снова сойдёмся?! А то, что произошло перед приездом Захарова и моё поведение после… Неужели Ромка на полном серьезе думает, что я ввязалась в это исключительно от скуки? Чтобы скрасить своё одиночество, пока рядом нет Кости?! Поэтому он так на меня злится?!

Беззвучно открываю рот, не в силах выразить всю степень своего негодования.

— Из таких отношений очень сложно выбраться, — добавляет товарищ писатель, тем самым окончательно добивая меня, — К тому же… у вас ведь грядёт новый этап. Сама понимаешь, если он тебе признался в любви, то там и развод не за горами. Это довольно сложный шаг и нервы из-за этого могут шалить и у тебя, и у него. Это нормально. Поэтому, мой тебе совет — Лер, не дави на мужика, и постарайся хоть немного отнестись к нему с пониманием.

— Да выключи ты в себе этого грёбанного психолога! — в возмущении ору я, сбрасывая с себя Ромины руки. — Не будет никакого нового этапа! Есть вещи, которые нельзя принять! И есть вещи, которые нельзя исправить!

— Смерть, измена и предательство — вот то точно нельзя исправить, — философски отозвался Рома, снисходительно глядя на меня сверху вниз. — И очень сложно простить. Хотя многие бы со мной поспорили… Лер, вы оба живы, здоровы. Что касается измен, ну… ты вроде как была в курсе, что мужик женат…

— Рома!! Его жена беременна! Можешь дополнить список понятий, которые нельзя исправить!

— М-да-а, — протягивает мой сосед, вновь прикладываясь к бокалу. Видно, что к такому повороту событий он явно не был готов. — А для тебя это факт настолько критичный?

— Ром, я не смогу лишать ребёнка отца. Точно также как я не смогу воспитывать его и любить, как своего. Любые решения, которые доступны в этой ситуации для меня неприемлемы. Поэтому всё. Мы расстались. Точка!!

Воспоминания о нашем разговоре с Костей вновь вскрывают свежую рану. Роняю голову на свои сцепленные руки, стараясь восстановить дыхание после своей эмоциональной речи.

— Лер…, - слегка прокашлявшись, начинает мой сосед, — Если честно, я… я правда не ожидал, что для тебя это настолько важно. Прости, но сколько вы лет с ним были вместе? Ты ведь не особо беспокоилась о сохранности его брака…

— Я никогда никого не хотела уводить из семьи, — глухо отзываюсь я, не поднимая своего взгляда от барной стойки. — И дети… дети это другое. Это меняет всё.

— Лер, я совру, если скажу, что мне очень жаль, что у вас не сложилось. Но мне действительно жаль, что тебе пришлось всё это пережить. И что твой новогодний отдых получился совсем не таким, как ты себе представляла…

— Да чёрт с ним с этим отдыхом! — вспыхнула я. Кажется, знаменитая писательская чуйка дала сбой и Рома перестал читать меня, как раскрытую книгу. Или страницы прошлого написаны настолько неразборчивым почерком, что невозможно прочитать и понять суть? — Ты думаешь, я из-за этого сбежала посмотреть на горы?!

— Ну… ты расстроилась из-за вашего расставания. Теперь я понимаю, Лер. Хоть и по-прежнему не одобряю и считаю, что это очень опасный и глупый поступок, но я тебя понимаю…

— Да ничего ты не понимаешь! — качаю я головой. А потом вздрагиваю от той чудовищно горькой догадки, что посетила моё сознание — почему же мне сейчас настолько больно.

[1] Отрывок из стихотворения Ф. Тютчева

Глава 56

Залпом выпиваю содержимое бокала и сразу, не давая себе ни секунды на раздумья, начинаю своё признание:

— Ром, я ведь не всегда была такой… Знаешь, в универе я постоянно влюблялась. Прыгала из одних отношений в другие, причём как-то легко и безболезненно. Так было до самого последнего курса. А потом я встретила его…

— Того мудака, который разбил тебе сердце?

— Ну это было потом, — горько усмехаюсь, оставляя в сторону пустой бокал. — А вначале я узнала, что такое настоящая любовь. По крайней мере мне тогда так казалось… Мне было чуть больше двадцати, ему хорошо за тридцать. И конечно все ровесники очень сильно проигрывали на его фоне. Я никогда не встречала таких, как он. Я могла слушать его часами — он столько всего знал: наука, политика, искусство, кино, литература… Но при этом он не был обыкновенным балаболом. Ну знаешь, как эти, которые только и могут, что размышлять о вечном, но сами ничего из себя не представляют. У него был довольно успешный бизнес в нескольких городах. Когда мы познакомились он как раз открывал новый филиал в Петербурге. Я не очень верила в отношения на расстоянии, все эти его постоянные командировки, но… с ним я готова была на всё. Ждать его, радоваться каждой встрече, каждому звонку, какому-нибудь банальному сообщению «я соскучился». И даже на расстоянии я постоянно чувствовала его любовь и поддержку. И он так обо мне заботился… никто из моих парней так никогда обо мне не заботился. Мне кажется, этим он как раз и завоевал моё сердце. А потом и привязал меня к себе…

— Привязал?

— Да, заботой можно создать такие условия, когда ты становишься абсолютно зависим от человека и эмоционально, и финансово. Ему не хотелось, чтобы я много работала, чтобы я была загруженной и уставшей, когда он приезжал ко мне. Поэтому он уговорил меня уйти из той компании, куда меня пригласили после университетской стажировки. Сказал, что сможет меня полностью обеспечивать. Но если мне обязательно нужно работать, то можно найти что-то более лёгкое, со сменным графиком. Так я стала администратором в одном из самых престижных салонов красоты Петербурга…

— Лер, мне сложно представить тебя администратором. Даже самого