Empire V. Бэтман Аполло - Виктор Олегович Пелевин

мой дуэльный ордер. В нем все было четко и ясно. Кроме строки про встречу с Богом, на которой настоял Локи. Подписавшись под ней, я слукавил.

Я совершенно не понимал смысла этой фразы. Богом был я сам - это ясно доказывал мой вчерашний опыт. Проблема, однако, заключалась в том, что я не мог пережить его еще раз. Чтобы снова стать богом, нужен был баблос.

И здесь возникал закономерный вопрос - был ли я богом на самом деле, если мои ощущения и переживания зависели от причины, находящейся вне меня?

Любой теолог сказал бы, что нет. А если богом был не я, а кто-то другой, с кем тогда я встречусь в случае форс-мажора?

Меня охватило неприятное волнение. Я начал бродить по квартире, внимательно вглядываясь в знакомые предметы в надежде, что какой-нибудь из них пошлет мне тайный знак или даст моим мыслям новое направление.

Черно-белая летучая мышь, Наполеон на лошади, две брезгливых нимфетки…

Если кто-то из моих пенатов и знал ответ, они хранили его в тайне.

Мои хаотические перемещения привели меня к картотеке. Сев на диван, я принялся листать каталог. Ничего интересного не попадалось на глаза. Я вспомнил, что в ящике секретера были неучтенные пробирки из литературного цикла, открыл его и стал перебирать их в надежде встретить что-нибудь теологическое. Но и там не нашлось ничего, соответствующего высоте момента: препараты вроде "Тютчев + албанск. source code" и "Бабель + 2% маркиз де Сад" не пробудили во мне интереса.

Вдруг я понял, с кем можно обсудить этот вопрос.

Подойдя к окну, я выглянул наружу. Моя машина стояла на противоположной стороне улицы. За открытым окном было видно сосредоточенно-обиженное лицо Ивана - он читал очередной иронический детектив (пару дней назад я спросил его, в чем там ирония, и он обиделся еще сильнее). Я вынул из кармана телефон. Прошло несколько секунд, и сигнал добрался до жертвы - Иван повел головой, и я услышал его голос:

— Добрый день, шеф.

— Мне нужно ехать к Озирису, - сказал я. - Минут через десять. Только переоденусь и выпью кофе.

У Озириса все было по-прежнему. Дверь открыл усатый молдаванин, который за прошедшее время успел сильно осунуться и даже как-то завосковеть.

Картежники в большой комнате не обратили на меня никакого внимания.

Озирис выслушал мой рассказ о красной церемонии со снисходительной усмешкой пожилого психонавта, которому соседский сынишка рассказывает о первом опыте с украденным из пепельницы окурком.

— Это был Бог? - спросил я. - То, что я ощутил?

— Так принято считать, - ответил Озирис. - Но в действительности никто не знает. В древние времена это называли "содрогание мантии". Вампиры не знали, как интерпретировать происходящее, пока люди не придумали Бога.

— Так люди придумали Бога, или открыли, что он есть?

— Это одно и то же.

— Как так?

Озирис вздохнул.

— Смотри, - сказал он, - объясняю еще раз. Обезьяне поставили в башку перегонный куб. Перегонный куб начал вырабатывать баблос. Но кроме главного продукта стал выдавать и другие фракции. Отходы производства. Одна из фракций называется "Вселенная". Другая называется "Истина". А третья называется "Бог". Сейчас ты спрашиваешь - придумали обезьяны эту третью фракцию или открыли ее? Я даже не знаю, что тут ответить.

— Вы говорили, что вампир приближается к Богу, когда принимает баблос, - напомнил я.

— Естественно. К основному продукту примешивается побочная фракция, и вампир ее чувствует. Бог и баблос - это как бензин и мазут, которые получают во время переработки нефти. Вампиры потребляют баблос, а Бог для нас - отход производства. Зато это ценная фракция для человечества. Мы не возражаем.

Пока, разумеется, человечество не начинает впаривать нам эту фракцию в качестве универсальной истины.

— Что, и такое бывает? - спросил я.

Озирис махнул рукой.

— Сплошь и рядом. Поэтому всегда надо носить с собой конфету смерти. А лучше всего две или три.

Я немного подумал и сказал:

— Но тогда возникает логическое противоречие. Если Бог - это отход производства, как он мог сослать сюда Великую Мышь?

— Так в этом все и дело. Если бы Бог был чем-то другим, Великая Мышь могла бы восстать, бороться всю вечность и когда-нибудь одержать победу. Но как можно победить сославший тебя отход производства? Такое не под силу даже Иштар. Именно в этом весь ужас ситуации.

Я начинал понимать изуверскую логику собеседника. Надо было поставить вопрос по-другому.

— Хорошо, - сказал я. - Тогда скажите - является ли Бог просто побочной фракцией производства баблоса? Или эта побочная фракция свидетельствует о существовании Бога на самом деле? Это ведь не одно и то же.

— Не совсем, - согласился Озирис. - Когда-то давным-давно вампиры действительно об этом спорили.

— И к какому выводу они пришли?

— А ни к какому. Просто перестали спорить и стали думать о другом.

— Но почему?

— Да потому, - сказал Озирис, выдвигаясь из своей ниши, - что если Бог и есть, он хочет, чтобы для нас его не было. А раз Бог хочет, чтобы его не было, это и значит, что его нет.

— Но если Бога нет, почему тогда есть слово "Бог"?

— Потому что это слово, вместе со всеми другими словами и понятиями, необходимо для производства баблоса.

— Я понимаю, - сказал я. - Но почему оно значит именно то, что оно значит?

— Бог - это создатель. Слова тоже создают.

— Вы же говорили, что они отражают, - сказал я.

— Создавать и отражать - это одно и то же. Нам кажется, что слова отражают мир, в котором мы живем, но в действительности они его создают.

Точно так же слова создают Бога. Именно