Гипнотический роман - Густав Эмар

— Вас увезти! — воскликнул Пензоне, — это невозможно! Меня удерживает здесь моя прямая обязанность и поэтому я не могу связать себя с женщиной.

— В таком случае я погибла! — сказала Сита и на лице ее опять появился ужас; все члены ее дрожали, как в лихорадке.

Но тут в их разговор вмешалась молчавшая до сих пор Дебора, почувствовавшая глубокую жалость к этому прелестному молодому созданию, на лице которого было написано отчаяние.

— Скажите нам, по крайней мере, — ласково произнесла она, — кто вы? Как вас зовут?

— Меня зовут Ситой, — ответила девадаси.

— Где вы живете?

Сита, казалось, медлила с ответом. Наконец, сделав над собой усилие, произнесла:

— В Гондапуре.

— В Гондапуре! — разом вырвалось из груди Деборы и Пензоне. По какому счастливому случаю они наткнулись на проводника, которого так долго и тщетно искали?

Пензоне быстро заговорил:

— Все прекрасно устраивается. Как раз в Гондапур меня призывает мой долг, о котором я только что говорил вам. Так как вы, очень может быть, живете недалеко от святилища нирванистов, то прошу вас проводить меня туда сейчас же.

— Вас проводить в Гондапур? Никогда!

И девадаси подняла к небу руки, выражая этим свой ужас.

— Но почему же?

— Потому что, если я только покажусь в этом ужасном месте, то я должна буду подвергнуться таким страшным мучениям, о которых вы, иностранцы, не имеете даже и понятия. Вернуться в Гондапур! Я предпочитаю остаться здесь и ожидать ударов кинжала правосудия.

— Положительно ничего не понимаю, — развел руками Пензоне. — Но если вы не хотите проводить меня, то укажите, в таком случае, дорогу. Затем вы отправитесь туда, где вы думаете, что вам будет лучше, так как вы теперь совершенно свободны. Но не предпочтете ли вы остаться здесь, в обществе этой молодой девушки, которая подождет моего возвращения в бенгало? — И он указал на кузину.

Но Дебора прервала его.

— Оставаться здесь в то время, когда вы рискуете своей жизнью, отправляясь в Гондапур! — воскликнула она. Нет! Тысячу раз, нет! Эдгар, я отправлюсь вместе с вами… Слышите, я этого требую!

— Но, кузина, я не могу на это согласиться, потому что опасность…

— Ну, так что же, что опасность. Мое место около отца. Мы вместе и освободим его, или с ним же оба погибнем. Мое решение непоколебимо, и не пытайтесь отговаривать меня.

— Но все — таки…

— Я сказала уже. Эдгар, я прошу вас, если вы меня любите…

Она покраснела, произнося последние слова, а Пензоне бросил на нее взгляд, полный нежности.

— Пусть будет по — вашему, — проговорил он. — Вы мужественная девушка, Дебора, да, кроме того, я не хотел бы оставлять вас одну в этом странном доме, в темных закоулках которого находятся полузадушенные женщины. Мы отправимся вместе и вместе попытаем счастья.

Потом, обращаясь к Сите, прибавил:

— Вы видите, что вам остается только показать нам дорогу.

— Увы! — вздохнула Сита, ломая руки, — оставляя меня одну в этом доме, вы подписываете мой смертный приговор… Только одни европейцы могут защитить меня, избавить меня от этих мучений… потому что, если я останусь среди индусов, то завтра же буду убита… Они заколят меня… задушат… Я, умоляю вас, не дайте мне погибнуть таким образом! И она хотела броситься к их ногам.

— Время идет, — сказал Пензоне, удерживая ее, — и пора отправляться в дорогу.

— Послушайте, — добавил он после минутного размышления, — я хочу предложить вам одно условие. Мы оба, т. е. я и вот эта молодая девушка, вынуждены отправиться в Гондапур, что может стоить нам жизни. Вы же со своей стороны, можете, как вы нам сказали, надеяться на нас, и только мы можем вырвать вас из рук смерти, но согласны ли вы подвергнуться тому же, чему подвергаемся мы? Согласны ли вы спастись вместе с нами, если мы избежим опасности, или вместе погибнуть, если мы погибнем?

— Как это? — спросила Сита.

— Вы проводите нас в гондапурскую пагоду. Уверяю вас, вы не пойдете туда вместе с нами. Около ограды храма, или неподалеку от него, вы оставите нас — мы одни проникнем в него — и подождете нашего возвращения. Если дело, за которым мы идем туда, удастся, то мы вернемся к вам и, даю вам слово француза, увезем вас далеко из этой проклятой страны. Если же мы не вернемся…

Он на мгновение остановился и бросил взгляд на Дебору, лицо которой было спокойно и не выражало никакого страха.

— Увы! — прошептал он со вздохом, и продолжил:

— Если мы не вернемся, то это будет значить, что мы убиты. Вы же будете находиться в том же положении, в каком находитесь в данную минуту, т. е. вам придется спасаться собственными силами. Поняли? Принимаете это условие?

Девадаси, дрожа всем телом, произнесла:

— Я предпочитаю все смерти, которая меня ожидает, если я не пойду с вами… Я согласна.

— Отправимся же, — сказала Дебора, — уже и так поздно.

— Одну минуту, — остановил ее Пензоне, — ведь мы не можем идти пешком.

И обратился к девадаси:

— Есть ли дорога к пагоде, по которой можно проехать в тележке? — Да, — ответила она, — можно проехать тому, кто хорошо знает лес.

— Я запрягу тележку, о которой китмудгар говорил моему дяде, поэтому пойдем искать зебу, спрятанных, вероятно, в этой конюшне. А экипаж нам необходим, потому что я думаю взять в Гондапур кое — что из багажа.

— Зачем вам багаж? — спросила Дебора.

— А вы забыли, кузиночка, про лаковый ящик? Да и кроме него нужно взять, на всякий случай, и другие вещи, которыми я запасся и назначение которых я объясню вам позднее. Подождите меня минутку, я сейчас приду.

Пензоне направился к бенгало.

Через несколько минут он вернулся, держа на голове злосчастный ящик, а под мышкой тщательно упакованный сверток.

— Все готово, — сказал он, — остается только запрячь зебу. Я полагаю, что не следует вмешивать других в наше дело, тем более, что я сам справлюсь с этим.

Дверь в конюшню была заперта Осматривая ее, Пензоне улыбнулся.

— Однако, — проговорил он — этот китмудгар предусмотрителен. Ну что ж? Придется с этой дверью сделать то же, что и с первой.

И отойдя на несколько шагов он собирался разбежаться и выбить дверь плечом как вдруг она сама собою раскрылась, и из конюшни показался метис.

Спрятавшись в самом темном стойле, он с нетерпением ожидал наступления ночи чтобы незаметно пробраться в Гондапур и предупредить об опасности своих братьев — нирванистов. В своем углу он услышал шаги и голоса: это когда Дебора и Пензоне вошли во двор, когда Пензоне сломал дверь, ведущую в хлев, и освободил девадаси.

Но Кабир, конечно не знал этих подробностей. Он догадывался что в двух шагах от него происходит что-то необычайное и опасения его еще больше увеличились.

— Без сомнения ищут его, и для этого перевертывают все вверх дном, шарят по всем углам. Он приложил ухо к замочной скважине и стал прислушиваться.

Он узнал голос Ситы. Решительно судьба против него. Сита освобождена, следовательно, избежала заслуженной смерти; секта нирванистов погибла.

Подходят к его двери, пытаются ее открыть. Тогда инстинкты дикого зверя взяли верх; его охватило страшное бешенство Если уж он открыт и окружен со всех сторон, как зверь, за которым охотятся, то в таком случае он дорого продаст ненавистному врагу свою жизнь, свою свободу и прежде чем с ним покончат, он утолит бледною кровью иностранцев свою жажду мщения.

Сжимая рукоятку своего длинного кинжала, — оружия весьма опасного в искусных руках, а китмудгар не знал себе равного в умении владеть им, — он сам открыл дверь своего убежища и выскочил наружу.

Сита и Дебора закричали вместе, первая от страха, вторая от удивления.

Пензоне как молния бросился на метиса.

У него не было никакого оружия, он даже не успел вытащить свой револьвер. Кабир окинул его взглядом, и у него появилась торжествующая улыбка на лице. Перед ним всего две женщины и безоружный мужчина! Он сильнее сжал своей сильной рукой рукоятку кинжала и бросился на Пензоне.

Последний только этого и ждал.

Он моментально отпрыгнул назад и избежал удара своего противника и в то же время, будучи хорошо знакомым со всеми приемами американского бокса, со всей силы нанес метису удар ногою в грудь.

В Чикаго, в атлетическом клубе его противники не любили этого приема, относясь с презрением к этому удару и считая его слишком вульгарным. И вот этот вульгарный прием сослужил таки службу.

Кабир закачался от неожиданного удара и испустил крик бешенства. Но не давая ему времени оправиться, Пензоне следующим ударом ноги, таким же жестоким как и первый, поверг китмудгара на землю.

В мгновение ока он его обезоружил.

— Ты получил свое, — сказал он, прижимая метиса коленом к земле. — Это отучит тебя запугивать женщин и грозить им смертью. Сита, чуть живая от страха, убежала на другой конец двора, боясь взглянуть на брата и думая, что вот — вот он ее схватит.