Поэтические воззрения славян на природу (Том 1) - Александр Афанасьев

______________

* Совр. 1856, IX, смесь, 80.

** Костомар. С. М., 102.

*** Сахаров., 1,68; Историч., статистич. и геогр. журнал 1830, VIII, 132.

**** Точно так же гадают у лужичан и в Германии. - Neues Lausitz. Magazin 1843, III-IV, 334; D. Myth., 1071.

***** Совр. 1856, IX, 78.

****** Ставят еще под кровать тарелку с водою и замечают убыла она или нет, и по этому судят о супружестве; убыль воды - дурной знак. Иногда кладут на этой тарелке лучину (мостик), и суженый должен явиться во сне и перевести девицу через мост (Херсон. Г. В. 1846, 10). На Святках девицы бросают в проруби палочки с своими пометами и на другое утро ходят смотреть: что с ними сделалось? Если палочка уплыла - это сулит скорое замужество, и наоборот (Маяк, XI, 39).

******* Совр. 1856, IX, ст. Осокина, 79.

******** Пам. стар. рус. литер., 1,33.

********* Н. Р. Ск., VII, 5; VIII, 4, а.

В свадебных обрядах крестьян огонь и вода доселе не утратили своего древнего значения: переезд молодых через горящий костер, возжение свечей при окручивании невесты, поставление их в кад с зерном и обливание жениха и невесты ключевой водою совершаются с целию призвать на юную чету дары плодородия и счастия (см. ниже в главе о брачных обрядах).

2. Главнейшими символами молнии была стрела, а дождя - мед и вино; и та и другие играют важную роль в свадебном обряде. Эрос или купидон, бог любви (epwc - любовь, вожделение), изображался крылатым, с луком и стрелами, пуская которые он зажигал сердца любовною страстию. Греческого Эроса Макс Мюллер сближает с словом Aruscha, которое употребляется в Ведах и как эпитет, означающий светлый, и как существо мифологическое: как Эрос - сын Зевса, так Аруша называется сыном Диауса (Divan shishus), и точно так же представляется прекрасным ребенком*. Это собственно- олицетворение молниеносной стрелы, бросаемой богом-громовержцем в дождевые тучи; представление Эроса малюткою объясняется из древнейшего воззрения на молнию, как на карлика (эльфа), а легкие крылья его - эмблема быстроты, с которою летит стрела-молния; и стрелу, и молнию народные предания равно наделяют крыльями, и отождествляют их с птицами (см. гл. X). Эрос чтился греками не только как возбудитель любви, но и как творческая сила, вызывающая мир к бытию, как божество весны**. В одном заговоре на любовь читаем: "встану я, раб божий, благословясь, пойду перекрестясь... в чистое поле; стану на запад хребтом, на восток лицом, позрю-посмотрю на ясное небо: со ясна неба летит огненна стрела; той стреле помолюсь-покорюсь и спрошу ее: куда полетела, огненна стрела? - Во темные леса, в зыбучие болота, в сырой кореньё. О ты, огненна стрела! воротись и полетай, куда я тебя пошлю: есть на святой Руси красна девица (имярек); полетай ей в ретивое сердце, в черную печень, в горячую кровь, в становую жилу, в сахарные уста, в ясные очи, в черные брови, чтобы она тосковала-горевала весь день - при солнце, на утренней заре, при младом месяце, на ветре-холоде, на прибылых днях и на убылых днях отныне и до века". (Шенкур. уез.) В народных русских сказках царь дает своим сыновьям такой приказ: "сделайте себе по самострелу и пустите по каленой стреле; чья стрела куда упадет - с того двора и невесту бери!" (или: какая девица подымет стрелу - та и невеста!)*** Отсюда становится понятным, почему в старину, окручивая невесту, девичью косу ее разделяли стрелою, а гребень, которым коса расчесывалась, обмакивали в мед или вино; почему в сеннике, где клали спать молодых, по углам и над брачною постелью утверждали стрелы; почему наконец, когда просыпалась молодая на другой день брака, то покров с нее приподымали стрелою****. Как метафора молнии, которою Перун сверлит тучи, проливает дожди и снимает с неба облачные покровы, стрела в свадебном обряде служила знамением плодородия и вместе с тем была орудием, освя(233)щающим брачный союз, - точно так же, как у германцев употреблялся для этого молот, один из главнейших атрибутов Тора. Но как тем же орудием поражает Перун демонов, то стрела служила во время свадьбы и предохранительным средством против влияния нечистой силы и злых чар. То же значение соединялось и с другою эмблемою молнии - острым мечом. Спальню молодых охранял в старину конюший или ясельничий, разъезжая вокруг нее с обнаженным мечом*****.

______________

* М.Мюллер, 116-7.

** Gricch. Myth. Прсллера, I, 393; Я. Гримм (fiber den Licbeagott) признает в Эросе божество, подобное Гермесу; соответственное олицетворение, встречаемое у средневековых немецких поэтов, есть frau Minne, которую представляли окрыленною. В народных песнях птицы играют роль гонцов, посылаемых любовниками.

*** Н. Р. Ск., II, 23 и стр. 347; VII, 17.

**** Сахаров., II, 10,16, 21, 28,107.

***** Сахаров., II, 109; Котошихин, 9: "а как начнет царь с царицею опочивать, и в то время конюший ездит около той палаты на коне, вы(й)мя меч наголо, и ездит конюший во всю ночь до света".

В древненемецких сагах питье из одного кубка вина девою и юношею принимается за символический знак их любви и согласия на брачный союз. По требованию венчального обряда, жених и невеста пьют вино из одного ковша, подаваемого им священником; в старину, как видно из свадебных чиноположений, жених после того, как вино было выпито, бросал склянницу оземь и топтал ее ногою*; Олеарий и Ченслер говорят, что склянницу растаптывали вместе и жених и невеста**. По старинному обычаю, крестьянская свадьба не бывает без пива и браги, и выражение "заварить пиво или брагу" доныне употребляется в смысле: готовиться к свадьбе. Девицы, желающие поскорей выйти замуж, прибегают к такому средству: тайно ото всех ставят в печь корчагу и заваривают в ней солод; когда солод поспеет, корчагу выносят за ворота и там спускают сусло, с надеждою, что прежде, чем окиснет пиво, приедет жених свататься, и что этим самым пивом придется его подчивать***. Подблюдная святочная песня, предвещающая скорый брак, гласит:

______________

* Сахаров., II, 18.

** Библ. для Чт. 1834rfX, ст. Языкова, 5, 19,35.

*** Совр. 1856, IX, 78.Лужицкие девицы ставят на ночь два стакана один с водою, другой с вином, и причитывают, чтобы явился суженый и утолил свою жажду; если к утру убавится в стакане вода, то жених будет бедный, а если вино - то богатый (Neues Lausitz. Magazin 1843, III-IV, 350).

Еще ходит Иван по погребу,

Еще ищет Иван неполного,

Что неполного, непокрытого;

Еще хочет Иван дололнити

Свою братину зеленым вином*,

______________

* Сахаров., 1,12.

т. е. жених ищет невесту, которая уподобляется здесь братине с вином. На том же уподоблении возникли и следующие любопытные обряды: в том случае, когда будет обнаружено, что невеста вышла замуж нецеломудренною, родной матери ее подают стакан меда (вина или пива), внизу которого нарочно делают отверстие, закрываемое пальцем; как скоро мать берется за стакан, отверстие открывается - и мед (вино или пиво) утекает: знак, что сладкий напиток девственности уже выпит прежде брака. Если же невеста найдена будет непорочною, то к собранным гостям выносят ее окровавленную сорочку, и тотчас начинаются вакхические песни, пляски и битье рюмок, стаканов и вообще посуды, чем символически выражается совершившийся акт брачного союза: девственная чара разбита и вино из нее выпито счастливым супругом*.

______________

* В Германии существует обычай бить старые горшки перед дверями невестина дома.- Ч. О. И. и Д. 1865, II, 71. У черемис бездетные жены, чтобы обеременеть и стать матерями, пьют освященное пиво.- Этн. Сб., VI, смесь, 28.

3. Бог-громовник представлялся кузнецом, фантазия олицетворяла его медведем, а гром метафорически уподоблялся звону колокола: все эти мифические пред(234)ставления нашли себе применение в народных поверьях о брачном союзе. Подблюдная песня:

Медведь-пыхтун

По реке плывет,

Кому пыхнёт во двор,

Тому зять в терем*

______________

* Сахаров., 1,14.

предвещает скорую свадьбу. Крестьянские девушки берут обрывок веревки от церковного колокола, разнимают этот обрывок на несколько прядей и вплетают их в косы, как талисман, имеющий силу привлекать женихов*. Бог-кузнец, кующий молниеносные стрелы, которыми Эрос возжигает сердца, призывается в заговорах на любовь и в святочных гаданиях. "На море на океане, на острове на Буяне (читаем в одной "присушке") стоят три кузницы, куют кузнецы там на трех станах. Не куйте вы, кузнецы, железа белого, а прикуйте ко мне молодца (или: красную девицу); не жгите вы, кузнецы, дров ореховых, а сожгите его ретиво сердце - чтобы он ни яством не заедал, ни питьем не запивал, ни во сне не засыпал, а меня бы любил-уважал паче отца-матери, паче роду-племени"**. А вот святочная песня, предвещающая женитьбу:

______________

* Совр. 1856, IX, 78.

** Ворон. Лит. Сб. 385; О.З.1848, т. LVI, смесь, 203.

Идет кузнец из кузницы,

Несет кузнец три молота.

"Кузнец, кузнец! ты скуй мне венец,

Ты мне венец и золот и нов,

Из остаточков - золот перетень,

Из обрезочков - булавочку:

Мне в том венце венчатися,

Мне тем перстнем обручатися,

Мне тою булавкою убрус притыкать"*.

______________

* Сахаров., 1,12.

У германцев благословение брака совершалось чрез положение молота на колени невесты, и четверг, как день, посвященный громовнику, до сих пор считается за самый счастливый для свадебных союзов; Top - дарователь чадородия: оскорбленный и разгневанный, он замыкает чрево жены и делает ее неплодною*. Под влиянием христианства древние языческие сказания о мифическом кузнеце-громовнике были перенесены у нас на св. Козьму и Демьяна, в которых простолюдины наклонны видеть одно лицо и которым приписывают они и побиение змея-тучи кузнечными молотами (см. гл. XI). К этим святым ковачам поселяне обращаются в своих свадебных обрядовых песнях с мольбою сковать брачный союз крепкий, долговечный, навек неразлучный: