Аскетика. Том I - авва Дорофей

— …Время всяцей вещи под небесем, — говорит Екклезиаст (Еккл. 3, 1). Изречение это объемлет и те вещи и делания, которые бывают в нашем священном жительстве. Итак, если угодно, рассмотрим, что каждому времени прилично и свойственно. Ибо известно, что для подвизающихся есть время бесстрастия и есть время побеждения страстьми по причине младенчества подвизающихся. Есть время слез и время окаменелости сердца; есть время повиновения и время повелевания; есть время поста и время принятия пищи. Есть время брани от врага — тела и время погашения разжжения; время бури душевной и время тишины ума; время сердечной печали и время духовной радости; время учить и время учиться; время осквернений, может быть, за возношение и время очищения за смирение; время борьбы и время твердого мира; время безмолвия и время деятельности безмолвной; время непрестанной молитвы и время нелицемерного служения. Итак, да не обольщает нас горделивое усердие, побуждая прежде времени искать того, что придет в свое время: не будем искать в зиме того, что свойственно лету; ни во время сеяния того, что принадлежит жатве. Ибо есть время сеять труды и есть время пожинать неизреченные дарования благодати. В противном случае мы и в свое время не получим того, что оному времени прилично и свойственно.

— Некоторые, по непостижимому Божиему Промыслу, получили духовные дарования прежде трудов, другие — в самих трудах, иные — после трудов, а некоторые уже при смерти. Достойно испытания, кто из них смиреннее прочих?

— Есть отчаяние, происходящее от множества грехов и отягчения совести и нестерпимой печали, когда душа по причине множества сих язв погружается и от тяжести их утопает во глубине безнадежия. Но есть отчаяние и другого вида, которое бывает от гордости и возношения, когда падшие думают, что они не заслужили сего падения. Если кто в это вникнет, то найдет, что между теми и другими такое различие: первые предаются нерадению, а вторые при безнадежии держатся и подвига, что одно другому противно. Но от первого исцеляют воздержание и благонадежие, а от последнего смирение и то, чтобы никого не судить.

— Мы не должны удивляться как чему-либо чрезвычайному, когда видим, что некоторые творят дела злые, а слова вещают добрые; ибо и змия оного, витийствовавшего в раю, гордость, вознесши, погубила. (жж)

— Во всех твоих начинаниях и во всяком образе жизни, в подчинении ли ты находишься или неподчинении, видимое ли твое делание или духовное, да будет тебе сие законом и правилом: испытывай, истинно ли они Бога ради совершаются? Например, если мы, будучи новоначальными, делаем что-нибудь с прилежанием, но от сего делания не умножается в душе нашей прежде снисканное смирение, то не думаю, чтобы труд наш был по Богу, мал ли он или велик. Ибо в нас, младенчественных, признак того, что делание наше согласно с волею Божиею, есть успеяние в смирении, в средних — прекращение внутренних браней, а в совершенных — умножение и изобилие Божественного света.

— Малое у великих может быть и немало, а великое у малых, без сомнения, несовершенно.

— Когда воздух очистится от облаков, тогда солнце показывается во всем своем сиянии; так и душа, которая сподобилась прощения грехов и прежних навыков, без сомнения, видит Божественный свет.

— Иное есть грех, иное — праздность, иное есть нерадение, иное — страсть, а иное — падение. Кто может познавать это о Господе, да распознает. (зз)

— Некоторые больше всего ублажают чудотворения и другие видимые духовные дарования, не зная того, что есть много превосходнейших дарований, которые сокровенны и потому безопасны от падения.

— Совершенно очистившийся от страстей видит даже душу ближнего, хотя не самое существо ее, но в каком она находится устроении и каковы ее расположения и чувствования, а преуспевающий еще судит о душе по телесным действиям.

— Малый огонь часто истребляет все случившееся вещество, и малая скважина расточает весь труд наш.

— Иногда упокоение враждебного нам тела возбуждает силу ума, не производя плотского разжжения; иногда же, напротив, изнурение тела производит в нем непристойные движения, чтобы мы не на себя уповали, но на Бога, неведомым образом умерщвляющего в нас живущую похоть.

— Если видим, что некоторые любят нас о Господе, то перед ними мы наиболее должны сохранять скромность; ибо ничто так не разоряет любви и ничто столь скоро не производит ненависти, как вольность в обращении.

— Душевное око проницательно и прекрасно, так что после бесплотных существ оно (проницательностью) превосходит всякий вид тварей. Посему часто и те, которые побеждаются страстьми, могут познавать мысли в душах других от великой любви к ним, особенно же когда они не погрязают в плотских сквернах. Если ничто так не противно невещественному оному естеству, как вещественное, то чтущий да разумеет.

— Суеверные приметы в мирских людях сопротивляются вере в Промысл Божий, а в нас, монахах, — духовному разуму.

— Немощные душою должны познавать посещение Господне и Его милость к ним из телесных болезней, бед и искушений внешних. Совершенные же познают посещение Божие от пришествия Духа и по умножению дарований.

— Есть бес, который, как только мы возлегли на одр, приходит к нам и стреляет в нас лукавыми и нечистыми помыслами, чтобы мы, поленившись вооружиться против них молитвою и уснувши со скверными помыслами, объяты были потом и скверными сновидениями.

— Есть между злыми духами бес, называемый предваритель, который тотчас по пробуждении является искушать нас и оскверняет первые наши мысли. Посвящай начатки дня твоего Господу, ибо кому прежде отдашь их, того они и будут. Один искуснейший делатель сказал мне сие достойное внимания слово: «По началу утра, — говорил он, — предузнаю я все течение дня моего».

— Много путей благочестия и много путей погибели; и часто случается, что путь, неудобный для одного, бывает благопоспешен для другого; а между тем намерение идущих обеими стезями благоугодно Господу

— В случающихся с нами искушениях бесы борют нас, чтобы мы сказали или сделали что-нибудь безрассудное; если же не могут одолеть нас, то, тихо приступивши, влагают нам тайно гордое благодарение Богу.

— Мудрствующие горняя по смерти восходят горе, а мудрствующие дольняя — долу, ибо для душ, разлучающихся с телами, нет третьего, среднего места. Из всех созданий Божиих одна душа имеет бытие свое в другом (в теле), а не в самой себе; и достойно удивления, каким образом она может существовать без того, в чем получила жизнь?

— Благочестивые дщери рождаются от благочестивых матерей, а матери — от Господа; сообразно сему примеру можно справедливо заключать и о противном сему.

Боязливый на брань да не исходит, повелевает Моисей, паче же Бог, чтобы сие последнее обольщение души не было хуже первого падения телесного, и справедливо.

Свет всем телесным членам — чувственные очи, свет же мысленный Божественных добродетелей есть рассуждение.

О благорассмотрительном рассуждении

— Как олень, палимый жаждою, желает вод, так иноки желают постигать благую волю Божию; и не только сие, но и познавать, когда примешивается к ней наша собственная и когда действует одна противная. Об этом предлежит нам пространное и затруднительное Слово: то есть какие из наших деланий должны мы исполнять без всякого отлагательства, по сему изречению: горе отлагающему день от дне и время от времени (Сир. 5, 8); и какие, напротив, с терпеливостью и рассмотрительностью по совету мудрого, который сказал: Со управлением бывает брань… (Притч. 24, 6); и еще: Вся же благообразно и по чину да бывают (1 Кор. 14, 40). Ибо не все, повторяю, могут скоро и благоразумно рассуждать о сих неудобоизъяснимых случаях; и Богоносный пророк, который имел в себе Духа Святаго, глаголавшего его устами, часто молился о сем даровании, иногда взывая: Научи мя творити волю Твою, яко Ты ecu Бог мой (Пс. 142, 10); в другой раз: Настави мя на истину Твою… (Пс. 24, 5); и еще: Скажи мне, Господи, путь, в оньже пойду, яко к Тебе, отрешив от всех страстей и попечений житейских, взях и возвысих душу мою (Пс. 142, 8).

— Все, хотящие познать волю Господню, должны прежде умертвить в себе волю собственную; и, помолившись Богу, с верою и нелукавою простотою вопрошать отцов и братий в смирении сердца и без всякого сомнения в помысле и принимать советы их как из уст Божиих, хотя бы оные и противны были собственному их разуму и хотя бы вопрошаемые были не весьма духовны. Ибо не неправеден Бог и не попустит, чтобы прельстились те души, которые с верою и незлобием смиренно покорили себя совету и суду ближнего; потому хотя бы вопрошаемые и не имели духовного разума, но есть глаголющий через них Невещественный и Невидимый. Многого смиренномудрия исполнены те, которые руководствуются сим правилом несомненно; ибо если некто во псалтири отверзал ганание свое (Пс. 48, 5) (то есть таинственный смысл притчей), то сколько, думаете, провещание словесного ума и разумной души превосходнее провещания бездушных звуков.