Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

– Ты и в Тарасе был уверен, так он, гад, пропал, надув тебя на двести тысяч золотом.

– Так и ты говоришь, что не нашел ничего.

Дружеская перепалка продолжилась. Я же принялся лихорадочно высчитывать и прикидывать, какие тут крутятся деньги. Если с князя мы только что стрясли двадцать тысяч в бумаге, что по курсу равно серебряным рублям, то это всего лишь двести рублей в золоте. И Дитер утверждал, что это немалая сумма. Да и князь плакался – значит, действительно много.

А тут – двести тысяч. Это же сотне князей надо раздать денег в долг и потом собрать обратно. Приличная сумма. Астрономическая. И по весу не один десяток килограммов будет. С другой стороны, Подбельский же мне тоже в золоте не рубль оставил, пока гостил.

– Эй! Парень! Добрый молодец! – Модест Никодимыч щелкнул пальцами у меня перед лицом. – Гляди-ка, отозвался. Богатырь, мать его так! Давай оформляться. Диктуй имя, возраст, где живешь… все говори.

Я вопросительно уставился на немца. Тот закивал:

– Я все устрою.

Полицейский заерзал в кресле, уронил с него свой мундир. Наклонился, поднял и, отряхнув от пыли, повесил обратно на спинку. Затем выдвинул ящик стола и, пока он кряхтел, я прочитал его фамилию: Коняев – вышитую на пластинке с левой стороны мундира.

Он бухнул на стол целую стопку корочек. Бордово-красных, как наши привычные паспорта, только на лицевой стороне изображался двуглавый орел с распростертыми крыльями поверх контуров Империи.

Затем Модест Никодимыч подвинул к себе пишущую машинку, безжалостно воткнул в нее документ и принялся печатать мои данные под диктовку.

– Адрес проживания, – затребовал он и, когда я назвал Верхнеклязменскую, оба уставились на меня. – Что такого?

– Небедный там район, – покачал головой немец. – У кого остановились?

– Разве это обязательно вносить в документ? Я предпочел бы не афишировать.

– Как скажете, – ответ ему не понравился явно, но виду он не подал.

– Куда его на работу устроим? – обратился теперь Коняев к ростовщику.

– Ко мне, разумеется! Если у молодого амбициозного человека нет других желаний.

– Губернаторский кабинет? – пошутил я.

Взрыв хохота раздался с обоих сторон. Настолько громкий, что с берез во дворе с карканьем взлетели несколько ворон.

– Ох, умора, – вытирал глаза Коняев. – Уж не в кресло ли самого губернатора собрался?

– А ведь он может, – прищурился немец. – У него много талантов. Лет так через десять может и станет. Знакомства уже полезные завел. Все, как надо делает.

– Меня и нынешний губернатор устраивает, – закончил смеяться полицейский. – А до этого молодчика в его кресле еще дожить надо.

Он оставил в документе росчерк, взял круглую печать, шумно дыхнул на нее и ударил по странице. Стол он, к счастью, не пробил, как и сам паспорт.

– Только знаешь, Дитер, случай такой, что надо бы в паре реестров страницы переписать. Денег стоит.

– Мы с тобой сочтемся, Модест Никодимыч, сочтемся попозже. Не хочу тебя нагружать перед встречей с твоей… кто у тебя сегодня? Любушка? Варя?

– Все-то тебе знать надо, черт германский, – по-доброму пропыхтел Коняев. – Возьми, – протянул он мне паспорт. – И больше не теряй! – громко добавил он, потому что раскрылась дверь и в кабинет вошел один из работников. – Хлопотно это, документы оформлять. Да не забудьте фотокарточку вставить! Дверь напротив!

Глава 33. Следующий шаг

Я оставил этих личностей обсуждать свои дела. Скорее всего, именно моя фигура была для них наиглавнейшим предметом обсуждения. Пусть болтают.

В кабинете напротив дремал лысенький маленький человечек. Завидев меня, да еще и без сопровождения, он встрепенулся, но потом, когда я объяснил ему ситуацию и продемонстрировал свежий документ за подписью Коняева, успокоился.

– Садитесь, я пока настрою все, – зевая во весь рот проговорил он.

Что поделать, процедура, похоже, не меняется совершенно. Я сел на жесткий табурет, сильно отличавшийся от мебели в кабинете Модеста Никодимыча. Неловко поерзал, пытаясь найти положение более удобное, но его не существовало.

Лысенький мужичок настраивал небольшой фотоаппарат. Я почему-то представлял его старинным и громоздким, но устройство больше походило на наш пленочный Зенит размерами. Но не видом.

К тому же аппарат стоял на треноге, а на полке – еще какое-то устройство. Туда отправилась пластина, после чего мужичок дал команду и нажал на кнопку.

Фотоаппарат щелкнул, после чего устройство долго жужжало и выдало контрастную и четкую, но слегка желтоватую карточку нужного для паспорта размера. Довольный результатом мужичок выхватил у меня паспорт, капнул клеем и прижал фотографию за уголки.

– Две минуты, подсохнет – и забирайте, – произнес он временами с любопытством на меня поглядывая.

Но от вопросов он удержался, чему я был очень признателен. Клей высох и паспорт я мог безопасно забрать с собой. Мужичок кивнул и, снова зевнув, забрался в свой угол, явно намереваясь подремать еще.

У двери меня поймал немец, расплывшийся в улыбке:

– Все, получил? – спросил он, посмотрев на паспорт, который я сразу же сунул в карман.

– Спасибо. Мне теперь предстоит работать на вас? – ответил я с нажимом на слово «работать».

– Работать – сильно сказано, – Дитер отвел взгляд в сторону. – Работа – это для Карла. Я думаю, что мы с тобой будем сотрудничать редко, но плодотворно. Одного прошу, фройнде: не лезьте в неприятности. Я всем нутром чувствую, что вас тянет к ним.

– Я постараюсь.

– Славно! – ростовщик дернул рукой, словно хотел похлопать меня по плечу, но остановился. – Я сам тебя найду. Адрес помню. Счастливо!

Мы покинули участок и разделились. Дитер отправился назад, в «Дохлого Удильщика», а я ловил трамвай до профессорского дома. Долго ждать не пришлось – здесь они ходили с завидной регулярностью.

Пока мы занимались «делами», если их можно так назвать, давно минул полдень. Людей на улице меньше не стало, но вот трамваи стали более свободными. Даже катились они как будто бы легче.

Мне даже повезло сесть. На всякий случай я проверил содержимое карманов. Деньги и паспорт были на месте. Теперь предстояло подумать насчет следующего шага. С документами и историей можно двигаться дальше.

Только я думал, что репутация немца известна хорошо – не будет ли препятствием его организация в моем документе? Менять что-либо уже поздно и я, всматриваясь в дома, терпеливо ждал свою остановку.

Подбельский встретил меня с улыбкой, явно ожидая хорошего и интересного рассказа о том, как я нахожу его Владимир. Но вместо этого я продемонстрировал ему паспорт. Профессор моментально помрачнел.

– И где же вы его достали? А, вижу, Коняев. Далеко же вас унесло! И что, как вы его заполучили?

– Просто уговорил, – улыбнулся я, но по виду Григория Авдеевича стало понятно, что верить он мне не собирается.

В коридор вышла Анна:

– Вам… Тебе все удалось?

– Да, все получилось, но только…

– Получилось! Как же! – профессор принялся размахивать руками. – В банк его взяли! Ха! – он развернул мой паспорт и громко прочитал: – «Банковский дом фон Кляйстера». С немцами связались!

– Что в этом такого? – я отобрал