Между Мирами - Андрей Валерьевич Степанов

– Господа, добрый день, – в проем вошел полицейский.

Бежевая форма, с мундиром на пуговицах, золотистый плетеный шнур на кепке. Все легкое, но внушительные габариты полицейского придавали массивности всему, что было на нем надето.

Он приблизился к нам, минуя густое облако дыма, внимательно рассмотрел обоих и, вдруг узнав немца, расплылся в улыбке.

– Господин фон Кляйстер, – полицейский слегка наклонил голову. – Простите, не узнал. Богатым будете.

– Будешь тут богатым, – процедил сквозь зубы ростовщик. – Что ни квартал, то нового работника ищу.

– Так это ваш? – патрульный присмотрелся повнимательнее. – Смахивает на умного парня. Не то что Карл. Кстати, а с ним-то что?

– Пьяный рабочий побил, заявление позже напишу, – быстро ответил Дитер.

– Ничего серьезного?

– Нет, ничего, – уже не скрывая раздражения, произнес немец.

Наконец-то полицейский понял намек, шагнул назад и поправил кепку. На поясе у него я заметил небольшую деревянную дубинку, лакированную, с узкой ручкой.

– Простите, что помешал, – патрульный раскланялся, – не смею более…

И не закончив фразы, он отправился восвояси. Дождавшись, когда массивная фигура скроется на улице, я спросил:

– Ваш знакомый?

– Я ему помогаю, скажем так.

– А кто, кроме полиции, носит такие дубинки?

– Да все, кому не лень. Но обычно короче делают. Чтобы прятать было проще. А что?

– У Тараса такая была.

– Он много, чем владеет. И попутно еще… – ростовщик изменился в лице и замолчал.

– Так он вас обокрал?

– Тебе не следует этого знать. Что с ним случилось? Ты сказал, что он больше «не трясет своими усами». Как это понимать?

– Буквально, Дитер. Буквально, – вздохнул я.

– Ты что… – немец подошел ближе и пристально, словно отыскивая правду, всмотрелся в мое лицо, – убил его?

– Вам не следует этого знать. У вас знакомые в полиции. Вдруг я скажу лишнего, сдадите. Я же пришел к вам решать проблемы, а не получать новые.

– Будем считать, – медленно проговорил Дитер, – что мы поняли друг друга. Жаль. Хоть он и мерзавец. Но он знал кое-что об одном деле. Ладно. Но тебе это знать необязательно. Идем, догоним этого дикке.

– Кого? – спросил я, но немец уже умчал вперед, выстукивая тростью по брусчатке со скоростью пулемета.

Едва не споткнувшись о выступающий булыжник, я почти бегом бросился за ним, влившись в толпу. К счастью, костюм немца было видно хорошо. И он стремительно догонял патрульного.

Перекинувшись с ним парой слов, Дитер отыскал меня в толпе и подхватил за локоть.

– Идемте, идемте, – бодро сказал он. – Сделаем документы.

– Где? Как? – я растерянно сыпал вопросами, а немец перетащил меня через дорогу и устремился вглубь городских кварталов, удаляясь от реки.

– В участке оформим.

Я поспешно вырвал руку и остановился. Фон Кляйстер удивленно посмотрел на меня:

– Ты думаешь, что я тебя сдавать веду? Дурная шутка. Идем. Тут рядом.

Все еще недоверчиво поглядывая на немца, я прикидывал, чем я рискую, отправляясь следом за ним. Не слишком ли я доверяюсь, по сути, первому встречному? Что я могу потерять здесь?

– Боже, ты без труда отметелил пьяницу, мило побеседовал с князем, а теперь боишься служивых? Что с тобой?

– Слишком большой кредит доверия, – сострил я, чтобы успокоиться.

– Хорошо сказано. Но без документов его тебе смогу оказать лишь я.

Переборов все сомнения, я рискнул отправиться к полицейским, хотя еще утром планировал держаться подальше от всех служителей закона.

Глава 32. Документ с историей

Пишущие машинки, скрипучие ручки и шуршащие карандаши. Полицейский участок портового района предстал передо мной именно в таком скучном виде. Должен признаться, я ожидал чего-то лихого, вроде как из американских фильмов про копов.

Вот здесь – вереница проституток, накрашенных, напомаженных так, что Пеннивайз в ужасе смывается в канализацию. А тут – перекачанный полисмен ломает челюсть задержанному, который хотел сбежать из участка. И комната для допроса, откуда доносятся крики и стуки.

Но всего этого не было. Небольшое помещение занимало человека четыре. Когда мы вошли, ни один не поднял головы. Все так и остались сидеть за столами, занимаясь каждый своим делом.

Двое шуршали желтоватой бумагой. Еще один ел, а последний как будто бы дремал. Не работал, по моему ощущению, никто. Но хотя бы было чисто.

Небольшое помещение выглядело, как зал: по двум стенам расположились двери. Решетка в правом дальнем углу была как будто сварена из толстенных металлических труб и висела на массивных петлях. Выглядела она мрачно.

Зато через большие окна в помещение лилось достаточно света, чтобы днем работа велась без включенных ламп. Я так и не разобрался, разочарован я был увиденным или же наоборот, меня это успокоило и придало уверенности.

Дитер уверенно прошел мимо работников прямиком к двери начальника отделения. Дернул на себя дверь и вошел, поманив меня за собой.

– А-а, это ты! Я тебя не ждал, – низкий, грудной голос принадлежал мужчине чуть старше Дитера.

Начальник полиции имел широкое, скуластое лицо, массивный нос и подбородок, чуть выпяченный вперед. Волосы он зачесывал набок, но не зализывал, что, как я успел заметить, было в этом городе модно среди мужчин среднего возраста.

В отличие от патрульного на нем не было мундира – только белоснежная рубашка. На левом запястье сверкали наручные часы. Тяжелый взгляд мне не понравился сразу.

– Значит, ты ждал кого-то другого, – ответил немец и без приглашения сел на стул с мягкой спинкой. Я последовал его примеру.

– Как догадался? – выражение лица не менялось и понять эмоции начальника полицейского участка было очень сложно.

– За километр сверкаешь бритым подбородком. Либо кого-то ждешь, либо собираешься на свидание. Катерина, разумеется, не в курсе?

– Да что ж ты при свидетелях-то! – полицейский стукнул кулаком по столу. – Что ж ты себе позволяешь!

– Брось, Модест Никодимыч, тут все свои.

– Свои, хм? – нахмурился глава участка. – Не знаю такого. Первый раз вижу.

– Но не последний же, – смягчился немец и его голос тут же стал слащавым. – Видишь ли, дело у нас к тебе есть. Знакомься, это мой новый, но очень хороший друг Максим. Максим…?

– Абрамов, – тут же подсказал я.

– Ага, – подхватил фон Кляйстер. – Всего ничего знакомы, а помощи оказать успел столько, сколько некоторые ваши за год делают.

– Не надо набрасывать… – пожевал губу Модест Никодимыч.

– Да никто и не собирался. Все работают в меру возможности. Кто-то ест. Кто-то читает газеты. Кто-то баб трахает вечерком. Как и всегда. Но ты не сердись, дружище. Я по-доброму. Неужели в наше время кто есть чист, аки ангел?

Немец почти что пел, а я только слушал и удивлялся, как он умудряется при своем акценте иногда говорить едва ли не как мужик из деревни. Точно уловив мою мысль, Дитер исправился.

– Так давай к делу. За мной не станет, ты же знаешь. Документы надо оформить.

– Документы, говоришь? Ему, что ли? – и снова полицейский уставился на меня так грозно, будто я, причина его сегодняшнего отрыва от отдыха, от его взгляда провалюсь сквозь землю. – Давай, оформим, коль ты в нем уверен.

– Уверен, уверен. Почти как в самом