Шолохов. Незаконный - Захар Прилепин

обличающие Шолохова, в ЦИКе, и уже наложен арест на 50 % гонорара”. По выяснении – ерунда… И так последовательно ссылаются на “Правду”, на редакции разных газет, а когда там справятся, на поверку выходит сплетня. В издательстве беспрерывные звонки, в магазинах книги бесчисленные вопросы, на фабриках, на вечерах то же самое… Неплохо атаковали?

Я остаюсь до окончательного выяснения этого дела».

Изложенные Шолоховым обстоятельства говорят о том, что у распускаемых слухов был определённый источник. Интересанты поставили перед собой задачу: раскачать ЦК на реакцию.

«Установлен плагиат и материал передан в прокуратуру»: первый вброс. ЦК, вы там очнётесь? Смотрите, что творится – прокуратура уже в курсе.

«Материалы переданы из прокуратуры в ЦК»: второй вброс. Здесь уже прямое упоминание ЦК, который всё спит, а должен уже проснуться и принять меры.

«ЦИК наложил арест на 50 % гонорара»: третий вброс. То есть вторую половину надо матери белогвардейского офицера отдать; где она, кстати?

«Газета “Правда” уже располагает материалом и готовит публикацию на эту тему»: четвёртый вброс.

За всем этим чувствовалась чья-то твёрдая воля.

* * *

21 марта Леопольд Авербах был вызван к Сталину. Тот уже был осведомлён о результатах работы комиссии, возглавляемой сестрой Ленина.

Авербах выступил с подробным докладом по делу Шолохова: родился тогда-то, из такой-то семьи, служил продагентом, публикуется с такого-то года, вышли такие-то книги, в мае 1928 года участвовал в Первом Всесоюзном съезде пролетарских писателей в качестве делегата РАППа. В январе 1929 года введён в редколлегию журнала «Октябрь». Луначарский и Горький отзывались о его книге так-то, рукописи доставлены, изучены, авторство подтверждено, слухи безосновательны, судя по всему, их распространяют литераторы из «Кузницы»…

– Раз слухи безосновательны, публикуйте опровержение, товарищ Авербах. Надо помочь молодому писателю, надо беречь молодые таланты. Партийцы тоже страдают от сплетен и наветов.

24 марта в «Рабочей газете» выходит письмо: «В связи с тем заслуженным успехом, который получил роман пролетарского писателя Шолохова “Тихий Дон”, врагами пролетарской диктатуры распространяется злостная клевета о том, что роман Шолохова является якобы плагиатом с чужой рукописи, что материалы об этом имеются якобы в ЦК ВКП(б) или в прокуратуре (называются также редакции газет и журналов).

Мелкая клевета эта сама по себе не нуждается в опровержении. Всякий, даже не искушённый в литературе читатель, знающий изданные ранее произведения Шолохова, может без труда заметить общие для тех его ранних произведений и для “Тихого Дона” стилистические особенности, манеру письма, подход к изображению людей.

Пролетарские писатели, работающие не один год с т. Шолоховым, знают весь его творческий путь, его работу в течение нескольких лет над “Тихим Доном”, материалы, которые он собирал и изучал, работая над романом, черновики его рукописей.

Никаких материалов, порочащих работу т. Шолохова, нет и не может быть в указанных выше учреждениях. Их не может быть ни в каких других учреждениях, потому что материалов таких не существует в природе».

Письмо завершалось беспощадным пассажем (чувствовалась рука Авербаха): «Чтобы неповадно было клеветникам и сплетникам, мы просим литературную и советскую общественность помочь нам в выявлении “конкретных носителей зла” для привлечения их к судебной ответственности».

Под письмом стояли следующие подписи: А. Серафимович, Л. Авербах, В. Киршон, А. Фадеев, В. Ставский. Все названные принадлежали к числу руководителей РАПП.

В течение этой недели Сталин успел наконец дочитать первые книги романа. Он увлёкся как читатель, а как партиец – оценил заход.

В своё время член РВС Южного фронта Сталин был отозван с этого направления. Расказачивание началось и случилось без него. Ответственность за трагедию несли ряд деятелей, находящихся ныне в антисталинской оппозиции.

Писателю даже не надо помогать. Ему просто не надо мешать.

Сталинский внимательный интерес к «Тихому Дону» мог иметь мотивации, схожие с его же интересом к булгаковской пьесе «Дни Турбиных». Да, и там, и там – про белых. Да, и там, и там – мечутся русские люди, не умея выбрать верной стороны. Но ведь всё равно наша большевистская правда побеждает? Да, победа была трудной, да, случались обидные ошибки. Но окончательная правда оказалась на нашей стороне. А о тех, кто эти ошибки допустил, мы ещё поговорим. Оградим товарища Шолохова от нападок и поблагодарим его за честность.

29 марта «Правда» повторяет публикацию письма в защиту Шолохова.

Так партия вернула ему честное имя. Сталин, Мария Ильинична Ульянова, Серафимович – они смогли остановить кампанию. Попутно, воспользовавшись ситуацией вокруг Шолохова, Авербах и другой виднейший деятель РАППа, Ставский, нанесли жесточайший удар по «Кузнице», публично назвав её лидеров «врагами пролетарской диктатуры».

В том же 1929 году «Кузница» заявит о капитуляции и расколется на две части, которые, пройдя чистку, войдут в РАПП на правах творческих группировок.

* * *

История с письмом в «Правде» стала поводом для версий о том, что Сталин осмысленно создал проект «Шолохов» с далеко идущими целями.

Только вообразите себе этот диалог.

Диктатор, пыхая трубкой, вдруг выступает с неожиданным предложением.

«Давайте создадим писателя-гомункула. Который вообще ничего не пишет, а только выступает на съездах».

«Хорошо, товарищ Сталин. Надо создать идеального советского писателя. Чтоб никаких с ним проблем не было».

«Да».

«Комсомолец. Коммунист. Пролетарий. Лет тридцати. Верно?»

«Нет. Непонятного происхождения, то ли казак, то ли сын приказчика, то ли купца. Совсем молодой. Почти юнец».

«Юнец, записали. Участник Гражданской?»

«Нет, не надо. Пусть просто пишет про Гражданскую. Делает вид, что пишет».

«Хорошо. Пусть смотрит свежим взглядом на те героические события. Даёт образы коммунистов как лучших людей человечества».

«Нет, пусть пишет натуралистическую прозу с расстрелами, насилием и мародёрством. Пусть в хорошем свете подаёт казачьих повстанцев, а коммунистов изображает как ублюдков. А главный герой пусть мечется между белыми и красными».

«Хорошо, товарищ Сталин. И чтобы главный герой к красным пришёл в итоге, верно?»

«Это не важно».

«Но чтоб автору были открыты дороги в издательства и публикации шли без сучка без задоронки?»

«Нет, пусть ему годами портят кровь, прорабатывая и мешая публиковаться».

«Хорошо, товарищ Сталин. Интересно. А книги кто за него напишет?»

«А книги пусть напишут за него Серафимович, Алёшка Толстой и кто-нибудь из молодых… А этот пусть отдыхает у себя в станице. Пусть ничего вообще не делает. Только изображает, что он писатель».

«Позвольте спросить, товарищ Сталин. А зачем это всё? У нас и так 10 тысяч писателей есть. Под своими именами пишут. Участники Гражданской. Комсомольцы. Партийцы. Активисты…»

«Да низачем».

* * *

Можно было бы праздновать в кругу друзей и родни окончание этой грязной кампании. Но с апреля «Октябрь» остановил публикацию шолоховского романа на двенадцатой главе (из шестидесяти пяти).

Читателям ничего не объяснили.

Те, кто не был