Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

— Не знаю. Возможно, с приятельницами или с сослуживцами.

— Есть еще вопросы? — Председатель закрыл толстые папки с материалами дела и сложил их в стопу. — Нет? Тогда объявляю перерыв.

Ярко-желтый «Икарус» с шумом и ревом мчится по широкому асфальту улицы Ленина. Остались позади радиозавод и вагоностроительный. По обеим сторонам улицы потянулись, словно солдаты в почетном карауле, липы, клены и тополя.

На берегу Чертова озера асфальтовая лента делает петлю. Здесь конец маршрута. Дзенис выходит и, щурясь от яркого света, озирается по сторонам. Давненько он тут не бывал. Вокруг озера тоже выросли многоэтажные дома, как близнецы похожие друг на друга, Попробуй-ка сориентируйся. Еще хорошо, что старший лейтенант нарисовал план.

Дзенис поднимается на третий этаж и нажимает кнопку звонка. Дверь открывает статная блондинка. Она в нарядной пижаме. Аромат хороших духов. Роберт невольно делает шаг назад и с поклоном снимает шляпу.

— Я хотел бы видеть капитана Соколовского.

— Он дома. Входите, пожалуйста. Снимайте пальто.

У женщины низкий голос приятного тембра. Она слегка картавит.

Увидев Дзениса, Соколовский вскакивает с дивана.

— Привет, старик! Не верю своим глазам.

Судя по выражению лица, капитан искренне рад нежданному гостю.

— Осмелился нарушить твой домашний покой. Видишь ли…

— Молодец, что пришел, Роберт. Как ты меня тут разыскал?

— Шамиль дал мне твой новый адрес. Я его видел в суде.

Дзенис с интересом разглядывает уютную комнату. Легкая мебель расставлена несимметрично, в углу небольшой шкафчик-бар. На светло-зеленых, теплого оттенка стенах развешаны глиняные маски и вазочки с цветами.

Хозяйка поправляет на голове ярко-алую ленту, огненным кругом охватывающую светлые локоны.

— Да, я же вас не представил друг другу, — спохватывается Соколовский. — Познакомьтесь

Женщина подает узкую холеную руку, ногти покрыты пунцовым лаком.

— Янина Цыбульска.

— Очень приятно. Дзенис.

Сколько ей лет? Румяные щеки, крупные, чуть подведенные глаза светятся вроде бы совсем еще молодым задором. На шее, однако, уже видны предательские морщинки. Такие у женщин обычно появляются годам к сорока.

— Я пойду приготовлю вам что-нибудь на ужин, — Янина отправляется на кухню.

Яркая женщина, — говорит Дзенис, провожая взглядом хозяйку. — Где тебе посчастливилось ее пленить?

— Представь себе — в парикмахерской. Недалеко от нашего управления. Там и познакомились.

— И ты сюда переселился окончательно?

— Думаю, что да. Три месяца уже пролетели.

Роберт Дзенис внимательно изучает книжную полку.

— А как ты решил с Алиной и детьми?

Соколовский пожимает плечами и хмурится.

— Что поделать? Буду о них заботиться…

— Ладно, ладно, — Дзенис чувствует, что задал неуместный вопрос, и круто меняет тему. — Не подумай, что я хочу нотации тебе читать… Понимаешь ли, судебное разбирательство подходит к концу. Завтра я должен поддерживать обвинение. И тем не менее кое-какие обстоятельства не выяснены. Кое-где концы с концами не сходятся.

Соколовский несколько деланно усмехается.

— Ты что, опасаешься, как бы судья не вернул материал на доследование?

— Наоборот.

— Тогда я тебя не понимаю.

— Видишь ли, я не имею права поддерживать обвинение, если сам сомневаюсь…

— Чепуха, — перебивает его Соколовский. — Я тебя знаю, Роберт! Ты сейчас начнешь толковать о внутренней убежденности, не замкнувшейся цепи доказательств и о том, что любые сомнения в пользу обвиняемого. На сей раз» дорогой мой, все проще: наша птичка в самом начале прямо и откровенно во всем призналась. Я сам…

— Потому-то я и отмахал такой конец, чтобы ты мне рассказал, как это произошло. Ты же, можно сказать, герой этого дела.

Соколовский расплылся в самодовольной улыбке.

С утра в городской библиотеке посетителей было сравнительно мало. Потому-то Лаума, обслуживавшая абонемент, сразу обратила внимание на рослого широкоплечего мужчину в драповом пальто. Лаума знала в лицо почти всех постоянных читателей библиотеки, а этого видела впервые.

Человек неловко огляделся по сторонам, затем решительно направился к столу выдачи.

— Девушка, — обратился он к Лауме, — не откажите в милости… спасти мою жизнь!

Лаума удивленно подняла брови.

— Как это понимать — в прямом или в переносном смысле?

— В любом!

Незнакомец оперся руками на стол и заговорщицки прищурился.

— Я сидел тут неподалеку в кафе. За одним столиком увидел девушку. Настоящий ангел! Рыжеватые волосы, ресницы — прямо как веера. Я уже стал соображать, как бы с ней познакомиться, но мой ангелок вдруг расправил крылышки и упорхнул.

Лаума изобразила на лице сочувствие.

— Ай-ай-ай, какая досада! Я только не понимаю, почему вы решили обратиться ко мне. Вроде бы я и не рыженькая, и ресницы у меня на веера не похожи.

— Все зависит от вас, — странный посетитель достал из кармана пальто желтую книжицу. — Дело в том, что она в спешке забыла на стуле свою книгу. На ней штамп вашей библиотеки.

— И вы решили оказать ей бескорыстную услугу?

— Почти угадали. Только мне еще надо выяснить, где проживает эта девушка.

Лаума взглянула на книжку.

— «Катапульта», Василий Аксенов. Сейчас посмотрим.

Она покопалась в картотеке и вынула учетную карточку.

— К сожалению, должна вас огорчить. Книга выдана Скайдрите Бебре. Помню эту девушку. Довольно симпатичная. Но ее внешность совсем не отвечает вашему идеалу. Нет у нее ни рыжей гривы, ни вееров-ресниц.

— Дорогая, сегодня химия и накладные ресницы преображают женщину в мгновение ока до полной неузнаваемости.