Исчезнувший - Алексей Макеев

окриком не остановишь. Только если кляп в рот забить или избить до потери сознания…

– Я вижу, вы говорите со знанием дела, – заметил Гуров.

– Еще бы я не знал, что там в СИЗО творится! Ведь я у Гены Сачко год в карцере сидел! Чего мне только не устраивали! И «ласточку» делали, и током пытали, и били по-всякому… Под конец привели в камеру пятерых амбалов, каждый размером со шкаф, и сказали, что все они меня сейчас поимеют. Опустят ниже плинтуса, если я не подпишу. Ну, и я подписал…

– Что, отдали им часть бизнеса? – спросил Гуров.

– Если бы часть! Им все нужно было! Это их фирменный стиль! Все! И я подписал! Все отдал!

– Спокойней, Володь, спокойней! – прогудел врач Федор. – Тебе волноваться вредно… Сядь, кофейку выпей. Сереж, пусть нам и правда сделают кофейку.

– Сейчас скажу, – кивнул Зубков. – Кофе, правда, совсем не успокаивает, но Володьке, может, поможет.

Он на минуту вышел из кабинета, а вернулся уже с миловидной девушкой. Та несла поднос с кофейником и чашками. Вскоре перед каждым из собравшихся стояла чашка ароматного напитка. Когда девушка покинула кабинет, Гуров сказал:

– Значит, совсем не случайно один из персонажей на картине Артюхова – это как раз начальник СИЗО?

– Совсем не случайно! – уверенно заявил Зубков. – На нем все беззаконие и держится.

– Но мне говорили, что второй участник дележа – председатель городского суда Веселова. А она как туда попала?

– Заслуженно! Вполне заслуженно попала! – ответил булочник Алексей. – Ведь без нее у Злобина и Сачко цепочка бы не работала. Мало состряпать на человека дело, и мало, что начальник тюрьмы готов его под пресс положить. Нужен еще суд, чтобы все было чин по чину. Нужно решение о мере пресечения. И такие решения этим уродам обеспечивает Веселова.

– А с этой юридической дамой вы еще не встречались? – спросил Зубков у Гурова.

– Нет, с ней увидеться не довелось, – ответил сыщик. – Генерал Тарасов, которого я попросил организовать эту встречу, сказал, что судья очень занята.

– Думаю, вы ничего не потеряли, – заявил врач Федор. – Страшная женщина! Настоящий людоед! Из всей этой банды она – самая страшная хищница.

– Ну, тут ты неправ! – покачал головой Зубков. – Самый страшный из них – Злобин.

– Нет, Сачко наглее будет, – заметил Владимир.

Гуров несколько минут слушал их спор, а затем сказал:

– В общем, я понял, как функционирует преступная цепочка в ваших органах власти. Но одного я еще не знаю: кто же все-таки третий персонаж на картине Артюхова? Настя видела Веселову. Искусствовед Сорокин, который посетил Артюхова поздно вечером, разглядел на картине полковника Сачко. Но третий участник дележа тогда еще не был написан. Кажется, его не видел никто, кроме убийцы. Но предположить, кто это, вы ведь можете. Скажите! Для меня это очень важно…

Сидевшие за столом люди переглянулись. Хозяин колбасной фабрики, как лидер этой группы, высказался первым:

– Мне кажется, тут все ясно. Третьим на картине должен быть один из следователей. Скорее всего Злобин. Он старше Волкова, умнее его. Не случайно именно ему поручили вести расследование убийства…

– Все это, конечно, так… – протянул булочник Алексей. – Со Злобина и Волкова все и началось. Но все-таки лидеры – не они. Лидер, душа всей этой банды – это Угрюмов!

– Прокурор? – уточнил Лев.

– Да, городской прокурор, – кивнул Алексей. – Большой законник! И лучший друг Веселовой.

– Да, на природу, на шашлыки они всегда ездят вместе, – согласился Зубков. – Пожалуй, ты прав. Третьим может быть Угрюмов…

Тут в спор вмешался бывший узник СИЗО, бывший владелец транспортной компании Владимир.

– Нет, я не согласен, – сказал он. – От прокурора, конечно, многое зависит. И на шашлыки они с Веселовой вместе ездят. Может, у них даже сердечная привязанность имеется…

– Зачем вы только о такой гадости говорите! – поморщилась Настя. – Чтобы у таких крокодилов было сердце, и была сердечная привязанность… Гадость какая!

– Что ж, у крокодилов тоже сердце есть, – заметил Зубков. – Я даже слышал, оно у них очень хорошо устроено, лучше, чем у людей…

– Вам бы все шутки шутить, – сердито оборвал его Владимир. – А тут о деле говорят. Так вот, Угрюмов, конечно, важная фигура. Но есть люди и поважнее. И прежде всего – генерал Тарасов!

– А ведь верно! – воскликнул булочник Алексей. – В их схеме полиция важнее прокуратуры. Всякое там наружное наблюдение, арест… Нет, без Тарасова они бы никак не могли!

Наступило молчание. Собравшиеся обдумывали слова Алексея.

Воспользовавшись паузой, Гуров подытожил:

– Значит, у нас имеются три кандидата на роль третьего лица на картине. Это следователь Злобин, прокурор Угрюмов и генерал Тарасов. Все, больше никого нет?

Предприниматели вновь переглянулись. Хозяин кабинета пожал плечами и ответил:

– Да, кажется, мы всех перебрали. Так что…

– Нет, погоди! – остановил его врач Федор. – Одного персонажа мы все-таки забыли.

– Это кого же? – заинтересовался Зубков.

– Мэра нашего, Царева! А ведь он будет хищник покрупнее прочих!

В ответ на это заявление раздались сразу два протеста. Первый высказал Гуров:

– Чем же мэр провинился? Я смотрел его декларацию о доходах – там все чисто. Жена у него юрист, зарабатывает неплохо, но тоже ничего чрезвычайного…

Ему вторил Алексей:

– Да какую роль играет Царев в их бандитской схеме? Ведь он деньги не отжимает! Дела не шьет, «пресс-хату» не содержит! С таким же успехом можно еще начальника ФСБ приплести, или нашего нового губера, или начальника Княжевского отделения железной дороги!

– Нет, Алексей, ты неправ, – покачал головой Федор. – Льву Ивановичу простительно, он человек новый. А ты должен знать ситуацию. Конечно, у нас все люди, кто при власти, так или иначе получают какую-то долю. Но столько, сколько Царев, не имеет никто. – Он повернулся к Гурову: – Говорите, декларация о доходах у нашего мэра чистая? Конечно, чистая – ведь в нее не