Дорогой читатель. Неавторизованная автобиография Ким Чен Ира - Michael Malice

отказались от противодействия прямым переговорам между Северной и Южной Кореей. Я всегда утверждал, что такие переговоры состоятся немедленно, как только американские империалисты уберутся с дороги. Теперь истинность моего утверждения была доказана. В начале 2000 года я разработал план встречи на высшем уровне между Севером и Югом. Президент Южной Кореи Ким Дэ Чжун согласился приехать в Пхеньян 13 июня, став первым южным лидером, который когда-либо делал это. Это был, безусловно, самый большой шаг к примирению и воссоединению со времен разделения Кореи после Второй мировой войны.

Ким Дэ Чжун возглавил Южную Корею в 1998 году. Полностью разойдясь со своими предшественниками-диктаторами, он призвал к "политике солнечного света" в отношениях с Северной Кореей. Он выступал за игнорирование прошлых враждебных отношений ради улучшения отношений в ближайшем будущем. Когда я услышал, как мой общий знакомый назвал Ким Дэ Чжуна "крестьянином", я почувствовал огромную надежду на наши будущие отношения. Казалось, что он как раз тот человек, с которым мне нравится иметь дело.

Дело о помощи северянам в воссоединении. Но рассматривать этот обмен исключительно с финансовой точки зрения было очень капиталистическим, очень ошибочным подходом. Независимо от того, сколько денег было у южан в тот или иной момент, существовали вещи, которые мог предоставить им только Север. Южная Корея была регионом, где были распространены такие аморальные поступки, как сексуальный флирт, изнасилования и высокий уровень разводов. Прискорбные случаи избиения жен, убийства мужей в отместку были там повседневным явлением. По собственным данным, на юге было больше всего самоубийств и больше всего пластических операций на душу населения. Юг был ничем иным, как страной, лишенной настоящей любви, и не было в мире места, где добродетель любви к другим была бы реализована так, как на севере. То, что мы предложили югу, было намного больше, чем все, что они могли послать нам взамен.

Некоторым западным людям трудно понять, как я мог надеяться на воссоединение в столь позднее время. Для них эта цель больше не была реалистичной - но это потому, что она никогда и не была их целью. Судьба Кореи всегда была заботой исключительно самого корейского народа. Когда Корея была колонизирована и порабощена, международные запросы поступали только от иностранных государств, обеспокоенных угрозой своим корыстным интересам. Корея и сам корейский народ не волновали их ни на минуту. Это то, что никогда не менялось.

У меня было много конкретных причин надеяться на воссоединение. Только одна другая страна была разделена в результате Второй мировой войны: Германия. Несмотря на политические, социальные и даже физические барьеры, Германия была очень успешно воссоединена в 1990 году. Да, были трудности, но немцы собрались вместе и преодолели их. Воссоединение прошло успешно, несмотря на то что "Германия" как страна просуществовала менее двух столетий. Корея, конечно, была нацией гораздо дольше, на протяжении тысячелетий.

Был и другой, еще более недавний случай, который вселил в меня надежду: референдум по предложению о мире между Северной Ирландией и Республикой Ирландия 22 мая 1998 года. В этом случае все заинтересованные стороны подавляющим большинством проголосовали за соглашение. Да, в результате этого начались насильственные действия со стороны сторонников жесткой линии. Но радикалам вскоре не оставалось ничего другого, как объявить о полном прекращении огня из-за почти полного отсутствия поддержки со стороны населения.

Несомненно, существовали препятствия для воссоединения Кореи, самым большим из которых считались финансовые затраты. Во время Тяжелого марша юг предоставил большое количество временных

В преддверии визита Ким Дэ Чжуна мне тоже пришлось столкнуться с сомневающимися. Не секрет, что за пределами Кореи большинство политического руководства КНДР считалось бы "сторонниками жесткой линии" и "радикалами". Это было естественным следствием того, что страна сформировалась в результате насильственной революции и велась под руководством политики сонгун. Один видный кореец, чье имя я не буду называть, пришел поговорить со мной о предстоящем саммите. Не было никаких сомнений в том, что он считает его в лучшем случае пустой тратой времени. "Соединенные Штаты никогда не выведут свои войска с юга", - настаивал он. "Это очередная уловка!"

"А как же Китай?" сказал я.

"Что вы имеете в виду?"

"Американцы примирились с Китаем в 1972 году, не так ли? А вы помните, что произошло?"

"Помню", - ответил он. "Они выпустили Шанхайское совместное коммюнике". "И они придерживались этих условий?"

Теперь он опустил голову. "Да, придерживались".

"А что произошло потом?"

"Американские солдаты ушли с Тайваня, а военные базы были закрыты".

"Верно", - сказал я.

Две страны установили дипломатические отношения

в 1979 году, тогда же США разорвали дипломатические отношения с Тайванем. Я надеюсь, что конфликт между Кореей и Соединенными Штатами сможет прийти к такому же мирному разрешению, и очень скоро. Этот саммит вполне может войти в историю как первый шаг к достижению этой важной цели". Я знал, что на юге страны беспокоятся о том, как примут Ким Дэ Чжуна.

Меня так демонизировали в их СМИ, что казалось, будто я способен на все мыслимые пороки. Я был глупым, нелепым и уродливым, алкоголиком и сексуальным маньяком. Их статьи были более заинтересованы в объяснении того, что я наслаждаюсь Hennessey Paradis, чем в объяснении моей экономической политики. Удивительно, но на юге даже высказывались опасения, что

Ким Дэ Чжун будет арестован и взят в заложники! Из всех комментариев, направленных против моей персоны, больше всего задевали комментарии моих соотечественников.

Корея издавна славилась как страна хороших манер. Не было ни

малейших сомнений в том, что я приму Ким Дэ Чжуна со всем возможным

уважением, в соответствии с традиционным корейским этикетом. Поскольку Ким Дэ Чжун был моим старшим, я постарался лично поприветствовать

его в аэропорту Пхеньяна. Когда он выходил из самолета, я подошел и тепло пожал ему руку, даже обнялся с моим братом с юга. Хотя я был в своей обычной народной одежде, а он - в консервативном костюме, все же мы были одной крови. Единственное, что нас разделяло, - это географическое положение.

По всему аэропорту раздавались радостные возгласы, люди плакали.

Люди ждали воссоединения всю свою жизнь, и вот перед их глазами предстали люди, способные сделать это. Я постарался почтительно идти позади Ким Дэ Чжуна, пока мы шли к заказанному автомобилю. Когда мы вдвоем ехали в столицу, сотни тысяч пхеньянцев стояли на дороге вдоль нашего маршрута,

размахивая корейскими флагами и крича "Мансе!".

В гостевом доме я позволил Ким Дэ Чжуну первым выступить перед

собравшимися журналистами. После того как он закончил, я сам сказал несколько слов.

И тут я почувствовал, что, кажется, сотни фотоаппаратов сработали одновременно.

Фотографы требовали, чтобы мы позировали с поднятыми вверх руками.

"Вы что, хотите, чтобы мы