Арийский миф III рейха - Андрей Васильевич

В исключительных случаях Гиммлер был даже готов на время беременности и родов предоставить женщинам новые паспорта и имена. Так, например, произошло в 1943 году. Тогда в «Лебенсборн» попала голландская руководительница Имперской школы в Нидерландах. Она ожидала внебрачного ребенка. В итоге было решено выдать ей новый паспорт с немецким именем, согласно которому она была голландской немкой, женой крестьянина. Во время беременности она пребывает в Германии, где проходит в качестве , вольнослушательницы обучение в колониальной женской школе города Рендсбурга. На последнем месяце беременности она перебирается в один из домов «Лебенсборна», где под немецким именем ожидает роды. Почти сразу же после родов она покидает «Источник», где оставляет своего ребенка. Вернувшись в Голландию, она некоторое время спустя «принимает решение» усыновить «какого-нибудь» малыша. Она получает собственное дитя обратно, при этом и она, и ее ребенок носят другое имя. Все, что касалось прошлой жизни, оказывается стертым. Только много позже она восстанавливает справедливость и признается, что это ее собственный ребенок. Для организации столь запутанных операций Гиммлер в 1944 году открывает при «Лебенсборне» специальный счет.

Не менее противоправными были способы, к которым прибегал «Лебенсборн», дабы скрыть отцовство. Один из подобных прецедентов случился в конце 1941 года. Кандидат в офицеры в анкете указал, что у него нет внебрачных и добрачных детей, хотя на самом деле его сын был рожден в одном из домов «Источника». В графе он поставил пропуск. Дело каким-то образом выплыло наверх. Тогда, чтобы избежать скандала (асам «папаша» все-таки стал офицером), Гиммлеру пришлось встречаться с генералом Германом Райнеке, который в тот момент возглавлял Общее управление вермахта. Впрочем, Гиммлер не очень рисковал, ибо Гитлер более чем одобрительно относился к подобному способу решения проблем. Когда до фюрера дошли сведения, что один морской офицер был вынужден подать в отставку, так как его невеста до свадьбы оказалась беременной, то он рвал и метал, возмущаясь «реакционными неписаными законами военно-морского флота, которые являлись отрыжкой ушедших порядков». Впрочем, когда нечто подобное произошло в вермахте, то Гиммлер отдал приказ, чтобы никто из офицеров СС не вмешивался в это дело. Но, по сути, это было вопросом взаимоотношений СС и вермахта.

Сохранение тайны рождения противоречило также официальным инструкциям § 53 Закона «О гражданском состоянии» от 19 мая 1938 года, который определял, что о рождении внебрачного ребенка надо было сообщать в органы учета гражданского состояния по месту жительства матери. В тех же органах согласно § 11 должно было быть установлено отцовство данного ребенка. Чтобы обойти эти статьи закона, руководству «Источника жизни» удалось добиться в Министерстве внутренних дел разрешения создать при каждом из родильных домов свой собственный ЗАГС, в компетенцию которого должны были входить все случаи гражданского состояния. Данная структура получила название «Второго отдела записи актов гражданского состояния». Единственным служащим этого отдела всегда был заведующий соответствующего дома «Источника жизни». Подобный комплекс (родильный дом, паспортный стол, отдел регистрации актов) позволял достаточно долгое время сохранять в тайне факт рождения ребенка. Схожим образом дело обстояло и с сокрытием отцовства. В Министерстве внутренних дел знали об этих нарушениях, но смотрели на них сквозь пальцы, так как «подобное положение вещей до сих пор не вызвало ни у кого возражений».

Поскольку из свидетельства о рождении можно было узнать о внебрачном происхождении ребенка, то начиная с 1939 года в «Лебенсборне» они заверялись и матерью, и «отцом». Если вдруг возникала необходимость представления неких доказательств наличия отца, что могло потребоваться для государственных органов и партийных инстанций, то к решению этой проблемы подключался централ «Лебенсборна». В данной ситуации речь шла о том, что долгое сокрытие внебрачного происхождения ребенка могло повлечь за собой трудности при принятии в школу и при вступлении в гитлерюгенд, когда требовались доказательства его арийской родословной. В данном случае «Лебенсборн» действовал в тандеме с Имперским комитетом по исследованию родословных Министерства внутренних дел. С 1939 года имперский комитет обязывался по первому же требованию «Источника жизни» предоставлять документы, которые подтверждали арийские корни ребенка. При этом не проводилось никакого расследования и изучения его родословной.

Относительное долгое время отцовство ребенка удавалось вскрывать хотя бы потому, что в соответствии с законами о рождении ребенка в органы власти по месту жительства отца сообщалось не сразу же. К тому же мать не была обязана сообщать об этом в отдел регистрации актов гражданского состояния. Впрочем, оставалось неясным, могла ли мать скрывать перед судом имя отца ребенка. В итоге в 1938 году Имперский верховный суд принял решение о том, что указание имени отца ребенка являлось обязательным. Мать могла скрывать его только в исключительных случаях. Подобное судебное решение отнюдь не обрадовало Гиммлера и руководство «Источника», которые гарантировали будущим матерям неразглашение имен отцов их детей. Даже Гитлер одобрил это решение Имперского верховного суда. Соответствующие решения были приняты в Министерстве внутренних дел и Имперском министерстве Юстиции, Данное решение было, наверное, вызвано тем, что Гитлер потребовал разобраться с ситуацией, когда одной незамужней матери, несмотря на новые правила, по недоразумению забыли внести в документы имя отца ребенка.

Но руководство «Лебенсборна» не останавливалось ни перед чем, чтобы все-таки сохранить в тайне имя отца (как писалось в тогдашних документах, «отца-производителя»). В законах была найдена небольшая лазейка.Дело в том, что установлением отцовства должен был заниматься опекун внебрачного ребенка. Однако «Источник» соблюдал законы лишь отчасти. Нередко руководство вообще отказывалось назвать суду по вопросам опеки известные им имена отцов детей. Как понимаем, это было прямым препятствием в осуществлении судом его обязанностей по надзору за состоянием опекаемых.

25 апреля 1939 года в Имперском министерстве юстиции состоялась беседа с Пфлаумом. Сторона юстиции ожидала, что в «Лебенсборне» будет положен конец такому «неудовлетворительному состоянию дел». Однако Пфлаум, прикрываясь авторитетом рейхсфюрера СС, даже не думал извиняться. Он считал, что так и должно быть. Он категорически отказался разглашать тайну отцовства судам по делам опеки. Он мотивировал это тем, что разглашение имен существенно подорвало бы авторитет «Лебенсборна», который гарантировал матери и ребенку тайну рождения. Более того, сохранение тайны было одним из условий для достижения поставленных перед «Источником» целей. Вместо извинений Пфлаум предложил Имперскому министерству юстиции отменить административное и уголовное преследование одиноких матерей за отказ называть судам по вопросам опеки имя отца их ребенка. Сторона «Лебенсборна» использовала эту беседу для того, чтобы устранить юридические препоны на пути сохранения тайны рождения. Более того, Пфлаум настаивал на том, чтобы эта тайна могла храниться достаточно длительный срок. В этой связи он требовал аннулировать паспортные предписания для ЗАГСов, а именно отменить действие § 53 и § 61 дополнения к Закону «О гражданском состоянии». То есть фактически изменить практику выдачи свидетельств о рождении внебрачных детей. Однако все это должно было вступить в силу не раньше чем были бы изменены законы. В этой связи была передана просьба Гиммлера сделать исключение для «Лебенсборна» как единственной организации, которая могла сохранять в Третьем рейхе тайну рождения ребенка.

Однако Пфлауму не удалось найти понимания у представителей (Имперского министерства юстиции, которые заявили, что подобные намерения руководства «Лебенсборна» идут вразрез с законами. Более того, ему намекнули, что «Лебенсборн» противоправно пользовался покровительством Министерства внутренних дел. В этой связи министр внутренних дел Фрик в июле 1939 года направил рейхсфюреру СС Гиммлеру письмо, в котором сообщал, что, сохраняя тайну рождения внебрачных детей, тот нарушает множество законов и служебных инструкций. Вдобавок Фрик не видел никакого смысла в сохранении такой загадочности. Гиммлер и руководство «Источника жизни» были разочарованы подобной реакцией. Но пока «Лебенсборн» нарабатывал практику поиска лазеек и «обхода» законов, время работало на него. В 1942 году преемником умершего Имперского министра юстиции Гюртнера стал Отто Тирак. А год спустя Генрих Гиммлер сам возглавил Министерство внутренних дел. Подобные изменения в министерских креслах очень порадовали руководство «Источника жизни». Радостные ожидания оказались ... оправданными. 27 октября 1943 года вышел Указ Имперского министерства юстиции, который освобождал «Лебенсборн» от контроля со стороны судов по делам опеки и позволял сохранять тайну рождения внебрачных детей. Разглашение этих сведений перед судом могло происходить только в отдельных случаях. В остальном суды должны были воздерживаться от проведения собственных расследований (это касалось и установления отцовства) и довольствоваться теми справками, которые предоставлялись им из «Лебенсборна». Фактически «Источник» стал полностью независимой от государственных и партийных органов организацией. Несколько месяцев спустя Министерство внутренних дел выпустило 4-е дополнение к (Закону «О гражданском состоянии». Оно добавляло в § 53 абзац, который позволял матерям «в единичных случаях» воздерживаться от сообщения о рождении ребенка в административные органы. Зато §102а («Свидетельство о рождении») вводил новый тип документа, в котором не значились имена родителей. Другая статья гласила, что в особых случаях для регистрации гражданского состояния предполагалось наличие «особых книг» и «особых служащих». По сути, речь шла только о «Лебенсборне», а по этой причине новые правила не могли быть всеобщими. Так, по сути, были легализованы специальные ЗАГСЫ «Лебенсборна». Однако приближавшийся военный крах Германии не позволил руководству «Источника» насладиться всеми благами от новых условий опеки.