Мастера секса. Настоящая история Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон, пары, научившей Америку любить - Томас Майер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мастерс и Джонсон сидели рядом за столом, перед миллионами зрителей, готовые вместе отвечать на вопросы. Монро немедленно перешел к самому любопытному аспекту книги. Судя по стенограмме, исследователи слегка нервничали.
МОНРО: Я так понимаю, ваше ключевое открытие, которое некоторых удивляет, а у некоторых просто вызывает отрицание, заключается в том, что по желанию самого человека его гомосексуальность можно превратить в гетеросексуальность; в ваших исследованиях, в вашей работе процент неуспеха составляет всего одну треть, что значительно ниже чем у всех предыдущих исследователей?
МАСТЕРС: Да, это правда. Но хочу отметить то, на что мы делали акцент в публикациях: мы очень избирательно подходим к выбору пациентов, проходящих лечение.
После рекламы медицинский обозреватель The Washington Post Виктор Кон спросил Джонсон, не считает ли она, что «гомосексуализм, возможно, является приобретенным качеством, а не химической или генетической особенностью, у большинства гомосекусалистов?»[26]. Кон хотел узнать, «стоит ли родителям беспокоиться, что детям в школе преподает гомосексуальный учитель»?
Джини дала размытый и несколько бессвязный ответ, как делала всегда, если была не уверена.
– Приобретенное качество, действительно приобретенное – а на сегодняшний день у нас нет других выводов, – это не то, чего стоит или стоило бы бояться, – отвечала Джонсон. – Если чему-то подобному можно научиться, то в таком случае всем остальным вещам, которые родители хотели бы вложить в своих детей – что делать, каким быть, что знать, – можно научиться аналогично.
Когда Кон попросил Джини пояснить более внятно, вмешался Билл. Он ответил уверенно и однозначно, твердым и решительным тоном.
– Мы генетически не предрасположены к гомосексуальности и также не предрасположены к гетеросексуальности, – вещал Мастерс. – Мы рождаемся мужчинами и женщинами, со своей сексуальностью. Наши сексуальные предпочтения и ориентация формируются со временем – гомосексуальность, гетеросексуальность, бисексуальность, и мы нередко добровольно изменяем свои сексуальные предпочтения.
Под конец передачи Кон опять попытался выжать больше подробностей о конверсионной терапии Мастерса и Джонсон. Он снова обратился к Джонсон – видимо, зная, что терапия была ее сферой, а не супруга.
– Вы описываете в исследовании очень интересную группу – изменившихся гомосексуалистов, которым вы помогли обрести гетеросексуальность или вернуться к ней, причем некоторых вы лечите уже несколько лет. Они счастливы, довольны, хотя бы относительно? – спрашивал Кон. – Они женились? У них есть дети?
Джонсон снова напряглась.
– У них была сильная мотивация, – ответила она. – Это был основной критерий отбора на этой стадии терапии.
– Но эти люди… – перебил Кон.
– Да, многие женаты, – сказала Джонсон. – На самом деле процент неуспеха в этой выборке составлял в общей массе двенадцать процентов.
Билл снова вмешался.
– Вообще-то, тридцать пять процентов, если говорить об отсутствии отката или изменениях, – сказал Мастерс.
Джонсон разволновалась.
– Прошу прощения, это было в другой… – начала оправдываться она.
Мастерс снова с нетерпением перебил.
– Вот ответ на ваш вопрос: многие из них уже состояли в браке, когда обратились за помощью, – две трети из них, – объяснял Мастерс. – Многие женились – те, кто успешно прошел терапию. Родили детей. Те, кто неуспешно прошел терапию, в течение пяти лет сообщали, что живут эффективной, комфортной, полноценной гетеросексуальной жизнью.
Понимая, что репортер может попросить подтверждения от самих изменившихся пациентов, Мастерс добавил: «Мы можем полагаться только на их слова». Точно так же Америка могла полагаться на слова Мастерса и Джонсон, вне зависимости от того, подтверждены или нет их утверждения о «приобретенном качестве».
– Благодарю вас, доктор Мастерс, доктор Джонсон, – подытожил Монро, допуская повсеместную ошибку в адрес Джонсон, – что пришли на нашу передачу.
Телевидение вряд ли было подходящим местом для обсуждения «Гомосексуальности в перспективе», названной выдающимся 14-летним исследованием с участием более 300 гомосексуальных мужчин и женщин. Когда весной 1979 года книга наконец вышла, издатель утверждал, что этот труд на 450 страницах «произведет революцию в представлениях о гомосексуальности». Мастерс называл ее «третьим столпом» – кульминацией их трилогии, основанной на исследованиях сексуальности. Предыдущие их книги касались в основном гетеросексуальных пар и упоминали гомосексуальность только вскользь. С той же клинической позиции новая книга рассказывала о физическом и психосексуальном поведении гомосексуальных женщин и мужчин.
В 1960-х, когда Мастерс и Джонсон только начинали работу, многие американцы не признавали существования гомосексуальности. Термин «гей» еще не был частью обыденной лексики и использовался разве что в закрытых барах и социальных кругах. Мастерс и Джонсон с трудом смогли найти контакт с гомосексуалистами в окрестностях Сент-Луиса. Когда информация попала в прессу, некоторые сами обращались в клинику для добровольного участия в исследовании. «Я прочел статью в декабрьском номере The Atlantic и уверен, что вы искренни в своих профессиональных целях и не гонитесь за сенсацией, – писал 28-летний мужчина из Индианы, подписавшийся своим именем, но сказавший, что он все еще “прячется” и живет как гетеросексуал. – Уверен, меня можно определить как гомосексуалиста, хотя профессионально мне никто не ставил диагнозов».
Мастерс и Джонсон снова отнеслись с сочувствием ко всем, кто был не в ладах со своей сексуальностью. Как врач Билл был убежден в эффективности их терапии даже в самых серьезных случаях. «Он говорил: “Эти люди несчастны и иногда сильно встревожены из-за своей гомосексуальности”, – вспоминал доктор Роберт Колодни. – Они сильно мотивированы попытаться что-то изменить, чтобы снизить стресс, чтобы сделать жизнь легче, чтобы сбросить этот груз с плеч».
В «Гомосексуальности в перспективе» Мастерс и Джонсон очень удачно поместили выводы в социальный контекст. В предисловии доктор Х. Тристрам Энгельгардт – младший, биоэтик из Джорджтаунского университета, в самых высоких словах описывал их открытия как «физическую структуру, внутри которой одна душа может коснуться другой с удовольствием и любовью». Энгельгардт подчеркивал двойственность западной культуры и интересовался, отчего же древние греки из «Федра» и «Пира» Платона «воспринимали гомосексуальность как парадигму любви и эротики», а английское право считает его «грехом, который нельзя называть». Он задавался вопросом, «почему гомосексуальность, касающуюся значительной части населения, нужно воспринимать с презрением, порицанием и осуждением».
Хотя в древности многие считали однополые отношения нормой, распространение христианства в Европе привело к нетерпимости к сексу, целью которого не являлось размножение и соблюдение семейных норм. Всех, кого волновала бессмертная душа, святой Августин предупреждал: «Наихудшим из них – а именно связанных с похотью грехов – является тот, который направлен против природы». Общество и
