Крейсер Его Величества «Улисс» - Алистер Маклин

Додсон со стуком поставил термос на палубу.

— Вы что, оглохли? — спросил он резко. — Как вы здесь оказались? Кто вас послал? Ваш боевой пост во втором котельном отделении!

— Грайрсон меня прислал, вот кто, — грубо ответил Райли. Смуглое лицо его оставалось невозмутимым. — Дескать, машинистов не может выделить. Очень уж они незаменимые, мать их в душу… Не переборщил?

Густое, вязкое масло медленно стекало по перегретому подшипнику.

— Инженер-лейтенант Грайрсон! — чуть не со злостью проговорил Додсон. Тон, каким он сделал это замечание, был убийственно холоден. — Ко всему, это наглая ложь, Райли. Лейтенант Грайрсон и не думал вас сюда присылать. Скорее всего, вы сказали ему, что вас послал сюда кто-то другой?

— Пейте свой кофей, — резко проговорил Райли. — Вас в машинное вызывают.

Инженер-механик стиснул кулаки, но вовремя сдержался.

— Ах ты, нахал! — вырвалось у него. Но он тут же опомнился и ровным голосом произнес:

— Утром явитесь к старшему офицеру за взысканием. Вы мне за это заплатите, Райли!

— Ничего не выйдет.

«Чтоб ему пусто было, — в ярости подумал Додсон. — Еще и ухмыляется, наглец…»

— Это почему же? — спросил он с угрозой.

— Потому что вы обо мне не станете докладывать. — Райли, похоже, испытывал несказанное удовольствие от беседы.

— Ах, вот оно что! — Додсон быстро оглянулся. Губы его сжались. Он осознал, как он беспомощен здесь, в этом темном тунмеле. Поняв вдруг, что должно сейчас произойти, он взглянул на крупную, зловеще ссутулившуюся фигуру Райли. «И еще улыбается, — подумал Додсон. — Но никакая улыбка не скрасит это уродливое звериное лицо. Улыбка на морде тигра…» Страх, усталость, постоянное напряжение — все это творит с людьми ужасные вещи. Но их ли вина в том, во что они превращаются, а также в том, какими рождаются на свет?.. Если сейчас что-то случится, то прежде всего по вине его самого, Додсона. Стармех помрачнел, вспомнив, как Тэрнер назвал его самым последним олухом за то, что он не захотел отправить Райли за решетку.

— Ах, вот в чем дело? — повторил он негромко. Повернувшись лицом к кочегару, он крепко уперся ногами в блок подшипника. — Это тебе с рук не сойдет, Райли. Можешь схлопотать двадцать пять лет каторги. Попробуй только…

— Да черт побери! — раздраженно воскликнул Райли. — О чем вы толкуете, сэр? Пейте свой кофей поживей. Не слышали, вас в машинном ждут! — повторил он нетерпеливо.

Додсон как-то обмяк и стал неуверенно отвинчивать крышку термоса. У него вдруг появилось странное чувство: словно все происходит не наяву, а во сне, словно сам он зритель, посторонний наблюдатель, не имеющий никакого отношения к этой фантастической сцене. Голова все еще страшно болела.

— Скажите, Райли, — сказал он негромко, — почему вы так уверены в том, что я не подам на вас рапорт?

— Да подать-то вы можете, — снова повеселел Райли, — только завтра меня самого в каюте у старпома не будет.

— То есть как так — не будет? — Это был полувызов, полувопрос.

— А так, — усмехнулся Райли. — Потому как старпома не будет, да и каюты тоже не будет. — Блаженно потягиваясь, кочегар сцепил на затылке пальцы рук.

— Вообще ничего не будет.

Не столько слова, сколько интонация, с какой они были сказаны, заставила Додсона прислушаться. Он вдруг сразу понял, что, хотя Райли и улыбается, ему вовсе не до шуток. Додсон с любопытством взглянул на кочегара, но ничего не сказал.

— Только что по трансляции выступал старпом, — продолжал Райли. — «Тирпиц» вышел в море. В запасе у нас всего четыре часа.

Эта простая фраза, сказанная без всякой рисовки, желания произвести впечатление, исключала всякое сомнение. «Тирпиц» в море, «Тирпиц» в море, твердил Додсон мысленно. У них осталось четыре часа. Всего четыре часа…

Инженер-механик даже поразился спокойствию, с каким он сам отнесся к этому известию.

— Ну, так как? — озабоченно спросил Райли. — Пойдете вы или нет? Кроме шуток, сэр. Вас вызывают… срочно!

— Врешь! — произнес Додсон. — А кофе зачем принес?

— Для себя. — Улыбка исчезла с лица Райли, оно стало хмурым и сосредоточенным. — Просто я решил, не худо бы вам хлебнуть горяченького. Видок-то у вас не ахти какой… А в машинном вас поставят на ноги.

— Вот туда-то ты сейчас и пойдешь, — ровным голосом произнес Додсон.

Райли и виду не подал, что это относится к нему.

— А ну, Райли, живо! — сухо проговорил Додсон. — Я вам приказываю!

— Да отгребитесь вы от меня! — раздраженно сказал кочегар. — Я остаюсь. Неужели для того, чтоб держать в руках вшивую масленку, обязательно иметь три золотые сопли на рукаве? — прибавил он презрительно.

— Пожалуй, не обязательно. — Тут корабль сильно качнуло, и Додсон, не удержавшись на ногах, ткнулся Райли в бок. — Извините, Райли. Похоже, начинает штормить. Значит, это финал.

— Что, что? — переспросил Райли.

— Финал. Конец то есть. Всякая дальнейшая борьба не приведет ни к чему… Послушайте, Райли, — проговорил он вполголоса, — что вас заставило прийти сюда?

— Я ж вам говорил, — сокрушенно вздохнул Райли. — Грайрсон. То бишь, лейтенант Грайрсон послал меня.

— Что вас заставило прийти сюда? — продолжал стармех, словно не слыша слов Райли.

— Это мое гребаное дело! — с яростью в голосе ответил Райли.

— Нет, что вас сюда привело?

— Да оставьте вы меня в покое, ради Бога! — закричал кочегар. Голос его гулким эхом отозвался под сводами туннеля. Неожиданно он в упор посмотрел на офицера и, кривя рот, проговорил:

— Сами, что ли, не знаете, черт бы вас побрал?

— Прикончить меня хотели?

Райли пристально поглядел на стармеха, потом отвернулся, ссутулив плечи и низко опустив голову.

— Из всех ублюдков на корабле вы один вступились за меня, — пробормотал он. — Один из всех, кого я знал, — медленно, словно в раздумье, добавил он.

Хотя слово «ублюдок» в какой-то мере относилось и к нему, правда в положительном смысле, Додсону стало вдруг стыдно за свое предположение.

— Если бы не вы, — продолжал негромко Райли, — в первый раз меня посадили бы в карцер, а во второй — в тюрьму. Помните, сэр?

— Вы тогда вели себя довольно глупо, Райли, — признался Додсон.

— Зачем вы за меня вступились? — Верзила-кочегар, по всему видно, был взволнован. — Ведь все же знают, что я за фрукт…

— Так ли? Сомневаюсь… По-моему, на самом деле вы лучше, чем кажетесь.

— Бросьте мне мозги пачкать, — насмешливо фыр-кнул Райли. — Я-то знаю, кто я такой. Уж это точно. Я — самое последнее дерьмо. Все говорят, что я дерьмо! И правду говорят… — он подался вперед. — Знаете что? Я католик. Через четыре часа… — он оборвал фразу на полуслове. — Надо встать на колени, верно? — усмехнулся он. — Покаяться, а потом надо попросить… Как его?..