Распутин. Анатомия мифа - Александр Николаевич Боханов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маститый адвокат имел куда более основательные политические представления, чем его собеседник. Однако уже при повторной встрече (всего у князя с Маклаковым были по крайней мере три беседы по поводу убийства) начал проявлять признаки заинтересованного внимания. Эту перемену отношения Маклаков объяснил тем, что во второй раз Юсупов приехал к нему «уже не нанимателем убийц, а человеком, решившимся действовать лично». Мэтру адвокатуры такое намерение явно приглянулось, хотя он и понимал, что, «если бы дело дошло до суда, я подлежал бы уголовной ответственности как пособник». Но желание «попасть в историю» оказалось сильнее доводов профессиональной этики и моральных норм. Маклаков стал ментором Юсупова.
«В разговоре с Юсуповым, настаивая на том, что убийство нужно делать без шума и оставлять против себя как можно меньше улик, я сказал, что убить всего лучше ударом; можно будет потом привести труп в парк, переехать автомобилем и симулировать несчастный случай. Говоря об орудии, которым можно было бы покончить с человеком без шума и без улик, я указал ему для примера на лежащий на моем столе кистень. Это была не резиновая палка, как говорит князь Юсупов, это был кистень с двумя свинцовыми шарами, на коротенькой гнущейся ручке. Его я еще до войны купил за границей».
История подготовки убийства просто потрясает своим бесстыдством: известнейший русский адвокат обучает потенциального убийцу, как совершить преступление и скрыть следы! Действительно, то время в истории России являлось периодом массового помешательства.
Юсупов слушал наставления известного либерала затаив дыхание. Однако ему требовались не только советы, но и реальные помощники. В числе таковых первым оказался двоюродный брат царя великий князь Дмитрий Павлович. Он был почти сыном в царской семье, много лет Александра Федоровна и Николай II относились к нему просто, с родительским участием. Так и осталось до конца неясным, почему Дмитрий согласился участвовать в убийстве, прекрасно понимая, что этим нанесет страшный удар своим венценосным покровителям. Не имея никаких политических интересов, лишенный всякого общественного кругозора, он, как и его задушевный друг Феликс, меньше всего был способен руководствоваться неким мировоззрением. Очевидно, и здесь определяющую роль сыграли специфические личные черты пресыщенной натуры: жажда впечатлений, тяга к тайному и запретному.
Третьим заметным участником акции стал страстный думский оратор Владимир Пуришкевич. Он считался «твердокаменным монархистом», много лет без устали клеймившим мнимых и истинных врагов трона и самодержавной власти. Под влиянием военных неудач и роста всеобщего недовольства он, как и многие другие, вдруг разглядел истинную причину всех зол в Распутине.
Девятнадцатого декабря 1916 года Пуришкевич произнес с трибуны Государственной думы пламенную речь, где восклицал: «В былые годы, в былые столетия Гришка Отрепьев колебал основы русской державы. Гришка Отрепьев воскрес в Гришке Распутине, но этот Гришка, живущий при других условиях, опаснее Гришки Отрепьева». Выступление произвело сильное впечатление на многих и вызвало большой интерес у князя, который ознакомил Пуришкевича со своим намерением и встретил полную поддержку.
Замысел убийства в основных чертах был готов уже во второй половине ноября 1916 года. В него была посвящена и супруга князя Ирина Александровна, которой он сообщал 20 ноября: «Я ужасно занят разработкой плана об уничтожении Р. Это теперь прямо необходимо, а то все будет кончено. Для этого я часто вижусь с Марией Головиной и с ним. Они меня очень полюбили и во всем со мной откровенны. Он все меня зовет с ним ехать к цыганам. На днях поеду «ряженым». Ты должна тоже в том участвовать. Дмитрий Павлович обо всем знает и помогает. Все это произойдет в середине декабря». В письме супруге Юсупов подчеркнул фразу: «Ни слова никому о том, что я пишу, т. е. о наших занятиях».
Ментор Маклаков наставлял князя, что подготовку надо «провести в строжайшей тайне». Юсупов с этим был согласен, но все ухищрения оказались напрасными. Пуришкевич обо всем раструбил. Позднее Маклаков вспоминал: «За несколько дней до убийства ко мне пришла думская журналистка М. И. Бекер. «Знаете ли вы, — спросила она, — что Распутин будет скоро убит?» Я сделал вид удивленный. «Я имею определенные данные: убийство состоится в доме Юсупова, в нем участвуют сам Юсупов и великий князь Дмитрий Павлович». — «Кто вам это наплел?» — «Пуришкевич».
Оказалось, что последний, давно страдавший тяжелым недугом — «реченедержанием», рассказал о намечаемой акции в думской комнате для журналистов! Маклаков от такого неожиданного известия на какое-то время просто онемел. Он немедленно встретился с главным организатором. «Я рассказал об этом Юсупову. Он был потрясен и заговорил со мной другим тоном: «Я больше не могу; если бы вы знали, как мало мне помогают мои сотрудники по этому делу! Я все должен делать один». Несчастный! Как ему трудно приходилось!
Вскоре выяснилось, что Маклаков не будет лично участвовать в «акте возмездия». Адвокат узнал, что его присутствие в доме Юсупова в момент убийства нежелательно, потому что этому воспротивился великий князь Дмитрий Павлович, считавший, что к делу не следует привлекать «политически левые элементы», так как «убийство затеяно истинными монархистами для спасения монархии, и что участие кадета придало бы ему совершенно иной характер». Иными словами, только истинные ревнители «монархизма» должны были убивать во имя «монархии» человека, которого так ценил монарх и который не раз спасал жизнь наследнику престола! Подобная «философия» не казалась участникам абсурдной.
Маклаков в «деле спасения монархии» личного участия не принимал и накануне отбыл в Москву «читать лекцию». Но содействие он все-таки оказал. Именно он дал Юсупову коробочку с гранулами цианистого калия, которым Феликс должен был отравить ненавистного друга царской семьи. Уже в эмиграции Василий Маклаков признался, что вместо яда дал Юсупову простой аспирин, чем и объяснил удивительную невосприимчивость Распутина к действию якобы смертоносной отравы.
План убийства не блистал изобретательностью. Феликс решил пригласить Распутина к себе в гости и там покончить с ним «раз и навсегда». Повод для приглашения — намерение жены Феликса Ирины познакомиться с Григорием. Это была ложь. Сама Ирина в тот момент находилась в Крыму, отсутствовали в Петрограде и родители Феликса. Сам главный организатор собирался на следующий же день после убийства отбыть к семье в Крым. Своей супруге он послал депешу, где просил: «Пришли 16-го мне телеграмму, что ты заболела и
