Дочь магистра Пламенных Чаш - Эльвира Вашкевич

– Я в трепете! – почти без фальши сказал Давпер, поглядывая на чернокаменный алтарь посреди двора, из которого, словно огромные черви торчали ржавые скобы. – Великий Змей приходит прямо сюда? Неужто вы можете видеть явление сына всевластного Абопа? – спросил он верховного жреца.

– Два раза в год. И будет так, пока среди дев земных он не отыщет ту, которая станет не пищей ему, а женой, – ответил Хемихех, промокая лысую голову, татуированную сдвоенным зигзагом, идущим от переносицы. – Благодарю, Хивс, за то, что вы сделали. И Абоп одарит вас своей милостью, будь вы в море или на земле, – он поднял посох с обсидиановой головой змеи, ярко блестящей на солнце, и прочертил в воздухе руну Дагаз. – Обычно дев, отмеченных божественным именем, привозят сюда пираты и продают за большие деньги. Может, вы желаете получит что-нибудь взамен? Совет или какую услугу?

– Мы же от чистого сердца. Наслышаны о могуществе вашего бога и сочли передать ему долгом дары. Но это еще не все. Эй, Бот, – Давпер махнул дородному абордажнику, стоявшему в отдалении рядом с Морасом. – Ну-ка давай подношение.

Бот подбежал тяжкой трусцой, прижимая к животу бронзовый ларец.

– А вот оно, ваша змеистость. Вот, – он откинул крышку, с торжеством показывая украшения из серебра, золотые бляхи и склянки с дорогими ароматными маслами. – Это для храму, чтоб и вам, и Змею сыто жилось.

– Эх, дурак, – тихо и с недовольством произнес Давпер, покосившись на него мутно-зеленым взглядом. – Извините его, достопочтимый Хемихех – не все матросы бывают умны. Здесь почти девять колтов серебра, золото и еще кое-что, – взяв у абордажника ларец, Хивс протянул его младшим служителям Абопа, застывшим статуями по правую строну от алтаря. – Надеюсь, вам будет от этого польза.

– Господин Хивс!.. – глядя на сияющие солнцем дорогие побрякушки, верховный жрец покачал головой. – Мы это, конечно же, используем. Во славу милости Его!

– Единственное… Вы знаете, у нас с капитаном Морасом есть одно желание. Мечта давняя,… – Давпер замялся, понимая, что сейчас наступил самый важный для него момент. И если либиец откажет, то на один из возможных путей к карте Кара-Маат станет меньше. – Святейший Хемихех, мы хотели бы видеть Змея своими глазами. Хотели бы посмотреть чудодейственный обряд целиком.

– В дни Таинства посторонним путь сюда закрыт, – хмуро сказал верховный жрец, капли пота снова густо выступили на его темно-бронзовом блестящем лбу. – Но я подумаю, господин Хивс. Подумаю, как и в чем мы можем сделать исключение. Только вы тоже подумайте, нужно ли вам это. Ведь Свадьба Аасфира не просто зрелище, которые греховники показывают любопытным на площадях северных городов.

– Это Священное зрелище, – с чувством проговорил Давпер. – Я все понимаю, мудрейший Хемихех. Именно поэтому мы так стремимся его видеть. Может быть, своим скромным участием заручиться расположением бога в наших морских скитаниях.

– И конечно, в самых далеких портах, говорить невежам о силе и власти его, – добавил подошедший ближе Морас. – Вы уже выбрали девушку из предназначенных для обряда? – поинтересовался он, скрывая волнение. Его больно покусывало опасение, что либийцы укажут на Аниту, несмотря на заверения Давпера, что если такое случится, то он найдет способ повлиять на решение слуг Абопа.

– Невеста будет названа в последний вечер, – ответил Хемихех и, коснувшись на своей шее пекторали, украшенной лазуритом и жемчугом, подал знак младшим из свиты унести ларец в храм.

– Хорошо, с вашего позволения, мы навестим святилище в ближайшие дни, – попрощавшись с либийцами и отвесив поклон Хемихеху, Давпер направился к выходу. Двое пиратов и Морас поспешили за ним.

Из северных ворот, служивших ритуальным входом, в море спускалась дорога, мощенная черным камнем и похожая на чешуйчатое тело аспида. С двух сторон поднимались мрачные скалы с кроваво-бурыми жилами разломов.

Остановившись у пришвартованной к причалу шлюпки, Давпер повернулся и с прищуром оглядел пейзаж – черную дорогу через небольшое ущелье, сухие кусты, уныло качающиеся на ветру, и стены величественного храма с зубатыми пестами башен.

– Крон Беспощадный, что ж теперь будет? Чем все кончится? – пробормотал он, хотя ответом на ум приходило благостное пророчество Кникии: «Наберись терпения и тогда все получишь. Все, что пожелаешь, вынесешь из их шетова храма», – все равно было тревожно. В какие-то мгновенья – даже жутко, будто в спину смотрел ядовитый глаз сына Абопа.

– А эта гадина не потреплет ли наш «Гедон»? – созвучно его мыслям спросил старший абордажник. – Ведь огромная, говорят. Девки худыжной ей только на один зуб.

– Не потреплет. Жрецы наложат заклятие, – сняв красно-бархатную шляпу, Давпер взлохматил перо. – И отведем когг, конечно. Туда, на восток, лиг на пять. Ты, Бот, с нами пойдешь на их веселье. Еще не понял затею?

– Не, господин Хивс. Тупой я, – пират осклабился, вывернув треснутую синиватую губу.

– Все просто. Я же не из дурного любопытства на их змеиные забавы набиваюсь, – Давпер прокашлялся, мотнул головой, сбрасывая с лица длинные маслянистые волосы. – Как только Аасфир девкой закусит и в море сползет, мы их торжество по-своему повернем – схватим Хемихеха за горло, тех, кто станет мешаться, порежем и выпотрошим их святейшую мошну, полезные вещи прихватим. Нужно только, чтобы они пустили нас в само святилище. Хотя бы шесть-семь твоих ребят там нужно иметь.

– Рисково, но хитро. Хитро! Куда приятнее, чем под стрелами на стену с матом лезть! – вытащив наполовину клинок из ножен, Бот порывисто вернул его на место, сверкнув взглядом в сторону громады святилища. – Как капусту посечем! Верно, не такие они нищие, если другим золотом платят за всяких стерв.

– Господин Хивс, чтобы там не случилось, я очень желаю видеть Аниту живой, – несколько раздраженно сказал Морас. – Зря ее отдали в храм. Не было такой необходимости.

– Друг мой, на нее ведь немалые надежды. Мы это обсудили уже, – надев шляпу, Давпер шагнул в шлюпку. – Только бы не струсила она. Истерика бы с ней не приключилась. Но не должна – смелая она девка. И тебя до безумия любит.

Морас не ответил, оттолкнул лодку от причала и уселся на носу, слушая жалобные крики чаек и плеск волн, мысленно поругивая себя за уступчивость, за все то время, которое он был на поводке у куцебородого гилена Пери.

– А я с нетерпением поджидаю, господин Хивс, когда вы в ту бухточку позволите наведаться, – Бот с усмешкой кивнул в сторону мыса выступавшего серпом справа. – Ваша улетевшая птичка определенно там. Ну, видели мы! Говорю без брехни – видели рохесский флейт и шлюпку с него. И кое-кого в шлюпке разглядели. Там эта сука!