Гладиаторы - Владимир Андриенко

– Доложите, господину Акциану, что его хочет видеть Юлия Виндекс! Он должен помнить моего отца и меня и не заставит ждать у порога!

Раб привратник у ворот молча поклонился и пропустил господу в дом. Другой раб отправился с докладом к Акциану. Через несколько минут к ней навстречу вышел сам господин ланиста.

– Юлия? Ты всегда желанный гость в моем доме. Я всегда уважал твоего отца пропретора (пропретор – наместник провинции в римской империи назначаемый сенатом) Лугудунской Галлии Гая Юлия Виндекса. Он первым восстал против Нерона! И за это достоин вечной благодарности римского народа.

– Рада, что ты не забыл имени Гая Виндекса. Я прибыла к тебе с просьбой, Акциан.

– Рад выполнить любое твое желание, прекрасная Юлия.

– Я желаю купить одного из твоих гладиаторов.

– Догадываюсь кого. Тебе нужен Децебал? Ты спасла его от смерти, и он и так принадлежит тебе! Я все знаю о твоей роли в этой истории, Юлия и мне ничего не стоит пояснять.

– Нет. Я принесла деньги и заплачу тебе. Но Децебал не должен знать, что я его выкупила. Он слишком горд, чтобы получить свободу таким образом.

– Могу я узнать, что ты желаешь делать дальше, Юлия?

– Уехать из Италии! Мне даже ненавистен воздух этой благословенной провинции куда сейчас съезжаются многие римские патриции чтобы погрязнуть здесь в кутежах и грязном разврате.

– Уехать? – задумчиво произнес Акциан. – Это хорошо бы. Может быть я бы не прав когда рвался в Италию, думая найти здесь богатство и почет?

– Нет, Акциан. Ты был прав, но ты сделал одну ошибку. Ты купил себе не тех рабов! Децебал и ему подобные никогда не склоняют голов.

– Это так и я зря потратил на него столько денег.

– Потратил? Я принесла тебе деньги, Акциан. Вот возьми этот кошель. Здесь ровно 10 тысяч сестерциев. И не возражай мне. Я сама желаю вернуть тебе эти средства.

Он бросила на столик туго набитый монетами кошелек.

– Я сделаю все так, как будто он сам добыл себе свободу и мы вместе покинем Италию.

– И он согласен на это бегство? – спросил Акциан.

– Да. Мы с ним уедем на моем корабле в дальние провинции империи и начнем новую жизнь.

– Хорошо если все произойдет так, как ты сказала, Юлия. Но боюсь, что Децебал не согласиться на такой вариант. Он вбил себе в голову идею с восстанием и вряд ли от неё откажется. А если он начнет это восстание, то его ждет смерть! Он упрям как осел и находиться в плену опасных заблуждений. Идея освободить человечество самая вредная из всех, что я слышал. Я всегда понимал, когда человек мечтает о свободе, славе и богатстве для себя. Эти люди понятны и предсказуемы. Но есть и другие. Они непременно хотят сделать счастливыми всех. На меньшее они не согласны.

– И Децебал из таких?

– А ты разве не знаешь об этом?

– Знаю, есть еще более сильное чувство, чем жажда справедливости для всех. Это любовь мужчины и женщины. Настоящее чувство – дар богов и не все дано его испытать. И ради любви ко мне он откажется от счастья человечества.

– Хорошо если так, Юлия. Я искренне желаю тебе успеха.

– Сегодня ночью ты отпустить его из казарм. Я пришлю за ним моих слуг.

– Но ты выкупила его и он уже мне не принадлежит. Хоть никто и не знает об этом, но он больше не мой раб. Конечно, отпущу. Я отдам все необходимые распоряжения рутиариям. Как только твои посланцы будут у стен казармы, его пропустят.

– Спасибо тебе, Акциан, и да хранят тебя боги!

Помпедий Руф увидел лицо центуриона Родана и все понял.

– Он ничего не сказал? Так? – спросил он иберийца.

– Да, господин. Это был крепкий и мужественный человек. Пытками его сломить было нельзя.

– И у нас теперь нет никакой нити в руках. И этот проклятый фискал куда-то запропастился. Его нигде не могут найти!

– Разреши мне это сделать, господин. Я отыщу….

– Нет! – прервал его Руф. – Прибыл гонец из Геракланиума. Сообщает, что рабы в некоторых эргастериях неспокойны. Ты возьмешь с собой всех своих иберов и я еще дам тебе 150 всадников из моих здешних городских рабов. Отправишься на мою виллу и станешь ждать там.

– Ждать чего, господин? – не понял Родан.

– Моего гонца с приказами. Но если начнется большой бунт – действуй без приказа. Подави всякое сопротивления мятежных рабов. Не дай поднять бунта в пригородах. А здесь мы справимся сами. У меня какое-то тревожное чувство. Жду беды!

– Но как я узнаю о начале бунта, если таковой начнется?

– Это проще простого. Если увидишь зарево, значит, рабы восстали. И пусть огонь пожарищ станет твоим путеводителем.

– Я сделаю все, господин…..

Квинт с десятком вооруженных людей ворвался в покои Лутации. Женщина еще спала и никак не ожидал такого нашествия на свое жилище.

– Не ждала, старя ведьма? – с порога спросил Квинт.

– Кто вы такие? И чего вам нужно в моем доме? – женщина села на кровати и прикрылась одеялом.

– Не узнаешь меня, Лутация? – усмехнулся Квинт. – Я в свое время захаживал к тебе, когда ты еще не превратилась в старую брюзжащую мегеру.

– Квитн? Ты? Чем это я обязана такой «чести»?

– Я прибыл сюда с товарищами. Они все римские граждане и имеют к тебе вопросы.

– Я не отвечаю на вопросы грабителей и нищих! Пошли вон из моей комнаты, негодяи!

– Ах, вот как старая шлюха заговорила. Мы для тебя нищие? Слышали вы её друзья? Она стала разборчивой и не прыгнет в постель к таким как мы. Ей подавай гладиаторов.

– Это не твое дело с кем и когда я сплю, Квинт! Немедленно покинь мою комнату или жестоко пожалеешь об этом!

– С кем ты спишь, грязная шлюха, мне действительно нет дала. Но мне есть дело до империи, которую ты продала! Ты связалась с гладиаторами и помогала им готовить восстание против власти божественного цезаря!

– Подлая ложь! Докажи!

– С чего это я должен что-то доказывать шлюхе и воровке?

Квинт подошел к женщина и рывком сбросил её с кровати на пол. Затем он схватил кровать и резко передвинул её в сторону.

– А теперь объясни нам, Лутация, что это такое вот здесь в тряпке завернуто? Неужели мечи? – рутиарий развернул больной сверток и клинки высыпались на под.

– Это тебя не касается!

– Не касается? О боги, вы видите всю наглость и бесстыдство этой женщины. Готовит городу гибель и это нас не касается. Но, мы умеем развязывать языки, Лутация. Эй, приготовьте-ка наконечники стрел.

– Они у меня, – один из сопровождавших Квинта людей достал из поясной сумки стальные четырехгранные наконечники.

– Давай! Держите эту ведьму покрепче!

Квинт вкладывал каждый наконечник между пальцами женщины и туго бинтовал их. Затем он перешел ко второй руке и когда закончил, произнес: