Всего лишь спор - Арина Вольская

— Найдется, — прозвучал до боли знакомый и злой голос. Именно он и матерился менее минуты назад.

— Какой-то у тебя голос злой, парень, — сказал кто-то еще.

— Я вообще злой человек, — раздраженно отозвался Кирилл, а это был именно он.

— Да мы просто сигареты попросили, — возмутился первый.

— Я готов вам их дать, — все тем же тоном ответил Сомаров. — Хотите, берите. Нет, тогда я пойду. У меня нет времени с вами стоять.

— Интересно? — вдруг раздалось у меня возле самого уха, и от неожиданности я вскрикнула, и мой рот тут же был закрыт чей-то чужой ладонью, а на талии появилась рука, которая прижала меня к остальному телу незнакомца. Голоса около дома тут же стихли.

Глава 22

— И что такая малышка делает в столь позднее время в столь интересном месте? — очень тихо на самое ухо спросили меня. Впрочем, ответить я не могла, и круглыми глазами смотрела в сторону деревьев.

— Эй, парень, — вновь сказал кто-то из компании, которая как-то умудрилась нарваться на Сомарова. Хотя меня больше интересовало, на кого умудрилась нарваться я.

— Тихо, — приказным тоном заявил Кирилл. И я была рада, что он слышал мой вскрик. Хотя еще больше я была рада, что он как-то очутился рядом со мной. Злость на него за то, что он оставил меня одну, ушла, уступив место липкому страху, сковавшему мои движения.

— И зачем ты кричала, малышка? — склонились еще ближе к моему уху. Мне стало противно. Тут же вспомнился Алексеев и меня передернуло. Появилось то самое ощущение, что я какая-то грязная, испачканная, которое было после встречи с ним. И я вновь почувствовала отвращение к самой себе. — Видишь, нас, кажется, заметили, — хмыкнул он, а на площадке появился мой Кирилл, подтверждая его слова. Сомаров сначала посмотрел на меня, сощурившись, а после перевел взгляд на того, кто стоял за моей спиной. Слегка нахмурился.

— Отпусти её, — отчеканил он, медленно приближаясь к нам ленивой походкой, держа руки в карманах пальто.

— Зачем? — весело поинтересовался незнакомец. Кажется, тот факт, что его поймали с поличным, его не тревожил.

— Чтобы я тебя не убил, — просто сказал Кирилл, приняв невозмутимый вид.

— Ты его знаешь, малышка? — поинтересовался незнакомец, вновь склонившись к моему уху. Сомаров сузил глаза. Мне показалось, что я чего-то не понимаю. Впрочем, ответить из-за его ладони на своем лице я все равно не могла.

— Отпусти её, — вновь повторил Кирилл, остановившись в метре от нас. — Что ты здесь забыл?

— За тобой следовал, — усмехнулся незнакомец, резко оттолкнув меня от себя в сторону. Я, не удержав равновесия, упала. — Разговор есть, Сомаров.

Ясно, они знакомы. Вот почему его не волновал факт, что его поймали.

— О чем? — все тем же тоном продолжил Кирилл.

Я оглянулась на него. В мою сторону он даже не смотрел. Почему? Он на меня зол? Я ему противна?

— Как на счет того, чтобы вернуться? — поинтересовался незнакомец.

Я осторожно оттряхнула ладони от снега и песка, и встала. Ситуация мне не нравилась. Пальцы слегка подрагивали. То ли от страха, то ли от холода.

— Никак. Мне это уже неинтересно, — невозмутимо ответил Кирилл, так и не спуская внимательных глаз со своего собеседника.

— Отчего же? Ты же всегда любил это, — тема их разговора оставалась для меня загадкой.

Я осторожно, но достаточно быстро оказалась за спиной Кирилла, не рискнув к нему прикасаться. За его спиной я чувствовала себя безопаснее.

— Вырос, вкусы поменялись, — коротко ответил Сомаров, и я неожиданно увидела протянутую им назад руку. И тут же вцепилась в неё, оказавшись рядом с ним и ближе к тому, кто вызывал во мне страх. Его лица видно практически не было, что мне не нравилось, потому что я не знала, увижусь ли с ним еще когда-нибудь. А он внимательно проследил за нашими действиями, и его брови приподнялись.

— Вкусы поменялись? — переспросил он с нотками ехидства. — Или девка появилась?

— Одно другому не мешает, — пожал плечами Кирилл, крепче сжав мою ладонь. То ли меня поддерживал, то ли злился.

— А мне она приглянулась, — хмыкнул тот, и посмотрел на меня скользким взглядом. Меня передернуло. Что-то похожее было во взгляде попутчика, от которого меня спас Солдатов.

— Она — моя, — отчеканил мой парень, перед которым я почувствовала вину. Если бы осталась дома, этого не произошло бы.

— И сколько ты за неё хочешь? — склонил голову набок тот. Я вновь вздрогнула. Хотелось спрятаться от взгляда этого парня, но я держала себя в руках, чтобы не сделать еще хуже.

— Твою жизнь, — невозмутимо пожал плечами Кирилл.

— Много, — усмехнулся незнакомец. — Дешевле никак?

— Никак.

— Жаль. Она милашка, — он вновь удостоил меня противного взгляда. — А над моим предложением все же подумай.

— Не стоило за мной следовать. Я не вернусь, — жестко отозвался Кирилл, и резко развернулся, чтобы уйти.

— Время покажет, — хмыкнул тот нам вслед, а мы уже оказались на тротуаре. Группа парней, чьи голоса я слышала, удачно пропала из вида.

Кирилл быстро вел меня куда-то, все так же крепко сжимая мою ладонь. А я не решалась что-то сказать. Да и вообще пребывала в каком-то странном состоянии. Вроде бы и боялась, но как-то это чувство было смазано. Точно такие же смазанные маячили обида и злость на него. Наверное, так было из-за усталости и сонливости. А может на меня навалилась некая апатия.

Он вернул меня к себе домой, и лишь когда закрыл за мной дверь в квартиру, показал свои эмоции наружу.

— Ты что там делала, дура? — он зло посмотрел на меня, прижав спиной к стене, даже не раздеваясь. Пути к отступлению он мне перекрыл своими руками по бокам от меня.

Я же лишь устало посмотрела на него и прикрыла глаза. А потом, неожиданно даже для себя, заплакала, прикусив губу, вдруг поняв, что со мной могли сделать. И что меня хотели просто купить. Как какую-то дамочку с панели. И это через сутки после того, как у меня была первая близость с противоположным полом в моей жизни. Чувство грязи вновь встало на первый план.

Кирилл снова выругался. А я так и не открывала глаз, боясь посмотреть на него. Боясь увидеть на его лице отвращение, злость или презрение.

— Алина, — позвал он очень тихо совсем рядом. Его дыхание коснулось моих губ, все же заставив меня посмотреть на него круглыми глазами. А он просто поцеловал меня. Очень напористо и жестко.

Наверное, полминуты я просто стояла, замерев, все еще в некоем шоке смотря на Кирилла. Слезы мимо воли текли по щекам. А потом он понял, что это бесполезно, и слегка отстранился. Буквально на пару сантиметров.

— Ответь, пожалуйста, — прошептал Кирилл, с отчаянием заглянув в мои глаза, и осторожно утирая ладонью влагу на моем лице. И, наверное, именно этот взгляд привел меня в чувство. И я, вновь прикрыв глаза, обхватила его шею ладонями, и сама поцеловала. С тем же отчаянием, с которым он смотрел на меня секунду назад.

В отличие от меня, Кирилл ответил сразу, и поцелуй получился слишком эмоциональным. Я стремилась вложить в него всю обиду, злость, страх, отвращение к самой себе, а главное, любовь и нежелание отпускать, что бурлили во мне. А он все так же был очень груб и напорист. И жаден.

— Прекрати плакать, — выдохнул он, а его губы прошлись по моей щеке. Я, естественно, его не послушалась, довольно-таки плохо соображая, что происходит. — Алина, девочка моя, прекрати, — он обхватил мое лицо ладонями, заглядывая мне в глаза. — Прекрати, слышишь?

— П-прости, — тихо выдавила я из себя, не отводя взгляда.

— За что?

— Это я… Я виновата, что так… Вышло, — и вновь прикрыла глаза.

— Алина, — вздохнул Кирилл.

А после без слов расстегнул на мне пуховик и снял его с меня. Затем помог снять сапоги. Разделся сам. А после подхватил меня на руки, и куда-то понес. Я лишь прижалась к нему сильнее, чувствуя, что перестала плакать.

Он опустил меня на что-то мягкое, вероятно, на кровать. И попытался отстраниться, но я лишь обхватила его за шею, не желая отпускать.

— Мышонок, — тихо проговорил он, а его губы коснулись моей щеки. — Не ходи больше ночью никуда одна. Я не прощу себе, если с тобой что-то случится.

— А ты не уходи, не прощаясь, — так же тихо отозвалась и я, чувствуя, как засыпаю.

— Извини, — немного помолчав, ответил Кирилл. — Не хотел портить тебе настроение еще больше.

— Дурак, — последнее, что я произнесла перед тем, как провалиться в царство Морфея.

Кирилл смотрел на заснувшего мышонка, и, прикрыв глаза, лишь сильнее прижал её к себе.

Знала бы она, что сейчас чувствовал он. Бессилие. Абсолютное бессилие. Перед жизнью. Перед всем, что могло случиться. Перед всем, что могло отнять её у него.

И ему пришлось признаться самому себе, что он слишком сильно боится её потерять. Слишком.

Он стал по-настоящему зависим. И не понимал, как так произошло.