Русские народные сказки - Владимир Аникин

И тут увидел: растет вдали цветок, сияет — точно на стебельке в огне уголек лежит.

Обрадовался холоп, бегом к цветку побежал, а черти ну его останавливать: кто за полу дернет, кто дорогу загородит, кто под ноги подкатится, чтобы он упал. Уж почти добежал холоп до цветка, но тут не вытерпел да как ругнет чертей:

— Отойдите, — говорит, — вы от меня, проклятые!

Не успел выговорить, его назад отбросило.

Делать нечего, поднялся, опять пошел, видит: на прежнем месте блестит цветок. Опять его стали останавливать, опять дергают. Он все терпит; идет и идет, не оглянется, словечка не скажет, не перекрестится, а сзади его такие-то строят чудеса, что страшно подумать!

Подошел холоп к цветку; нагнулся, ухватил его за стебелек, рванул, глядит — вместо цветка у черта рог оторвал, а цветок все растет по-прежнему и на прежнем месте. Застонал черт на весь лес.

Не вытерпел холоп да как плюнет:

— Тьфу ты!

Не успел проговорить, вдруг его опять назад отбросило. Убился больно, да делать нечего.

Он встал, опять пошел. Опять по-прежнему блестит цветок на прежнем месте. Опять его стали останавливать, дергают. Все стерпел холоп, тихонько подполз к цветку — и сорвал его!

Пустился он со цветком домой бежать и боль забыл. Уж на какие только хитрости ни поднимались черти — ничего; холоп бежит, ни на что не глядит — раз десять упал, пока домой прибежал.

Прибегает к дому, а из калитки барин выходит и давай ругать холопа на чем свет стоит:

— Алешка! Где ты, бездельник, был? Как ты смел без спросу уйти?

Злой был барин у холопа да и вышел с палкой. Повинился холоп.

— Виноват, — говорит, — за цветком ходил, клад достать.

Пуще прежнего барин озлился.

— Я тебе, — говорит, — дам за цветком ходить, я тебя ждал-ждал! Подай мне цветок! Клад найдем — разделим.

Холоп и тому рад, что барин хочет клад разделить с ним. Подал цветок — и вдруг провалился барин сквозь землю. Цветка не стало! Тут и петухи пропели.

Глянул холоп кругом — стоит он один; заплакал, бедняга, побрел в дом. Приходит, смотрит — а барин спит, как его уложил. Потужил, потужил холоп, да так и остался ни с чем — только лишь с синяками.

Щука с хреном

(Из сборника «Господин Леший, господин Барин и мы с Мужиком», в пересказе В. П. Аникина)

ил барин. Поехал он в город — сел играть в карты и все проиграл: коляску, лошадей. Остался без копейки. И пошли они с лакеем домой.

Идут дорогой. Шли-шли, а идти еще далеко. Проголодались, а есть-то нечего!

— Давай, — говорит лакей, — отдохнем у речки. Сели на берегу, а в речке щука и плеснула. Барин и говорит:

— Эх, кабы эта щука да с хреном!

А лакей:

— Эх, кабы эта вода — да с хлебом!

— Да, неплохо бы…

Мужицкий кафтан

(Из сборника В. С. Бахтина и П. Г. Ширяевой)

убит мужик дрова. Мороз градусов тридцать пять. Так расстарался мужик, что ему стало жарко. Он снял с себя кафтан и положил на пень. И старается, рубит дрова. С него пот градом.

Едет барин на тройке. Кучеру говорит:

— Остановись!

Подзывает барин мужика, говорит:

— Мужик, что такое — мне в тулупе холодно, а ты в одной рубахе — и пот градом.

Мужик и говорит:

— Что мне твой тулуп! Вот у меня кафтан волшебный. На пне лежит, и мне отсюда жарко.

Барин говорит:

— Давай, мужик, менять на тулуп.

Мужик говорит:

— Барин, придачу надо!

Барин говорит:

— Сколько?

— Пятерочку.

Барин достает пять рублей. Мужик берет пять рублей, подает барину кафтан, у барина берет шубу. Барин надел кафтан и поехал. А мужик берет шубу и пошагал домой. Барин с версту отъехал, его так забрал мороз, что все кости стягивать стало. Он закричал на кучера:

— Гони скорей лошадей!

Кучер до тех пор гнал лошадей, приехали домой — все лошади сдохли. А барин все время ругался на мужика.

А мужик шубу понашивал да барина похваливал.

Плотник и клин

(Из сборника «Сказки Ф. П. Господарева», в обработке В. П. Аникина)

дин плотник работал у барина. Его звали Иван. Вдруг приходит к нему барин и говорит:

— Иван, ты совсем плохо работаешь.

— Как, барин, плохо?

— Да видишь, какие щелки у тебя большие (неплотно, знаешь).

Иван усмехнулся и говорит барину:

— Э-эй, барин! Придет клин, так все замажет.

Барину интересно:

— Какой клин? А скоро ли он придет?

Иван ему и говорит:

— При вас, барин, не придет клин.

— А мне бы охота повидать его, клина этого.

— Ну, посиди, барин, может быть, подойдет, и увидишь.

Ну, барин тут ждал, ждал, а клин не приходит все. Где он тут будет при барине заклинивать? Барин и говорит:

— Я пойду схожу, Иван, домой, может быть, не скоро он придет.

Барин пошел домой. Иван и начал дырки заделывать. Заклинил, что никому не подкопаться. Барин бежит, прибегает:

— Что, клин был?

— Видишь, барин, что был, все дырки заклинил. Вы только, барин, ушли, и клин пришел.

— А жалко, что не посидел.

Вот Иван ему и сказывает:

— Барин, — говорит, — клин плотнику товарищ. Плотник мох закладывает да клин вбивает — вот оно и чисто выходит.

Так барин ничего и не узнал. А плотник по-своему работает, как работал.

Казак и ведьма

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

оздним вечером приехал один казак в село, остановился у крайней избы и стал проситься:

— Эй, хозяин, пусти переночевать!

— Ступай, коли смерти не боишься.

«Что за речь такая!» — думает казак, поставил коня в сарай, дал ему корму и идет в избу.

Смотрит: и мужики, и бабы, и малые ребятишки — все навзрыд плачут да богу молятся; помолились и стали надевать чистые рубашки.

— Чего вы плачете? — спрашивает казак.

— Да вишь, — отвечает хозяин, — в нашем селе по ночам смерть ходит, в какую избу ни заглянет — так наутро клади всех жильцов в гроба да вези на погост. Нынешнюю ночь за нами очередь.

— Э, хозяин, не бойся; бог не выдаст, свинья не съест.

Хозяева полегли спать, а казак себе на уме — и глаз не смыкает.

В самую полночь отворилось окно; у окна показалась ведьма — вся в белом, взяла кропило, просунула руку в избу и только хотела кропить — как вдруг казак размахнул своей саблею и отсек ей руку по самое плечо. Ведьма заохала, завизжала, по-собачьи забрехала и убежала прочь. А казак поднял отрубленную руку, спрятал в свою шинель, кровь замыл и лег спать.

Поутру проснулись хозяева, смотрят — все до единого живы-здоровы, и несказанно обрадовались.

— Хотите, — говорит казак, — я вам смерть покажу? Соберите скорей всех сотников и десятников да пойдемте ее по селу искать.

Тотчас собрались все сотники и десятники и пошли по домам; там нету, здесь нету, наконец добрались до пономарской избы.

— Вся ли семья твоя здесь налицо? — спрашивает казак.

— Нет, родимый! Одна дочка больна, на печи лежит.

Казак глянул на печь, а у девки рука отсечена; тут он объявил все, как было, вынул и показал отрубленную руку.

Мир наградил казака деньгами, а эту ведьму присудил утопить.

Воры и судья

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

ивал-бывал Наум. Вздумал Наум воровать идти. Пошел один; попался ему навстречу Антон.

— Ты куда, Наум?

— Взбрело мне на ум воровать идти; а ты куда, Антон?

— Я сам думаю о том!

— Ну так пойдем вместе.

Вот и пошли двое. Идет навстречу Влас:

— Ты куда, Наум?

— Да взбрело мне на ум воровать идти.

— А ты, Антон?

— Я сам думаю о том!

В свой черед и они спрашивают:

— Ну а ты куда, Влас?

— Я давно поджидаю вас!

Вот пошли все вместе и держат такой совет:

— Куда ж нам воровать идти? К попу, к купцу или — к судье? Пойдемте-ка к судье.

Пришли к судье; у него ворота заперты, а собаки злющие.

— Нет, видно, сюда не проберешься! — стали говорить Антон с Власом.

— Вот еще! — сказал Наум. — Притащите соломы, заверните меня да спустите за ограду: я вам ворота отопру.

Сказано — сделано. Завернули Наума в солому и перекинули за ограду; он покатился прямо к кладовой, достал оттуда мешок муки, насыпал в корыто, развел-замесил на крепком вине и поставил собакам. Собаки бросились на месиво; до того наелись, что ни одна и с места не может сойти.

Наум взял перевязал всех собак хвостами по паре и повесил на ограде, потом отворил ворота, впустил товарищей, и пошли они замки ломать да амбары обчищать. Много набрали всякого добра.

Стали добычу делить; все поделили, остается енотовая шуба, как с ней быть? Наум говорит: