Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг

Они все похвалили Ильдебранду за тщательно спланированную и блестяще проведенную операцию.

Мино глубоко задумался. Он никак не мог выкинуть из головы историю о выворачивающемся наружу теннисном мячике. Какое потрясающее волшебство! Жаль, что Рульфо Равенне пришлось умереть. Он бы стал весьма полезной бабочкой.

Они ели плоды анноны и пили вино.

Затем все четверо прошли в номер Орландо, у которого была самая широкая кровать. Ночь они провели в тесном сплетении, а их любовь и нежность туманом просочилась сквозь открытые окна к мандариновым деревьям, растущим в саду священника. Позже, собирая урожай, священник поражался сладости и мощи созревших плодов.

На несколько недель они оставили мир вращаться вокруг своей оси. Они носились по благодатному острову, словно стайка вырвавшихся на свободу детей, они раздобыли полные разнообразных снадобий корзинки и забрались на вершины гор Пику-де-Ариейру и Пику-Руйву, где Мино, вооруженный знаниями геологии, отыскал окаменевшее животное с семью парами ног, двумя парами крыльев и двойными усиками. Редкую находку передали директору музея на острове, а тот отправил ее в Лиссабон для дальнейшего изучения.

Они посетили небольшую деревушку китобоев Канисал на южном краю острова, побродили среди груды костей и огромных зубов, а Ховина смахнула двадцать мух, ползавших по лицу спящего у солнечной стены полицейского и чуть не забившихся ему в нос. В знак своей глубочайшей признательности за спасение, а также за то, что внесли разнообразие в его скучнейшую жизнь, он угостил их несколькими стаканами местного агуардиенте, бутылка которого совершенно случайно оказалась возле его стула.

А еще они бродили вдоль бесконечных левад – каналов, проложенных по долинам вплоть до горных склонов в полном соответствии с архитектоническим принципом, согласно которому вода в половодье должна попадать в конкретные районы. Здесь Орландо и Ильдебранда внезапно уединились под пышной елкой, ибо гравитационные волны притягивали их друг к другу и требовали интимности. Над ними сияли звезды, красные звезды с вершины елей и недостижимые звезды с небосклона.

Но бо́льшую часть времени они проводили в единственной купальне на острове, в бассейне, расположенном посреди туристических отелей на окраине Фуншала. Они смешивались с туристами, с бледными англичанами, закрывавшими свою нежную кожу цветастыми твидовыми пледами, обгоревшими до красноты скандинавами, с огромным трудом добивавшимися коричневого оттенка кожи, который, если бы не цвет волос, вполне мог бы помочь им скрыть свое происхождение, с необузданными итальянцами, развлекавшими себя тем, что обливали водой главу семейства – старого дедушку, неустанно следившего за остальными тридцатью четырьмя членами семьи, и с жеманными высокомерными французами, изо всех сил пытавшимися сохранять статус интеллектуальной элиты: даже плавая в бассейне, они не выпускали из рук труды забытых философов Огюста Конта, Сартра и Симоны де Бовуар.

Дни следовали один за другим.

В день двадцатилетия Мино и Орландо, который они решили отпраздновать вместе, Ховина и Ильдебранда выглядели особенно таинственно и постоянно исчезали по каким-то делам, смысла которых молодым людям выведать не удавалось. Мино и Орландо сидели в саду, обсуждая миф о затонувшей Атлантиде и возможность того, что ее уцелевшим жителям удалось добраться до американского континента и стать родоначальниками цивилизации, остатками которой были майя и инки. Орландо положил на стол книгу, в которой, в частности, говорилось, что европейские баски и майя – единственные в мире носители определенной группы крови. И как же так могло получиться? Единственный вариант: обе эти цивилизации – наследники добравшихся до берегов по обе стороны Атлантики жителей Атлантиды. Орландо даже собирался проверить свою кровь – он предполагал, что и сам может являться носителем этой группы. Перед тем как забраться на башню высокого напряжения и покончить с собой, его отец говорил на языке, который не понимал никто из жителей деревни. Позже Орландо узнал, что это был один из древних диалектов индейцев. Отец обладал необычным характером, он мгновенно переключался от холерической решительности к флегматичному равнодушию, и это тоже могло быть признаком индейского происхождения.

– Тебе, – сказал Орландо Мино, – уж точно стоило бы проверить свою кровь. Ты ведь родился и вырос в джунглях.

– Моя кровь, – ответил Мино, – не похожа на кровь других людей. Я – обохо. Последний индеец племени обохо.

По стоявшей на столе между ними тарелке с оливками танцевали солнечные лучи, пробиваясь сквозь листву гибискуса и создавая причудливые узоры. В саду священника царил божественный покой.

В шесть часов вечера пришли Ховина и Ильдебранда, они притащили с собой огромную картонку, которую сразу же занесли в комнату Ильдебранды. Сквозь открытые окна Мино и Орландо слышали приглушенный смех и хихиканье девушек. Разумеется, они догадались, что готовится что-то очень необычное.

– Мойте руки, лица и ноги и идите к нам! – прокричала, высунувшись из окна, Ховина.

Мино и Орландо удивились, но проделали запрошенные ею гигиенические процедуры и поднялись по лестнице в комнату Ильдебранды. Они остановились в дверях и разинули от удивления рты.

Пол покрывали ковры и пледы в несколько слоев. На столе и полках стояли свечи, пахло лавандой, тархуном и ладаном. Одеты Ховина и Ильдебранда были в полупрозрачную тюль, сверкающую при свете свечей, лица их также были закрыты прозрачной тканью так, что видны были лишь темные призывные глаза.

«Добро пожаловать в «Тысячу и одну ночь»!» – гласили большие буквы на окне, написанные помадой Ильдебранды. Девушки, покачивая верхней частью тела, сидели по обе стороны от башни, размещавшейся на огромном подносе прямо посреди пола, и выдували дым из длинных курительных трубок.

Рассмотрев удивительную башню поближе, Мино и Орландо увидели, что это торт в виде небоскреба. В крышу был воткнут бумажный флажок с надписью «JAMIOMICO». Вокруг здания стояли человечки разных цветов, на каждом из них была прикреплена бумажка: «Ломбардо Пелико», «Д. Т. Стар», «Эмма Оккенхауэр», «Вальтер Шлоссоффнер», «Альфонсо Муиерре». Каждый из важных персон, которых группировка «Марипоса» отправила на тот свет, присутствовал на торте в виде фигурки из теста. А их было немало.

Мино и Орландо не знали, что и сказать. Их сразу же попросили избавиться от лишней одежды, устроиться удобно на полу и зажечь маленький фитилек, который выступал из-под торта.

Словно загипнотизированные, они сидели, ожидая, что сейчас произойдет. И вот – раздался приглушенный хлопок, крем полетел во все стороны, а здание рухнуло. Под ним оказалась бутылка мадейры большой выдержки. К ней была прикреплена записка с надписью: «С днем рождения, Морфо и Арганте!»

Они бросились в объятья друг друга, смеялись и радовались. И начался пир, с самого первого мгновения окутанный флером волшебства.

Они ели торт руками. Вытирали крем друг у