Зоопарк доктора Менгеле - Герт Нюгордсхауг

Остальные. Орландо, Ховина и Ильдебранда. Приехали ли они? Приедут ли они? Оставалось еще два дня до назначенной даты. Мино ждал. Он хотел встретить их. Он хотел поприветствовать их огромным подносом плодов дерева анноны, он видел, что они растут здесь.

«Резиденция Санта Клара». Отель бронировала Ховина по телефону через туристический офис Фуншала. Они хотели поселиться в маленьком тихом отеле с прекрасным расположением и выходом в сад. Для бронирования она использовала имя из одного из своих фальшивых паспортов.

Ничто, подумал Мино, ничто не помешает осуществиться тому, что они задумали.

Входом в «Резиденцию Санта Клара» служили красивые резные ворота. От них дорожка вела к чудесному дому в классическом английском колониальном стиле, вдоль аллеи росли гибискусы и бугенвиллии. У входа в отель стояли горшки с орхидеями и стрелициями, цветы которых были похожи на райских птиц. Мино узнал и другие растения и остановился, чтобы насладиться их ароматом: желто-золотистый хлопчатник, фиолетовая вербена, кроваво-красная исертия и огромное драконово дерево.

Мино вежливо поздоровался с садовником, сметавшим опавшую листву с дорожки.

Его встретил хозяин, пожилой, седовласый и очень внимательный священник, следивший за этим местом в промежутках между служением Богу. Мино получил номер с выходом в сад.

Никто больше пока не приехал.

Мино почистил себе плод анноны, сидя на скамейке в тени большого гибискуса. Воздух был плотным и влажным, но сидеть в этом саду, напоминающем джунгли, было очень приятно. Он почувствовал тепло в груди. На мгновение в голове у него мелькнула мысль, что можно было бы бросить все задуманное, осесть на этом чудесном благодатном острове и прожить здесь до конца жизни. Марии Эстрелле здесь точно понравится. Но нельзя. Это было бы предательством, непростительным предательством той части мира, откуда они родом, той, которой нужна помощь.

Мино видел море. «Резиденция Санта Клара» находилась на холме над городом, и с него открывался прекрасный вид. В море выходил длинный мол, закрывавший залив от больших волн. Мино видел муравьев-человечков, они бродили по молу.

Как все просто! Как легко убивать! Даже самых могущественных из могущественных не могут охранять постоянно, ежесекундно. А для того чтобы беззвучная стрела вонзилась в цель, достаточно и доли секунды. Духовые трубки, стрелы, яд – все родом из дождевых лесов. Дождевые леса мстили за себя.

Группировка «Марипоса» использовала синего морфо в качестве своего символа. Мино улыбнулся. Но появилась еще одна бабочка, золотистая арганте, абрикосовая сера. В Западной Германии она наделала шума, вызвав ужас и волнения в обществе. Американские газеты сразу же вспыхнули: группировка «Марипоса» атакует не только США. И до Европы докатилась волна жестокого террора.

– Ты будешь Морфо, – смеясь, сказал Орландо Мино при расставании, – а я буду Арганте. Это моя любимая бабочка.

И все же Мино чувствовал гнетущее беспокойство. Что-то случилось такое, чего не должно было случиться. Он не успокоится, пока все трое не будут рядом с ним. Шок, который он испытал в аэропорту перед тем, как подняться на борт самолета, все еще ощущался комком посреди живота. Мино не понимал, почему возник этот комок, и не мог спать по ночам. Он устал, он был напряжен. И все же очень доволен.

На следующий день он прошелся по длинному молу. Мощные океанические волны ударялись о мол с одной стороны, а с другой наблюдалась обычная суета – погрузка и разгрузка судов. А на склоне холма, прямо до белой церкви почти на самой вершине, простирался город Фуншал. Это был красивый город с белыми, покрытыми известью домами, красной черепицей и зелеными плодородными садами.

На самом краю мола лежала бетонная плита, выходившая в море. Чтобы добраться до этой плиты, нужно было спуститься по металлическим скобкам, вбитым в отвесную стену. Мино перегнулся через край мола и поставил ногу на первую скобку, а затем спустился вниз. Маленькие крабики в страхе заметались по плите и исчезли в море.

Здесь он был укрыт от городского шума. Здесь ему были слышны лишь шум волн и океана. Здесь он сидел, прислонившись к стене, подставив лицо солнцу, наедине со своими мыслями и своей тревогой. Он подумал было нырнуть в воду, но понял, что волны слишком высокие, его могло отбросить на плиту и убить.

Пространство между воздухом и водой. Он чуть не забыл, где, на самом деле, его место. Ему нужно туда. Почему? Из-за чего эта странная мысль пришла ему в голову много лет назад? Изображение, картинка, запечатлевшаяся в его подсознании, очень важная картинка. Спокойная и прекрасная, он хорошо это помнил. Почему она не появляется сейчас? Забыта? Исчезла? Стерлась из-за ярких переживаний последних лет?

Ему не удавалось вызвать в памяти ту картинку. Но он твердо знал, что она хранится где-то глубоко в его сознании.

Иногда Мино казалось, что его жизнь – бурная река, уносящаяся прочь. А самого его бурлящий поток несет в одном направлении – быстрее, быстрее, и из-за этой скорости все вокруг размывается. Если же Мино пытался плыть против течения, он задыхался и лишался сил. Из-за этого он иногда терял ориентацию во времени: то казался себе слишком старым, то новорожденным и невинным. И все же и у этой реки были тихие затоны, где он мог лежать, не двигаясь, впитывая острые, как нож, впечатления от окружающего мира.

Прямо сейчас он находился в таком затоне.

Мино знал одно: где бы на свете он ни находился, сколько бы лет ему ни было, он навсегда неразрывно связан с джунглями, с сельвой, с могущественным лесом, скрывающим нехоженые дорожки и неразгаданные тайны, вмещающим бо́льшую часть флоры и фауны мира, подпитывающим планету кислородом, лесом, где тысячи и даже десятки тысяч лет жили неизвестные ныне культуры. Если когда-нибудь кто-нибудь сумеет разгадать загадочные рисунки, петроглифы, выбитые на камнях вдоль рек или на склонах гор, поросшие растениями и засыпанные землей, мир склонится перед джунглями в глубоком восхищении. В них содержится музыка, забытая человеческим ухом.

Но сейчас дождевые леса разрушают, уничтожают и грабят, а с ними – и их тайны. А ведь эти леса – самый живой организм на планете. Сам он лишь маленький человек. Его жизнь не имеет никакого значения. Самая незначительная жертва, которую он мог принести на алтарь дождевого леса, – его жизнь. Короткая или длинная. И нужна была эта жизнь лишь ради одной цели: беспощадной борьбы. Если гнев дождевого леса станет видимым и ощутимым, лишь немногие жители планеты избегут наказания. А наказанием будет уничтожение, смерть, вечное забвение.