В ледовитое море. Поиски следов Баренца на Новой Земле в российcко-голландских экспедициях с 1991 по 2000 годы - Япъян Зеберг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Именно благодаря Оливеру Брюнелю в нидерландский язык вошло русское название Nova Zembla. А еще он вдохновил Балтазара де Мушерона на исследование Северо-Восточного прохода.
Балтазар де Мушерон (1552–1630?), сын влиятельного французского торговца, составил себе собственное состояние как судовладелец. Он представлял провинцию Зеландию, раскинувшуюся на островах в дельте Рейна. Имевшиеся здесь небольшие порты, как, например, Вере, могли послужить прекрасной гаванью для незаметной отправки кораблей. Главный город Зеландии Мидделбург находился в 80 километрах от Антверпена, в 200 километрах от Амстердама, но меньше чем в 100 километрах по морю от Гааги, где пребывал высший орган Республики Соединённых провинций – Генеральные Штаты. К моменту, когда появилась возможность направить корабли в Арктику, подготовка экспедиций в Западную Африку и Южную Америку уже шла полным ходом. В результате его предприятие отправило на судах тысячу человек в разные концы света.
«Оливер Брюнель, который какое-то время прожил в Казани и Астрахани, часто говорил мне, что, если добраться до устья реки Оби, то можно без труда доплыть до Китайского царства. Он получил эти сведения, когда был в заключении и служил русскому джентльмену, который владел там землями», – писал де Мушерон [6 апреля 1595 года, в L’Honoré Naber 1914, 234]. В 1584 году де Мушерон послал своего брата Мельхиора из Антверпена к Михайло-Архангельскому монастырю на Белом море, чтобы основать там торговую факторию. Затем он отыскал Оливера Брюнеля в Энкхаузене и отправил его вслед за своим братом [Spies 1994, Floore 1997]. Он также обратился за государственной поддержкой к принцу Вильгельму Оранскому [L’Honoré Naber 1914, 26], но вскоре после этого принц был убит.[91]
Ян Хёйген ван Линсхотен во вступлении к своей книге именует Балтазара де Мушерона «главным организатором» всех экспедиций. Так же как картограф Петер Планциус, де Мушерон собирал отчеты и донесения, которые он получал со всех кораблей, вернувшихся с Балтийского и Белого морей. Эти два человека, вероятно, не пересекались, поскольку у них были разные убеждения и разный круг общения, но вместе они были движущей силой арктических предприятий.
Петер Планциус и Виллем Баренц
Астроном, картограф и кальвинистский проповедник Петер Планциус (1552–1622) в 1577 году был изгнан из Ипра толпой, которая сожгла его книги. Он нашел убежище в Антверпене, но через несколько лет был вынужден бежать и оттуда, спасаясь от испанского вторжения и, как гласит легенда, переодевшись в солдатскую одежду. Он бесстрашно проводил религиозные службы «на открытом воздухе», поскольку протестантскому духовенству запрещалось служить в церкви. В своем приходе на канале Аудезейдс-Ворбургваль рядом с Амстердамским портом Планциус проповедовал как ортодоксальные реформатские взгляды, так и свои собственные смелые идеи, касающиеся астрономии и географии. Внимательного слушателя своим научным проповедям Планциус нашел в лице штурмана Виллема Баренца.
Виллем Баренц (ок. 1550–1597) родился на острове Терсхеллинг в Западной Фризии, но впоследствии переехал в Голландию и стал гражданином Амстердама. Не будучи человеком знатного происхождения, он в совершенстве овладел искусством навигации и стал знаменитым шкипером и мастером-картографом.
Международная торговля быстро расширила представления об окружающем мире. Снаряжаемые купцами корабли были глазами и ушами новой республики. Амстердамским картографам – таким как Планциус и Баренц – приходилось постоянно отделять факты от выдумок, домыслов и иллюзий. Непрерывный поток географических сведений от возвращающихся морских экспедиций требовал частого обновления карт, лоций и навигационных справочников. Близкую связь Виллема Баренца с ранними купцами-землепроходцами показывает составленный им и опубликованный в 1595 году атлас Средиземного моря. Торговля зерном с Италией, на которую Испания закрывала глаза, поскольку опасалась нехватки зерна, выросла так, что в ней участвовало 400 кораблей в год. Этим кораблям требовались карты с таблицами солнечных склонений. Баренц привел их в своем атласе. Вошедшая в атлас генеральная карта – гравюра на меди размером 418 [92]× 855 миллиметров – представляла собой довольно точную копию навигационной карты, или портолана, XIV века [Nordenskiöld 1889, 37, 46–48]. По ней мы можем судить о том, как накапливали и передавали знания в Амстердаме.
Что еще нам известно о Виллеме Баренце? Как «Дневник» де Вейра, так и отчет ван Линсхотена содержат описание эпизодов, которые могут пролить свет на характер этого человека. Так, 1 сентября 1595 года, когда судьба второй арктической экспедиции в Азию висела на волоске и страсти накалились не на шутку, Баренц продолжал настаивать на том, чтобы продолжать путь, невзирая на напирающий лед. «Виллем Баренц! Думай, что говоришь!» – резко оборвал его адмирал Корнелис Най. В атласе Средиземного моря можно найти личный девиз Баренца: Niet sonder God! (то есть «Не без Бога!»). Но в то время так могли сказать о себе многие. В нотариальных архивах Амстердама имя Виллема Баренца обнаружено в договоре купли-продажи дома на Ньюе Зейдс-Колк в имении Геррита Якобса Витсена, одного из самых влиятельных горожан, составившего себе состояние на торговле зерном со странами Балтийского моря. О личной жизни Баренца мы знаем, что он был женат и что у него было пятеро детей. На основании этого факта можно предположить, что в 1596 году Баренцу не было и 40 лет [L’Honoré Naber 1917, 2:xxxiii].
Портрет Петера Планциуса с гравюры XVII века
Портрет Виллема Баренца, восстановленный в 1882 году Андрианом де Врисом по миниатюре 1613 года
Наиболее близкий к прижизненному портрет Виллема Баренца был обнаружен искусствоведом Адрианом де Врисом в 1882 году на гравюре, которая носит название «Процветание страны» и изображает Амстердамский порт [De Vries 1883]. Размер миниатюрного изображения на ней не превышает 3 сантиметров в высоту. Гравюра была выполнена в 1613 году, и де Врис утверждал, что образ Баренца должен был иметь сходство с оригиналом, поскольку были живы многие из тех, кто знал его лично. Но к художественным достоинствам изображения он отнесся скептически: «Возможно, этот портрет имел бы для нас большую ценность, если бы был выполнен более искусно». Стоит упомянуть и еще об одном портрете. Картина Арта Питерса «Рота капитана Яна де Бисхопа и прапорщика Питера Эгбертса Финка» 1599 года
