Там, на неведомых дорожках… - Евгений Панкратов

контакта были яркие и необычные, словно от меня что-то, на уровне эмоций, перетекало русалкам, а от них ко мне, и от них к друг другу, используя меня в качестве проводника. Вся эта гамма чувств приобретала какое-то постоянство, или вернее переходило на другой уровень восприятия, чем дольше я контактировал с русалками, тем больше понимал, осознавал и привыкал что вот это ощущение блаженства и гармонии и есть норма, то состояние, в котором организм должен прибывать все время. А то состояние, в котором я пребываю большую часть своей жизни это не нормальное состояние, стеснённое, стрессовое, дискомфортное и нездоровое.

О, кстати, былинка. Надо попробовать не вынимать ее изо рта при пробуждении, авось удастся вынести из сна. Я ж теперь сновидец, надо прощупывать новые классовые способности.

— Ну всё, опять пошёл, — хмыкнула Лала, словно помимо эмоций разделяла и мои мысли.

— Куда пошёл?

— Ну точно не туда, куда послали.

— Значит вы получается нимфы, дриада и ореада? — попытался я вытянуть из них дополнительную информацию для составления плана.

— Забавно, — немного помолчав заметила Дубравка, обращаясь скорее к сестре нежели ко мне. — Дриадами он называет духов всех деревьев, но тут прям угадал, дриада — это дух дуба.

— Да? — удивился я. — А как дух ясеня, к примеру, как зовется?

— Мелиада.

— А дух клена?

— Да не суть, — поморщилась Дубравка. — Суть в том, что мы не нимфы, не вилы, не ундины, вообще не облачные девы, вернее не просто облачные девы. Мы отличаемся от них так же, как рус отличается от человека.

— Что-то я не чувствую в себе отличий, — усомнился я.

— И всё же они есть.

— Может объясните? — попросил я.

— Не можем, это твое хобби — объяснять, не будем у тебя отнимать хлеб, — заявила дева гор.

— Наш новый план, собственно, с нами и связан, — продолжила Дубравка. — Тебя прокачать не удалось, будем прокачивать нас.

— О, — оживился я, — я только за, но меня, чтоб вы знали, и так в вас всё устраивает…

— Да не сиськи мы прокачивать будем, — хихикнула Лала и слегка ущипнула меня за бок. Но тут же о чем-то задумалась и с хитринкой в голосе добавила: — Хотя, да, и их тоже.

— Если всё сделаешь как мы скажем, то мы станем… берегинями, — заявила Дубравка, — и сумеем помочь тебе воссоединиться с нами.

Слово берегиня не было мне знакомо, и вместе с его произнесением пришел пакет данных, описывающий его основные значения: божество-хранитель. В отличии от термина «дракон», расшифровка которого была дана в трех томах, смысл этого слова был предельно краток и выверен. Возможно, русалки специально использовали его, чтоб не давать мне лишней, по их мнению, информации.

— Не, не пойдет, — отказался я. — Мы только что решили, что я главный в семье, мне и планы строить и реализовывать. А в вашем новом плане я опять на вторых ролях, от меня опять ничего не зависит…

— Не скажи, — усмехнулась Лала, — теперь как раз все от тебя зависит. Став берегинями, мы станем сильнее, но не ближе к тебе. Единственное что мы сможем сделать, это направлять тебя, чтоб ты постепенно становился ближе к нам.

— Ладно тогда, — как всегда ничего не понял я из их речей. — Излагайте.

— Через седмицу наступит Купала, — сообщила Дубравка

— Купала, обливай кого попало?

— Чего?

— Ну праздник у нас такой есть, тоже Купала, всех купаем на него, обливаем водой и радуемся.

— Дикари, — восхитилась Лала.

— А вы как празднуете? — насупился я.

— Парни и девки по лесу голыми бегают, придаются плотским утехам, через костер парами прыгают, требы богам кладут, гуляют и пирую всем миром.

— Ну да, куда как цивилизованнее, — улыбнулся я, представив себе прыжки через огромное пламя, как способ первобытной депиляции.

— Дела молодые, — хихикнула Дубравка, — Но и для старичков в купальскую ночь занятие находится — ищут они цветок жар-цвета, что в полночь распускается.

— Я еще молод, и вы в самом соку, значит, будем по лесу бегать голыми и придаваться плотским утехам? — уточнил я.

— Не угадал, — заулыбалась Лала, — за жар-цветом пойдёшь.

— Вот что за жизнь? — вздохнул я. — Это тот, что цветок папоротника что ли? Клады показывает? Как нам это поможет? У меня от дракона еще золота навалом, если вопрос в деньгах, то ни за каким цветком ходить не придется, — гордо сообщил я.

— Вот люди, всё вы на деньги переводите, — досадливо произнесла Дубравка.

— А вы на что переводите, на цветы? — скептически поинтересовался я. — Или драгоценные камни, за которые меня давеча Лала чуть в кринице своей не утопила? По мне так золото универсальнее, как вы определите, что ценнее цветок или алмаз, если не будет золотого эталона?

— Не в сокровищах дело, и не только клады он показывает, хотя вы его в основном по этой причине ищите, — заявила Дубравка. — Силу он может дать немыслимую, поэтому не только люди за ним охотятся, но и прочая нечисть. Вот его-то тебе и предстоит добыть и — слушай внимательно — принести нам!

— Принести надо быстро, пока он не отцвел.

— Из отцветшего цветка мы приготовим тебе сурицу, пищу богов, которая и тебя сделает сильнее, откроет последнюю точку.

— Семь значит получается?

— Восемь, дракон еще одну открыл.

— Какую?

— Очень, очень важную

— И нужную

— Ну да, в жизни все пригодится, — вздохнул я. Радовало, что они вообще снизошли до оперирования цифровыми значениями. Возможно дело в том, что при получении класса я все же приблизился к пику науки, как, впрочем, и к остальным двум. Возможно, этот показатель и позволяет наставницам и системе общаться со мной на математические темы. С другой стороны, я догадывался, что часть обучения может заключаться в том, что мне придется делать странные вещи, зная о которых я был бы к ним готов или отказался их выполнять, что помешало бы открытию этих самых пресловутых точек. Был еще вариант, русалки просто не могли этого сделать, как например не могли назвать озеро Железным, а реку Каменкой.

— Так и что, вы меня опять на гиблое дело толкаете? — уточнил я. — Не так поди просто его добыть?

— Да уж посложнее, чем убить дракона.

— Собственно, почти невозможно, особенно если ты человек.

— Забавная задача, — заметил я. — И подсказок не будет?

— Будет, в этом твое преимущество и состоит.

— Никому жар-цвет сорвать не удавалось, потому что не знали где искать.

— И когда искать.

— И как искать.

— Но главное — если и находили, то не знали, что с ним делать дальше.

— А я, стало быть, буду знать? Вы научите?

— Научить не научим, но наставим как надо, по