Крестоносец: Железная Земля - Андрей Астахов

Орфин закончил свою прощальную речь, и команда хором повторила его последнюю фразу. Домино шепнула мне, что это принятая у виари формула прощания с усопшими: "Пусть тело твое станет морем, а душа соединится с предками!" Моряки взялись за канаты, и плотик с телом Элики стал медленно подниматься над палубой. Домаш закрыл лицо руками.

Я подошел к нему, коснулся пальцами плеча.

- Надо быть сильным, брат мой, - шепнул я. - Элика не простила бы тебе этой слабости.

- Я знаю, - выдохнул он. - Такая юная, такая прекрасная. Ээээх!

- Она всегда была расположена к тебе, байор Якун.

- Нет, - Домаш посмотрел на меня так, что мне стало не по себе. - Она тебя любила, фламеньер. Не меня.

- Мы запомним ее и будем помнить всегда.

- Упокой Матерь ее в лоне своем! - сказал байор и снова заплакал.

Плотик между тем поднялся уже примерно на метр над палубой. Пришло время прощаться. Первой к телу подошла Домино. Она обняла Элику, что-то прошептала ей на ухо и вложила в безжизненные пальцы магички веточку кардалы - ту самую, что преподнес ей я на Мьюре. После Домино приблизился Орфин и положил на глаза Элики две красивые перламутровые раковины.

- Иди, простись с ней, - сказал я Домашу.

Роздолец кивнул, подошел к Элике - и встал на колени, положив свою огромную ладонь на тоненькое запястье эльфийки. А потом заревел, и слезы текли по его красному лицу рекой. Я видел, что Джарем плачет, и Ганель спрятал лицо в ладонях. Да и у меня все клокотало в груди, и пелена заволакивала глаза. И тут я заметил, что Домино не плачет. Ее лицо было скорбным и спокойным, а глаза оставались сухими.

- Спасибо тебе, Элика, - шепнул я эльфийке и коснулся ее лба губами. - Спасибо тебе за все. Прости меня, и пусть твоя душа найдет мир и покой.

Заскрипели шлюпбалки, плотик начал медленно опускаться на воду. Мы смотрели, как волны подхватили его, закачали, словно колыбель с уснувшим младенцем, понесли прочь от корабля. И следили за тем, как Элика удаляется от нас навсегда, пока солнце не зашло за горизонт, и крошечное белое пятнышко на погребальном плотике не исчезло в волнах. И почему-то на душе мне внезапно стало светло и спокойно. А потом я понял, что на миделе остались только Домино и я сам. Все остальные ушли с палубы.

- Становится холодно, - сказал я Домино. - Пойдем в каюту.

- Да, - она прижалась ко мне всем телом. - Конечно, пойдем. Но сначала поцелуй меня.

- Я люблю тебя, ангел мой, - сказал я, когда мы остановились, чтобы перевести дыхание. - Я всегда буду рядом с тобой. Ты мне веришь?

- Верю, - шепнула Домино, обхватив меня и прижавшись ко мне всем телом. - Верю каждому твоему слову. Элика нас с тобой бросила, бессовестная. Хоть ты меня не оставляй, ладно?

3. Именем Матери

-"Какая бесконечная ночь!

Ты спишь, родная, и это хорошо. Я не хочу тебя будить. Говорю сам с собой и воображаю, что ты меня слушаешь. Может, так оно и есть. Мне нужно выговориться. Слишком многое накопилось, в душе уже не удержать.

Я думаю о тебе. О нас. О том, что произошло с нами и должно произойти.

Еще год назад я даже не мог представить себе все это. Я был обычным парнем и жил обычной жизнью моего современника. Семья, учеба, работа, развлечения. Совершенно заурядная, скучная жизнь. Нет, тогда мне казалось, что все нормально. Все так живут в моем мире. Он слишком пресен, наш мир, сильные эмоции в нем скорее исключение. Что нас радует? Новая покупка, новое знакомство, новые впечатления. Да и то не всегда. Все стандартно, все пустая рисовка. Вспомни, что ты сказала мне при нашей первой встрече? Что тебе одиноко. И это самое правильное ощущение от нашей действительности. Наш мир - это мир одиночества. И самое страшное в том, как люди пытаются это одиночество заполнить. Я вспоминаю их глаза - они несчастны. Они покупают бесчисленное количество дорогих и ненужных вещей, чтобы заполнить душевную пустоту. Они не понимают простейших вещей. Того, что простой куриный суп или вареники с вишней, приготовленные руками любящего человека, куда вкусней всех этих ке-д-омар, нусет де шеврей, франсезиньо, чурраско, фуа-гра, хамонов и тирамису из модных ресторанов. Что вечерняя прогулка с любимой не сравнится с отдыхом на Мальдивах со случайной партнершей, который уйдет от тебя не задумываясь к другому, если этот другой предложит ей седьмой "Айфон", а ты - только шестой. Погоня за красивой обеспеченной жизнью мало-помалу превращается в продажность. Многие просто разучились любить. Или не понимают, что это значит. Когда любовь - это все, что тебе нужно. Все, что делает тебя счастливым. Наивно полагают, что материальное благополучие заменит им душевное тепло, заботу и близость мыслей. Одиноки люди в нашем мире. Каждый сам по себе. Наверное, поэтому многие так мечтают о любви, о семье. Но далеко не всем выпадает счастье, которое выпало мне.

Я ведь никогда не рассказывал тебе о моей семье, да? Мои родители - они самые обычные. Папа инженер-строитель, мама экономист. Отец жил не с нами,и мы много лет прожили с мамой вдвоем. Она... Знаешь, я часто думаю, как она там. Мама ведь не знает, что я жив. Она считает, что я умер, и даже тела моего не нашли. И у меня болит душа. Ведь кроме тебя и нее у меня никого нет, а я даже не могу сообщить ей, что все нормально, что я...

Нормально? Ха, какое странное слово! Я должен был бы сказать ей, что я счастлив, что у меня есть любимая, а я говорю так расплывчато - "нормально". Будто зачет сдал или надбавку к зарплате получил. Знаешь, мама в последние годы очень часто заговаривала о том, что мне пора жениться. Ей хотелось внуков, и все такое. Чтобы я с женой и детьми приходил к ней на чай. Мне очень тяжело думать о том, каково ей сейчас.

Давай о хорошем. Ты бы ей понравилась. Да-да, обязательно бы понравилась! Да ты не можешь не нравиться. Ты ведь такая красивая, такая нежная, такая сильная, такая замечательная. Я бы очень хотел, чтобы вы с встретились. Очень-очень...

Может, однажды мы сможем пересечь миры, вернуться в мое время, и эта встреча случится. Но только вместе. Мы должны быть вместе. Ты и я. И мама, если возможно. Я больше не хочу никого терять.

Мне их очень жаль - сэра Роберта, Элику. Даже Субботу, хоть и говнюк он был, прости Господи. Если бы не сэр Роберт, я бы... Короче, не знаю, что со мной было бы. Скорее всего, прибили бы нас с тобой какие-нибудь суеверные поселяне или инквизиторы. Вот так все совпало, просто чудо случилось, что сэр Роберт взял меня под опеку. Он и в Паи-Ларране меня спас, когда я в штрафники попал из-за поганцев де Хохов. И персекьютором меня сделал. Облагодетельствовал меня или разделил со мной свое проклятие?

Не знаю, не знаю.