Ветры перемен - Эолия Шейнберг

Глобальное сообщение: На континенте Катайн началось вторжение демонов. Открыты адские врата.

Все, кто участвовала в осаде Прагады, стали жертвами ритуала призыва высших демонических сущностей.

На Катайне не осталось ни одного людского бога. Из четырех огромных инфернальных врат в мир хлынули легионы демонов.

Филип Поланки родился в семье инженеров проектировщиков. Его отец Ролан получил приглашенье для работы в Лунар, больше сорока лет назад. Тут он познакомился с будущей миссис Поланки, работавшей с ним над одним совместным проектом. С их знакомства прошло больше пятнадцати лет, прежде чем на свет появился Филип.

Первые десять лет отец скрывал от супруги свой недуг, позволивший ему добиться выдающихся достижений в области инженерного дела. Врачи поставили ему диагноз еще в раннем детстве – замедленное латентное мышление. Это делало его заторможенным с точки зрения обычного человека, но позволяло смотреть на любой предмет комплексно. Видеть плазменный двигатель и понимать из чего он состоит, как работает и какие принципы в нем применяются. Ролан не мог контролировать это, и порой проходили десятки часов, прежде чем он понимал абсолютно все в осматриваемом оборудовании. Он смог получить полное базовое образование в восемь лет, но при этом совершенно не понимал внешнего мира. В четырнадцать стал квалифицированным специалистом в шести областях инженерии космических кораблей. В восемнадцать получил докторскую степень в области космического кораблестроения.

Но все это было ширмой, скрывавшей одинокого ранимого гений. Всю свою сознательную жизнь, Ролан страдал от своей заторможенности. Во всем бюро, в лицо его знали только два человека. Директор и научный руководитель, к которому Ролан сам пришел со своим диссертационным проектом. Но все конструкторское бюро искренне считало его обычным уборщиком, на проекте перспективных разработок.

В один из дней, когда ничего не предвещало беды, к нему подсел парень с вопросом от термодинамических свойствах, сплава RJS-134 используемого в производстве плазменных двигателей. Ролан не сразу сообразил, что уже взял в руки стакан кофе, из рук незнакомства, и теперь наизусть цитирует выдержки из своей диссертационной работы. Мужчина лишь улыбнулся и указал разом на десяток ошибок в его теории. Протянув открытую руку для рукопожатия, он сказал, то он чем мечтает услышать любой ученый.

- Я уполномочен пригласить вас, Ролана Поланки, переехать в Лунар. Нас заинтересовали ваши исследования и потенциал, как перспективного ученого.

Скромный уборщик, каким его считали все окружающие, на минуту погрузился в раздумья. Мужчина улыбнулся, сказав, что пришлет официальное приглашенье через инфосеть.

Через неделю Ролан уже обустраивался на новом рабочем месте. Лунар дало ему все, чтобы он мог заниматься своими исследованиями.

Единственный человек, которого конструкторское бюро выделило под его проект, была Роза, такой же приглашенный ученый, как и он сам. Крохотная фигурка девушки, с азиатскими чертами лица, было трудно не заметить даже в самой темной комнате. Она спокойно приняла молодого гения и его заскоки, сказав “Да черт с ним, так даже веселее”. Роза была генератором душевного тепла, законченным оптимистом, помешанным на науке. После первых трех суток беспрерывной работы, под действиями стимуляторов нервной деятельности, они впервые переспали. Так и начались их непонятные отношения.

Иногда Ролан просыпался, от того что в соседней комнате происходил взрыв после неудачного эксперимента. Порой сам срывался в места во время полового акта, стремясь записать пришедшее на ум озаренье. Они оба были в своем маленьком внутреннем мире, которые соприкасались, когда дело доходило до науки. И именно эта странность, давала им понимание друга, своих поступков, решений и хода мышления партнера.

Через год Ролан смог осознать, как хорошо его знает Лунар. За этот год, он сам и Роза смогли лучше раскрывать свой ученый потенциал. После этого, он собственноручно передал все свои законченные персональные проекты в благотворительный фонд Лунар. В тот день, Ролан от всей души поклонился своему куратору в конструкторском бюро Лунар.

- Я искренне благодарю вас, и весь совет директоров, за приглашенье и Розу. Только благодаря ей, я смог состоятся, как ученый.

Старик лишь улыбнулся, похлопав его по плечу.

- Рад, что ты смог это понять, мальчик мой. Тебе предстоит сделать еще тысячи открытий, как в науке, так и в жизни.

Так и получилось. Шли годы, он женился на Розе и начал вести более масштабные проекты, за которые до него никто не брался. Маневровые двигатели для транспортировки метеоров в места добычи, двигатели станций, холодно-плазменные двигатели. Все шло своим чередом, но однажды Роза завела разговор о детях, и вот тут его прошиб холодный пот. Это был условный знак, которым она пользовалась, намекая на то, чтобы он отнесся к этому серьезно. За годы совестной жизни и не такое можешь понять в супруге.

 На целый месяц он вышел из строя, как ученый. Мысль о том, чтобы завести детей пугала его. Страх вызывало не само наличие детей, и не проблемы с их взросление и воспитанием, даже изменение образа жизни его так не пугало. Для человека отдавшего жизнь науке, менять образ жизни и привычного уклада вещей, сравним с появлением третьего глаза.

Причина страха была в его замедленном латентном мышлении. Что если ребенок унаследует его недуг? Что произойдет, когда Роза все узнает? А если все обернется еще хуже?

Ролан все рассказал супруге, также упомянув все свои страхи связанные с появлением детей. Роза приняла мужа вместе со всеми его недугами, но детей заводить, пока не решилась. В конце концов, процедуру омоложения можно делать сколько угодно, так что проблем с зачатием и рождение не возникнет.

Но через четыре года все страхи развеялись, в тот момент, когда Роза поняла, что беременна. Она была полна решимости выносить, и родить ребенка, каким бы он не был.

Так на свет появился Филип Поланки. От отца он унаследовал замедленное латентное мышление, но оно проявлялось в меньшей степени и поддавалось сознательному контролю. Второй частью его отклонения был ослабленный инстинкт самосохраненья, из-за которого он с трудом дожил до четырнадцати лет. В восемь лет его заинтересовал принцип действия атомных электростанций, и он полез в камеру синтеза плазмы, получив огромную дозу радиации. И подобное случалось постоянно, стоило ему заинтересоваться, чем-то всерьез. В такие моменты, его моральные устои и инстинкт самосохраненья отключались, открывая миру ребенка одержимого одной идеей. С каждым таким случаем, отец отдалялся все дальше, уходя в свои исследования, а мать лишь утешала, говоря “однажды ты сможешь его понять”. В такие моменты, ее лицо выражало всю душевную боль, которую она скрывала. А когда маленький Филип успокаивался, она уходила, оставляя его на попечение робота-сиделки. Но Филип не плакал в такие, моменты, он вообще не плакал и не испытывал душевных терзаний.