Штам. Начало - Гильермо Дель Торо

Василий стоял у забора на перекрестке улиц Свободы и Церковной, возле оранжево-белых щитов, призывающих пешеходов к осторожности. Их расставили вдоль широкого тротуара. Люди проходили мимо, направляясь к временному входу на станцию подземки в другом конце квартала. В самом воздухе здесь витала надежда, теплая, как и солнечный свет, благословляющий эту пострадавшую часть города. Новые здания наконец-то начали подниматься после долгих лет проектирования и подготовки котлована: ужасная черная рана на теле Нью-Йорка медленно заживала.

Только Фет замечал маслянистые, бесцветные потеки на гранях бордюрных камней, помет около парковочных ограждений, царапины от когтей на крышках мусорных баков. Следы наземного присутствия крыс.

Один из кессонщиков отвез его по подъездной дороге на дно котлована. Там строилась новая станция подземки, с пятью путями и тремя платформами. Пока же серебристые поезда вырывались на солнечный свет и открытый воздух, следуя по дну «Ванны» к временным платформам.

Василий вылез из кабины пикапа и пошел вдоль бетонных оснований платформы, поглядывая на улицу, расположенную семью этажами выше. Он находился в огромной яме на том самом месте, где ранее стояли башни. От этого захватывало дух.

— Святое место, — вырвалось у Василия.

Кессонщик, во фланелевой куртке навыпуск и байковой рубашке, заправленной в синие джинсы, с рукавицами за ремнем, усмехнулся в пышные, тронутые сединой усы. Его каску покрывали наклейки.

— Я всегда так думал. Теперь не уверен.

Фет посмотрел на него.

— Из-за крыс?

— И это тоже. Последние несколько дней они бегут из тоннелей, как будто мы напали на крысиную жилу. Но вроде бы поток иссякает. — Он покачал головой, посмотрел наверх, на стену, выложенную под улицей Визи: двадцать с лишним метров бетона, утыканного оттяжками.

— Тогда в чем причина?

Мужчина пожал плечами. Кессонщики гордились своей работой. Они строили Нью-Йорк, его подземку и дренажные коллекторы, тоннели, пристани, фундаменты небоскребов и мостов. Семейная профессия, представители разных поколений работали бок о бок на одних и тех же строительных площадках. Выполняли тяжелую работу, и выполняли ее отлично. Вот мужчина и не хотел делиться страхами.

— Все в панике. Исчезли двое парней. Заступили на смену, ушли в тоннели и не вернулись. Нас тут двадцать семь человек, но теперь никто не хочет выходить в ночную смену. Никто не хочет идти под землю. И я говорю о молодых людях, которые не боялись ни Бога, ни черта.

Фет посмотрел на открытые участки тоннелей под Церковной улицей.

— То есть в последние дни строительство под землей не ведется? Новые тоннели не прокладывают?

— Нет.

— И одновременно началась эта история с крысами?

— Пожалуй. Что-то произошло с этим местом в последние несколько дней. — Кессонщик пожал плечами, протянул Василию белую каску. — Я-то думал, что грязная работа — это у нас. А что тогда говорить о крысоловах?

Василий надел каску. Он чувствовал, как у выхода из тоннеля ветерок поменял направление.

— Наверное, все дело в гламуре. Я без него просто жить не могу.

Кессонщик оглядел башмаки Василия, сумку, стальной стержень.

— Раньше бывал под землей?

— Где крысы, туда и я. Под этим городом еще один город.

— Он будет мне рассказывать! Надеюсь, фонарь у тебя есть? Хлебные крошечки?

— Думаю, свое дело я знаю.

Василий пожал руку, шагнул в тоннель.

Поначалу тоннель выглядел чистым, через каждые десять метров его освещала лампа. Василий предположил, что в этом тоннеле проложат рельсы, которые соединят строящуюся станцию подземки с уже действующей линией. Другие тоннели предназначались для подвода воды, электроэнергии, отвода канализационных стоков.

Уходя все дальше, он видел, что на стенах лежит толстый слой пыли. Место было тихое, напоминающее кладбище. Кладбище, где тела и дома распылили, разложили на атомы.

Василий видел крысиные норы, видел следы, но не самих крыс. Шебуршал стальным стержнем в норах и прислушивался. Ничего не слышал.

Лампы освещали тоннель только до поворота, далее лежала черная, бархатная темнота. Василий о свете позаботился: в сумке лежали большой желтый фонарь «Гэррити» на миллион свечей, с ручкой как у мегафона, и два обычных ручных фонарика «Маглайт». Но искусственный свет напрочь отключал ночное зрение, поэтому охотиться на крыс Василий предпочитал в темноте. Вот он и достал из сумки монокуляр ночного видения, который очень удобно крепился к каске, а опускаясь, оказывался точно перед левым глазом. И если Василий закрывал правый, то тоннель становился зеленым. Крысовизор, так он называл монокуляр. Маленькие глазки грызунов блестели на зеленом фоне.

Только не в этот день. Несмотря на все свидетельства их присутствия в тоннеле, крысы убежали. Их выгнали.

И вот это Василия удивляло. Он даже представить не мог, что такое возможно. Даже если убрать все источники еды, требовалась не одна неделя, чтобы крысы перебрались в другое место. И уж точно — не несколько дней.

Тоннель пересекался с другими, более старыми тоннелями. Василий видел покрытые грязью рельсы, которые не использовались много лет. Характер грунта под ногами изменился, и он мог сказать, что покинул «новый Манхэттен» — насыпную землю, которую привезли, чтобы на месте болота создать парк Бэттери, — перейдя в «старый Манхэттен», на основную островную породу.

Он остановился на очередном пересечении, чтобы сориентироваться. Посмотрел в тоннель, который пересекал, через крысовизор и увидел пару глаз. Они блестели, как глаза крыс, но превосходили их размером и находились высоко над землей.

Глаза эти он видел лишь мгновение, они тут же исчезли.

— Эй! — крикнул Василий, его зов далеко разнесся по тоннелям. — Эй, там!

Через мгновение ему ответил голос, эхом отражаясь от стен.

— Кто идет?

В голосе Василий уловил нотку страха. В глубине тоннеля вспыхнул фонарь — гораздо дальше того места, где Василий разглядел глаза. Он вовремя поднял монокуляр, спасая — свою роговицу. Назвался, включил «Маглайт», зашагал на голос. Примерно в том месте, где он видел чьи-то глаза, старый ремонтный тоннель уходил параллельно другому, большому, с рельсовым путем, который, судя по всему, использовался. Крысовизор ничего не показал, никаких глаз, и Василий проследовал к следующему перекрестку.

Там он нашел троих кессонщиков, в больших защитных очках и касках, в куртках, джинсах, высоких ботинках. Работал насос, откачивая воду из ямы. В новом тоннеле ярко горели установленные на треногах галогеновые лампы. Кессонщики сбились в кучку и стояли напрягшись, пока не разглядели Василия.