Люби меня - Елена Тодорова

– Стой. Не бойся, – собственный голос такой тяжелый, что я его просто не узнаю. Глядя Соне в глаза, разделяю с ней какой-то чрезвычайно интимный момент, от которого мне бы самому стоило бежать. Однако я не двигаюсь. Более того, выдаю вдруг запредельную дичь: – Ты моя порно-лав. Скоро год как.

– Что это значит? – не понимает Богданова.

Если бы я хоть сам себя понимал…

– У каждого свои мечты, – толкаю жестковато, в надежде прикрыть за грубостью банальный стыд. – Я повернут на тебе. По-настоящему. Не врубай сейчас дальний, Сонь. Обещала же полный доступ, помнишь?

– Я не врубаю дальний… Ничего не врубаю… Просто немного теряюсь от таких отношений и от… эм-м… своих ощущений… – краснея, кусает губы, которые должен кусать я. – Мм-м… Целуй меня, чтобы я теряла голову…

– Ты теряешь, когда я целую? – замираю у ее рта.

Никогда не был треплом. Предпочитаю действовать, нежели болтать. Но с Соней хочется озвучивать. Все эти стремные вещи заседают позже колючками в сердце. Воспаляются, горят и болят. Но, блядь, такой кайф во всех этих ощущениях, что у меня давно определилась зависимость.

– Всегда.

– Блядь… Блядь… – почти стону, тыкаясь лицом ей в шею. – Соня, я бы хотел сказать, что ты меня лишила сна… Но это уже пройденный этап… Сейчас я, мать вашу, готов признать, что ты меня лишила жизни. Я ни о чем, кроме тебя, думать не могу. Только ты… Только тебя хочу… Хочу, Соня… Хочу…

– Целый год?

– Ага, – пытаюсь выдать ответ легко.

На деле же, конечно, тайным огнем горю.

– Я этот год тебя люблю.

Когда Богданова это говорит, смотрю ей в глаза. Мое чертово сердце отстегивается и, на хрен, улетает. Превращаясь в тучу, расходится по небу громом и молниями. Я его, безусловно, чувствую… Блядь, чувствую в разы сильнее, чем обычно. Его величина, сила и удивительная всепоглощающая способность заставляют меня ощущать себя кем-то совершенно другим. И этот кто-то даже не человек.

– Люблю… – шепчет Соня на повторе.

Из моей груди вырывается странный звук. Я наклоняюсь к ней. Ловлю слова губами. Но запрещаю себе думать, почему это признание спровоцировало внутри меня ураган, а за ним и пожар.

Наши рты встречаются. И в этот раз нежность практически со старта переходит в развязную чувственность. Глубоко целуемся. Очень откровенно, страстно и горячо. В свалившемся с неба сердце застревают какие-то чувства. Они фонят по всему моему телу. Это рай, наверное. А за ним по-любому начинается ад. Но мне похрен. Сейчас на все похрен.

В какой-то миг, когда градус возбуждения достигает критической отметки, Соня просовывает руку между нашими склеенными в воде телами и… сжимает ладонью мой член.

Лихорадочно хватая воздух, отрываюсь от ее рта. Содрогаюсь. Стону. И неосознанно разражаюсь матами.

– Блядь… Твою мать, Соня… Блядь…

– Прости… – спешно шепчет Богданова и отдергивает руку. Едва успеваю поймать и притянуть обратно. Не к члену, конечно. Фиксирую на груди, как дополнительный щит для своего рвущегося на волю сердца. – Прости-прости… Я хотела как лучше. Сделала больно? Прости-прости! Я пыталась тебе помочь!

С трудом взгляд ее ловлю. И все равно долгое мгновение тупо таращусь в попытке осознать: непорочная Соня Богданова, которую я так рвусь опорочить, трогала мой член. Сама, блядь. Сама!

– Дело не в боли, – поясняю, чтобы успокоить ее волнение. – Когда ты прикоснулась, меня чуть не разорвало.

Соня явно сгорает со стыда, но уточняет:

– В хорошем смысле?

– В самом лучшем.

– Я не ожидала… – теряется она.

– Я и сам не ожидал, – выдохнув это, прижимаюсь губами к ее виску. На грани. Дышу с надрывом. Но, тем не менее, задвигаю: – Пойдем в дом. В постели будет проще.

– Эм-м… Может, все-таки здесь? – по голосу слышу, что боится. – На шезлонге.

Одновременно смотрим на ряд лежаков.

«Разъебем», – осознаю с удивительным хладнокровием.

– У меня не так много времени… – бормочет Соня сбивчиво, продолжая оправдываться. – Завтра на работу… И…

– Не волнуйся, это будет быстро, – резковато бросаю я.

И, стискивая ее талию, выталкиваю из воды. Едва сажаю на бортик, она подхватывается, встает на ноги и несется к шезлонгам.

Поднимаюсь следом. Решительно наступаю, пока не оказываюсь за спиной наклонившейся с полотенцем над шезлонгом девушкой. Дернув тесемки лифчика, заставляю ее взвизгнуть и резко обернуться.

– Я пока не готова раздеваться.

Молча наблюдаю за тем, как она, по всей очевидности довольная своим заявлением, заводит руки за спину, чтобы завязать лифчик. Ну, блядь… Грех не воспользоваться же, когда она так подставляется. Одной рукой в обхват ее тела иду и прижимаю к себе, а второй – стремительно проскальзываю под болтающуюся чашку. Именно так ее грудь впервые оказывается в моей ладони. И это дарит мне очередные новые ощущения. Прикрывая веки, игнорирую Сонины молитвы.