Браво_Два_Ноль - Энди Макнаб

– Ублюдки ковырялись в ране, – сказал он. – Брали меня за ногу и трясли ее из стороны в сторону. Жуткое было дело. Но был во всем и один приятный момент. Всю мою одежду свалили кучей рядом с кроватью. Я каждый день смотрел на золото, спрятанное в изоленте, которое эти козлы обнаружили только через пару недель. А карта и компас у меня попрежнему с собой.

Два типа приходили к Марку и выводили его в сортир. Он прозвал их «Здоровьем» и «Гигиеной», потому что они были очень грязными и вонючими. Оставшись один, Марк брал кувшин с водой и старался прочищать рану. Пулевое отверстие, закрытое обрывком кожи и грязью, никак не зарастало. Лодыжка распухла до размеров кабачка.

– Бывало, я кричал, что мне нужно посрать, иракцы приходили и ставили мне под задницу маленькое ведерко, и оставляли так на несколько часов. Моча летела во все стороны, потому что мне никак не удавалось справиться с собой, а ведерко наполнялось дерьмом по самый край.

Время от времени охранники метелили Марка. Они заходили к нему в камеру, чтобы помучить его раненую ногу и просто поиздеваться над ним. Все это время Марк твердил то же самое, что и остальные. Во время одного из допросов ктото распознал его новозеландский акцент. Его обвинили в том, что он наемник, нанявшийся в услужение Израилю.

Я рассказал Марку, что Динджера и Стэна уже освободили, и они скоро должны быть в Великобритании, и поделился с ним нашими соображениями насчет того, что произошло с остальными. Мы перечисляли то, что с нами случилось, и Марк предположил, что, вероятно, его держали в одной тюрьме с нами: определенно, прямые попадания бомб случались в одно и то же время.

Красный Крест угостил нас кофе, затем настало время горячего ужина.

У Марка, как и у всех нас, завелись вши, и от него воняло. Однако вонь его была специфическая, и он беспокоился, как бы это не оказалась гангрена. Мы пытались обсуждать возможные сценарии будущего, но неизменно возвращались к обмену историями ужасов, пытаясь перещеголять друг друга.

Я рассказывал Марку про сотрудников тайной полиции, дежурящих у входа, когда к нам заглянул один из сотрудников Красного Креста, сказавший, что возникла задержка. Вылететь мы сможем не раньше завтрашнего утра, так как наш самолет, улетевший в Саудовскую Аравию за пленными иракцами, изза ухудшившейся погоды сегодня уже не сможет вернуться.

Ребята из Красного Креста были в напряжении.

Они расставили по коридорам и у всех входов часовых, вооружив их свечами и едой. Все опасались, что предстоящая ночь выдастся напряженной.

Мы с Марком выпили по пиву и заснули. Я намеревался на всякий случай улечься на полу рядом с его носилками, однако все получилось не так. Я поднялся наверх, чтобы взять хлеб и шоколад, и заснул в кресле. Ребята из Красного Креста, бодрствовавшие всю ночь напролет, сидели среди нас группами по двое и по трое.

Я проснулся рано. Появилось какоето официальное лицо, с улыбкой объявившее нам, что пришло время возвращаться домой. Перед нами с Марком встал вопрос безопасности, потому что бойцы нашего полка любой ценой не должны показывать свои лица прессе. Поднявшись наверх, я поговорил с летчиками, а затем поделился своим беспокойством с Красным Крестом.

– Никаких проблем, – ответили мне. – В тот самый момент, когда к дверям гостиницы подъедет автобус, к черному входу будут подъезжать кареты «Скорой помощи», потому что носилки можно выносить только через служебные помещения. И вы просто поедете в одной из них вместе со своим другом.

Летчики согласились устроить для журналистов отвлекающий маневр. Выходя из гостиницы, они натянули на головы свитера, и тотчас же защелкали фотоаппараты. Снимки этих «ребят из спецназа», стесняющихся журналистов, впоследствии обошли весь мир.

Мы выехали одной колонной. В нашей машине спереди сидели двое парней из Красного Креста, и когда мы оказались на улицах Багдада, один из них сказал:

– Если хотите, мы устроим вам ознакомительную экскурсию по Багдаду. Посмотрите налево, – продолжал он голосом профессионального гида, – это комплекс Министерства информации. Он состоит из нескольких зданий, и только одно из них было разрушено. Вот и говорите после этого про «умные» бомбы. А справа от вас находится здание министерства…

Все улицы были завешаны портретами Саддама и изображениями мусульманского полумесяца. Разрушения были повсюду, но, судя по их виду, бомбардировки были точечными. Несомненно, удары наносились исключительно по военным целям. Гражданские здания, расположенные в непосредственной близости с этими руинами, оставались практически без повреждений.

Парень из Красного Креста стал рассказывать про обмены иранских и иракских военнопленных, в которых он принимал участие. По его словам, двадцатилетние парнишки выглядели лет на сорок – столько ужасов им пришлось перенести. По сути дела, жизнь их была полностью разрушена. Среди них было много раненых; они не получали никакой медицинской помощи, гниющие раны были в ужасном состоянии.

– Пока что это наиболее успешный обмен, – закончил парень. – Полагаю, это является следствием давления со стороны военных, которые, вероятно, стремятся поскорее восстановить силы, вернув людей из плена. Всех беспокоит стабильность в стране. Похоже, неминуем государственный переворот. Чем скорее мы вытащим вас отсюда, тем лучше.

– Вот под этим я подписываюсь обеими руками, – согласился Марк.

Глядя на дорожные знаки, указывающие дорогу на Багдадский международный аэропорт, до которого оставалось все меньше и меньше километров, я испытывал нарастающую тревогу. Похоже, то и дело возникали какието организационные проблемы, потому что мы проезжали немного вперед, затем останавливались, потом снова ехали и снова останавливались. Я пока что не видел ни одного самолета.

– Нам постоянно приходится сталкиваться с этим, – заметил водитель. – Бюрократия тут просто страшная.

Завернув за угол, мы увидели целую колонну автобусов, наполненных иракскими военнопленными. Мне показалось, у них на лицах не было радости. Главный терминал аэропорта оказался пуст. Два часа ушло на оформление различных формальностей, и наконец нас пригласили подниматься на борт самолета.

Пленные, способные ходить, поднялись в два «Боинга727» компании «Суиссэр» по трапам, носилки закатили по откидному люку в задней части корпуса. Я не отходил от Марка. Экипаж встретил нас как особо важных персон, и тотчас же появился кофе со сливками. Он показался мне божественным нектаром.

Когда самолет, оторвавшись от взлетнопосадочной полосы, поднялся в воздух, мы взревели, словно футбольные болельщики. Посмотрев на Марка, я улыбнулся. Теперь мы действительно возвращались домой.

ГЛАВА 13

Один полковник, глава американского контингента, обратился к своим людям по громкоговорящей связи. Он хотел устроить все так, чтобы американцы были одеты только в тюремные робы – так они лучше бы выглядели на снимках. Всем пришлось снять свитера. Еще полковник распорядился, чтобы бывшие пленники выходили по очереди, в строгом соответствии с воинскими званиями. Я не мог поверить своим глазам. Не прошло и пяти минут с тех пор как этот тип вырвался из иракской тюрьмы, а ему уже снова захотелось командовать.

Нас с Марком вся эта ерунда нисколько не трогала, поскольку мы решили, что покинем самолет только тогда, когда разойдутся журналисты. Мы с аппетитом уплетали сочные булочки, запивая их кофе, когда командир корабля объявил, что к нашим двум «Боингам» скоро присоединится эскорт из «Ф15» и «Торнадо».

Не успел он договорить, как появились два американских «Ф15», летящих один чуть выше другого. Они пристроились к нам, расположившись прямо над крыльями «Боинга». Янки повскакивали с мест и принялись вопить от радости. Один из летчиков в ответ снял с лица кислородную маску и махнул рукой. Выпустив радиолокационные отражатели, он отвернул в сторону. Зрелище было фантастическое.

Затем летчики стали выполнять фигуры высшего пилотажа. Один, сделав разворот, оказался над противоположным крылом нашего «Боинга». Затем оба «Ф15» над правым крылом.

Настал черед «Торнадо» Королевских ВВС. Они подлетели к нам настолько близко, что я смог разглядеть глаза летчиков. Один из них, сняв кислородную маску, произнес губами: «Придурки!», естественно, сопровождая это соответствующим жестом. Джон Никол, английский летчик, побывавший в плену, который пожимал мне руку, сходил в пилотскую кабину и обратился к своим товарищам по радио. Те тоже закружили в небе, причем, на мой взгляд, получалось у них лучше, чем у янки.

– Эти летчикиистребители считают, что только они и могут выполнять подобные штучки, – объявил наш командир корабля. – Итак, будьте добры, пристегните ремни и держитесь крепче.