Злобный рыцарь (СИ) - Барышева Мария Александровна

Домовик, продолжая урчать, разомкнул объятия и принялся крутить головой по сторонам. Воспользовавшись этим, Костя шагнул сквозь дверь в ванную, но Гордей почти сразу же вкатился следом, с интересом уставившись на Аню, сбрасывавшую с себя одежду.

- Так, - сердито сказал Костя, - вот это уже хамство! Тебе сюда нельзя!

Поскольку Гордей не отреагировал, Костя, наклонившись, подхватил его и вынес болтающего мохнатыми ногами домовика обратно в коридор. Поставил на пол и погрозил домовику пальцем. Гордей тут же щелкнул зубами, предприняв попытку этот палец откусить.

- Чувствую, весело мне будет! - буркнул Костя, отдергивая руку, и вернулся в ванную. На этот раз домовик за ним не последовал, но Костя почти сразу же начал улавливать скрип и бряцанье, доносившиеся из разных уголков дома - Гордей активно осматривал новое жилище - настолько активно, что один из звуков услышала даже Аня, уже занесшая ногу над бортиком ванны, и застыла на мгновение.

- Что это? Мыши что ли?

- Мышь, - Костя устало уселся на опущенную крышку унитаза. - Большая бородатая мышь.

Со стороны спальни долетел грохот, а следом - громкое раздраженное бормотание. На этот раз Аня не отреагировала - видимо, большинство звуков, издаваемых домовиком, были ей недоступны. Костя предпочел бы тоже их не слышать - судя по всему, Гордей будет жильцом весьма и весьма шумным. Он покосился на Аню, которая, стоя в ванне, взбивала на голове пенную шапку, и критично прищурился:

- Работать и работать...

- У меня все болит! - тут же пожаловался флинт.

- Так что ж ты хотела, мать, мышцы-то нетренированные.

- Может, завтра сделать перерыв?

- Я те сделаю!

- Очень устала...

- А знаешь, как я устал с утра до вечера трындеть тебе одно и то же и не раздражаться?! - Костя машинально махнул рукой, безуспешно пытаясь разогнать сгущающееся облако пара. - Занавеску задерни! Тут наверняка холодно, да и я ничего нового уже не увижу!

- А, от этих тренировок все равно не будет никакого толку!

- Так, опять началось?! - Костя раздраженно вскочил. - Почему, стоит мне добиться какой-то стабильности, ты сразу же начинаешь все портить?! Толку не будет, если ничего не делать! Но ты же делаешь! Мы делаем! Послушай, - он шагнул в ванную, встав так, что между ними оказалась густая решетка тугих водяных струй, - не все сразу, но я ведь и не говорил, что так будет! Посмотри на меня! Ну же!

Он протянул руки и поймал своего флинта за плечи. Тот, разумеется, этого не почувствовал - продолжал возить ладонями по волосам и скисать прямо на глазах. Струи воды беспрепятственно прошивали денисовские предплечья, разбиваясь о растрескавшееся дно ванны, но иные капли на крошечные мгновения задерживались на руках, чтобы тут же провалиться насквозь - и эти мгновения приносили иллюзию материальности - гнетущую, но вместе с тем и приятную. Если б только эти мгновения длились хоть немного дольше! Капля воды, оставшаяся блестеть на кончике пальца - немыслимая мелочь из прежней жизни, за которую можно было отдать многие месяцы жизни хранительской. Внезапно Костя ощутил почти звериную тоску и недоуменно приподнял брови. Разве не лишили их тоски по ощущениям, как лишили глубины прежних привязанностей? Разве помнит он хоть что-то о капле воды, кроме ее внешнего вида? Нет, не помнит, а его флинт весь с ног до головы в этих каплях и не осознает, до чего же это здорово!..

Они думают, что все забирают, но они ошибаются. Это возвращается... а я ничего не могу сделать сам!..

Кто это сказал? Кажется, покойный Руслан... Пусть его - Руслана нет - и возможно больше никогда не будет. Но почему же так неспокойно, нехорошо?.. Может, это последствия Аниной музыки? Может, она так же опасна, как и наркотики? Черт, он все равно от нее не откажется, ему нужно еще... Но для того, чтобы получить музыку, нужно следовать поставленной задаче.

- Посмотри на меня! - резко повторил он и переместил ладони с плеч флинта на его щеки, безуспешно пытаясь зафиксировать на себе блуждающий взгляд светлых потерянных глаз. - Я знаю, что ты меня не видишь, но можешь хотя бы посмотреть прямо перед собой?! Ты ничего не бросишь! Не смей скисать! Я никогда не сидел в углу - и тебе не позволю! У нас все получится! Я же говорил - не одна ты! Имей совесть, Юрьевна, ты вот этим своим нытьем и вечной депрессухой мне совершенно не помогаешь!

Аня несколько раз хлопнула мокрыми ресницами и с кривой улыбкой сказала:

- Раз уж у меня появился внутренний голос, он мог бы быть и менее злобным.

Костя невольно фыркнул, и она тоже засмеялась, глядя ему в подбородок. В какой-то момент ему показалось, что они смеются вместе, а не по разные стороны миров, и когда этот момент закончился, Денисов отчего-то почувствовал себя так, словно его жестоко обманули. Аня продолжала смотреть на него, как-то беспомощно опустив руки, и словно чего-то ждала. На кончике ее носа, как раз над родимым пятнышком застыла крошечная капля воды, и Костя машинально попытался смахнуть ее - и почти удивился, когда ему это не удалось.

- Не моя вина, - пробормотал он, озадаченно глядя на свою руку, - что ты лучше всего слышишь меня только тогда, когда я на тебя злюсь.

- То и дело кажется, что этот внутренний голос вот-вот даст мне по шее, - Аня сморщила нос, потерла его и шагнула навстречу Косте под хлещущие из лейки горячие струи.

- Ты не представляешь, детка, до чего же мне хочется это сделать! - буркнул Денисов, выскакивая из ванны и наблюдая, как его флинт, став в профиль, смывает шампунь с волос. - Хорош полоскаться, мы везде опоздаем!

Черт, отличная, все-таки, грудь - если куда и тянуться, так это к ней, а не к носу! Все эти дурацкие аспекты хранительской работы сказываются на нем не лучшим образом.

Аня взяла мочалку и, словно в издевку, принялась старательно намыливать именно ту часть тела, о которой он размышлял.

- Вот блин! - раздраженно сказал Костя и отвернулся.

Когда они вышли из ванной, в квартире стояла полная тишина, и Денисов понадеялся, что Гордей, презрев все кодексы домовиков, попросту слинял. Но едва он шагнул за порог кухни, как эти надежды рассыпались в пыль - домовик сидел на плафоне кухонной лампы, болтая толстыми ногами и крепко держась за провод. На довольной бородатой физиономии отчетливо виднелись белые разводы и коричневые пятна, подозрительно напоминавшие сметану и шоколад.

- Вижу, ты уже успел позавтракать, - заметил Костя.

- Пфух! - согласился домовик и, сползши по плафону, повис на нем, что-то лопоча себе под нос. Он неминуемо бы брякнулся в раковину, если б Костя не подхватил его, после чего Гордей тут же снова полез обниматься.

- Черт знает что! - Костя с трудом отделил от себя домовика, пораженного внезапной любвеобильностью, и ссадил его на табуретку. Гордей, перевернувшись, забрался на табуретку с ногами и, просунувшись в прореху между занавесками, всплеснул лапами над обнаруженной на подоконнике бегонией и начал мелодично приворковывать, поглаживая коротким пальцем темно-зеленые листья.