Икона - Фредерик Форсайт

Мир, в который ввёл его сэр Найджел Ирвин, хотя и за очень высокую плату, мир притворства и дезинформации, стратегии бесконечных обманов и прикрытий, вселял в него ошущение необходимости выпить двойную порцию водки. К счастью, у него в сумке нашлась вторая бутылка особого сорта. Он налил себе.

— Не хотите, сэр Найджел?

— Это не для меня, — сказал Ирвин. — Вызывает расстройство желудка, жжёт горло. Но я выпью с вами кое-чего другого.

Он отвинтил прикреплённую к внутренней стороне атташе-кейса серебряную фляжку и налил жидкость в серебряный стаканчик. Приподняв его, как бы присоединяясь к Винсенту, он с видом знатока пригубил. Это был выдержанный портвейн мистера Трабшо с Сент-Джеймс-стрит.

— У меня такое впечатление, что вы получаете удовольствие от всего происходящего, — заметил экс-сержант Винсент.

— Дорогой мой, уж много лет прошло с тех пор, когда я так забавлялся.

Поезд доставил их на вокзал в Москве перед рассветом Температура была пятнадцать градусов ниже нуля. Какими бы холодными ни казались вокзалы зимой тем, кто спешит домой, к пылающему очагу, в них всё же теплее, чем на улице. Когда сэр Найджел с Винсентом сошли с киевского ночного экспресса, перрон встретил их холодом и толпой голодающих бедняков.

Те старались держаться как можно ближе к тёплым двигателям локомотивов, попасть в случайную волну тёплого воздуха, вырывающегося временами из дверей кафе, или просто лежали на бетонном полу, надеясь пережить ещё одну ночь.

— Держитесь поближе ко мне, сэр, — тихо предупредил Винсент, когда они направились к барьеру, где проверяли билеты и за которым открывалась привокзальная площадь.

На пути к стоянке такси они были атакованы целым полчищем нищих. Головы обездоленных были обмотаны шарфами, лица покрывала щетина, глаза запали. Все протягивали к ним руки.

— Боже мой, это ужасно, — прошептал сэр Найджел.

— Не вздумайте доставать деньги — начнётся давка, — быстро произнёс телохранитель.

Несмотря на почтенный возраст, сэр Найджел сам нёс саквояж и атташе-кейс, чтобы у Винсента одна рука оставалась свободной. Бывший солдат спецназа держал её у подмышки, давая понять, что у него есть оружие и он, если потребуется, пустит его в ход.

Таким образом он провёл сэра Найджела, оберегая сзади, сквозь толпу к краю тротуара, где в надежде на пассажиров ожидали несколько такси.

В тот момент, когда Винсент оттолкнул чью-то просящую руку, сэр Найджел услышал, как нищий закричал ему вслед:

— Иностранец! Проклятый иностранец!

— Это потому, что они думают, мы богатые, — сказал ему на ухо Винсент. — Раз мы иностранцы, значит, богатые.

Крики провожали их до стоянки. «Поганые иностранцы! Подождите, вот придёт Комаров!»

Когда они благополучно уселись в дребезжащее такси, Ирвин откинулся на спинку сиденья.

— Я даже не представлял себе, что все так плохо, — негромко сказал он. — Прошлый раз я только проехал от аэропорта до «Националя» и обратно.

— Сейчас зима, сэр Найджел. Зимой всегда хуже.

Когда они отъезжали от вокзальной площади, их обогнал милицейский грузовик. Двое милиционеров с каменными лицами в тяжёлых полушубках и меховых шапках сидели в тёплой кабине. Грузовик, вильнув в сторону, пошёл перед ними, и они увидели заднюю часть кузова.

При повороте приоткрылся брезент, и на секунду стали видны ряды ног — завёрнутых в тряпьё человеческих ступнёй. Тела. Замёрзшие как камень тела, сложенные, словно вязанки дров, одно на другое.

— Фургон для трупов, — коротко объяснил Винсент. — Утренняя смена. Каждую ночь умирает по пятьсот человек, в подворотнях, на набережной.

У них были зарезервированы номера в «Национале», но они не хотели появляться там до самого конца дня. Поэтому такси доставило их к «Палас-отелю», и весь день они провели в глубоких кожаных креслах в холле.

Двумя днями ранее Джейсон Монк провёл закодированную передачу со своего специально оборудованного портативного компьютера. Передача была короткой и точной. Он встречался с генералом Петровским, и все, кажется, в порядке. Он всё ещё передвигается по городу с помощью чеченцев, часто под видом священника, армейского или милицейского офицера или бродяги. Патриарх готов принять английского гостя второй раз.

Это было сообщение, которое через весь мир достигло штаб-квартиры «Интелкор» и в том же закодированном виде было передано в Лондон сэру Найджелу. Только у него имелся дубликат одноразового шифроблокнота, дававший возможность расшифровать информацию.

Это именно сообщение и привело его из лондонского аэропорта Хитроу в Киев, а оттуда на поезде в Москву.

Но это же сообщение перехватило ФАПСИ, теперь почти всё время работающее на полковника Гришина. Директор ФАПСИ совещался с Гришиным в то самое время, когда поезд Киев — Москва сквозь ночь продвигался к столице России.

— Мы почти засекли его, — сказал директор. — Он передавал из района Арбата, а прошлый раз — из места недалеко от Сокольников. Так что он передвигается.

— Арбата? — сердито переспросил Гришин. Арбат расположен в полумиле от кремлёвских стен.

— Существует ещё одна опасность, о которой я должен вас предупредить, полковник. Если он пользуется, как мы предполагаем, компьютером определённого типа, то ему нет необходимости присутствовать во время передачи или приёма. Он можете заранее настроить его и уйти.

— Тогда найдите прибор, — приказал Гришин. — Он вернётся к нему, и там я буду его поджидать.

— Если он проведёт ещё две передачи или даже одну, длящуюся полсекунды, мы определим источник. С точностью до квартала, а может быть, и здания.

И ни один из них не знал, что, согласно плану сэра Найджела Ирвина, Монку требовалось отправить на Запад ещё три coобщения.

— Он вернулся, полковник Гришин!

Голос отца Максима от волнения срывался на визг. Было шесть часов вечера, на улице царили крепкий мороз и кромешная тьма. Гришин всё ещё сидел за столом в особняке неподалёку от Кисельного бульвара. Он собирался уходить, когда зазвонил телефон. Согласно инструкции, оператор коммутатора, услышав имя «Максим», сразу переключил его на телефон начальника службы безопасности.

— Успокойтесь, отец Максим. Кто вернулся?

— Англичанин. Старый англичанин. Он пробыл у его святейшества целый час.

— Не может быть! — Гришин заплатил крупную сумму сотрудникам иммиграционного отдела Министерства внутренних дел и офицерам контрразведки ФСБ, чтобы они заранее предупредили его, и вот предупреждения не поступило. — Знаете, где он остановился?

— Нет, но он приехал на том же лимузине.

«Националь», подумал Гришин. Старый дурак остановился в том же отеле. Он с горечью сознавал, что упустил старого аса-шпиона прошлый раз из-за того, что мистер Трабшо оказался слишком быстр для него. На этот раз ошибки не будет.

— Где вы сейчас?

— Говорю по мобильному телефону с улицы.

— Это небезопасно. Идите на обычное место и ждите меня там.

— Я должен вернуться. Меня хватятся.

— Слушайте, идиот, позвоните в резиденцию и скажите, что заболели. Скажите, что пошли в аптеку за лекарством. Но будьте на месте и ждите.

Он бросил трубку, но тут же поднял её снова и приказал своему заместителю, бывшему майору из управления пограничных войск КГБ, немедленно явиться к нему в кабинет.

— Возьмите с собой десять человек, самых лучших, в гражданской одежде, и три машины. — Он положил перед заместителем фотографию сэра Найджела Ирвина. — Вот он. Вероятно, его сопровождает человек — моложе его, черноволосый, крепкий на вид. Они в «Национале». Мне нужны двое в холле, чтобы держать под наблюдением лифты, стол администратора и двери, двое — в кафе на нижнем этаже, двое — на улице, четверо — в двух машинах. Если он появится, проследите, когда он войдёт, и сообщите мне. Если он там, я не хочу, чтобы он ушёл незаметно. Я должен знать.

— Если он уедет на машине?

— Следуйте за ним, пока не станет ясно, что он едет в аэропорт. Тогда организуйте автокатастрофу. Он не должен доехать до аэропорта.

— Есть, полковник.

Когда заместитель ушёл, чтобы проинструктировать свою команду, Гришин позвонил другому специалисту, состоявшему у него на службе, — бывшему вору, специализировавшемуся на отелях; считалось, что он может открыть любую дверь в Москве.

— Возьми свой набор инструментов, отправляйся в гостиницу «Интурист», садись в холле и держи телефон включённым. Ты должен открыть дверь номера, мне это нужно сегодня вечером, время пока не знаю. Позвоню, когда ты потребуешься.

Гостиница «Интурист» расположена в ста метрах от «Националя», за углом на Тверской улице.

Спустя полчаса полковник Гришин появился в церкви Всех Святых на Кулишках. Обеспокоенный отец Максим, покрытый потом, ожидал его.

— Когда он приезжал?

— Без предупреждения, около четырёх часов. Но его святейшество, должно быть, ожидал его. Мне велели сразу же ею проводить. С переводчиком.