Раз за разом. Doing it All over (СИ) - "Al Steiner"

Но не успели эти мысли воплотиться в реальность, как Лизу начало тошнить по утрам, и она жаловалась на чувствительные соски. Её месячные, регулярные, как часы, не начались в положенное время. Простой тест, доступный в любой аптеке, подтвердил наши подозрения. Лиза была беременна.

Странно, но это было самое счастливое время нашего брака. Лиза вся светилась в ожидании ребёнка. Наши ссоры сократились настолько, что я действительно поверил, что между нами всё будет хорошо. Мы даже не рассматривали вариант аборта, хотя мы оба поддерживали права женщин в этом выборе.

Во время её второго триместра гормоны захватили её тело, и началась эра сексуального наслаждения. Мы занимались этим когда угодно, где угодно, в абсолютно любой позиции. Порой мы даже падали на ковёр и занимались этим в одежде. Это значит, что я до сих пор люблю её, так ведь? Я избавился от всех мыслей о разводе, которые у меня были.

Во время её третьего триместра мы зашли ещё дальше. Воспользовавшись деньгами её и моих родителей, мы сделали первоначальный взнос, купив трёхкомнатный домик рядом с центром города. Все бумаги были подписаны за неделю до родов, и когда Бекки появилась на свет, она приехала из госпиталя в наше собственное жилище.

Вскоре проблемы вернулись. Лиза проходила через тяжелую постродовую депрессию, от которой она так и не отошла. Когда Бекки исполнилось шесть месяцев, я понял две вещи. Во-первых, я больше не хочу жить со своей женой и я не люблю её. Во-вторых, я безнадёжно влюблён в ту маленькую жизнь, которую мы создали, и я не мог даже подумать о том, чтобы существовать без неё.

Я держался так долго, как только мог. Как и Лиза, которая, скорее всего, пришла к таким же выводам. Вернулись ссоры, и их стало куда больше. Часто я задумывался о разводе, но не мог сделать этого. Я знал, что у меня заберут Бекки.

Наконец, струна лопнула. Во время очередной ссоры по поводу того, что я трачу двадцать долларов в неделю на обед во время работы, я позволил ужасным словам выскочить из моего рта. Совет всем женатым мужчинам: никогда не называйте свою супругу "тупой пиздой". Лиза, придя от этого в ярость, вышла из себя и дала мне пощёчину.

Я стоял и смотрел на неё, лицо горело от удара, мои руки чесались ответить ей. В отвращении от того, что мы дошли до оскорбительной брани и физического насилия в качестве решения наших проблем, я взял ключи от машины и вышел за дверь. На следующий день я заполнил все документы. Шесть месяцев спустя мы официально развелись.

Вспоминая об этих временах, все наши отношения кажутся мне лишь одной большой и очень плохой шуткой. Сравнивать ту любовь, которую я чувствую к Нине, с самыми счастливыми временами моих отношений с Лизой, это как сравнивать оргазм и инфекцию мочевых путей.

Без вопросов, Нина – это лучшее, что случалось в моей жизни. Хотя я и не знал, как она отреагирует на сломанное колено, я знал, что Нина никогда не ударит меня со злости во время ссоры из-за двадцати долларов на обед. Я знал, что мне никогда не придётся доказывать себе любовь к ней.

Любовь – это то, что ты ни с чем не спутаешь. Когда ты почувствуешь настоящую любовь, ты сразу поймёшь, что это такое, и начнёшь смеяться над теми людьми, включая себя в прошлом, которые когда-либо задавались вопросом "Я правда люблю?".

Как я уже понял, когда ты любишь, ты знаешь это.

Глава 9. Часть 6.

Физическая часть наших с Ниной отношений не особо прогрессировала. Свою любовь мы выражали в кратких поцелуях и частых объятиях, и продолжали держаться за руки, когда мы ехали в машине или гуляли вместе. С моей стороны будет враньём сказать, что я не хотел большего, всё-таки во мне бушевали гормоны, но я знал, насколько важно позволить Нине выбирать ритм наших отношений. Для Нины это всё впервые, и я не хотел торопить её.

Очевидно, она тоже хотела больше. Я чувствовал, как желание волнами исходило из неё, когда мы обнимались или целовались. Я видел блеск в её глазах, который ни с чем не спутаешь, я чувствовал, как дрожит её тело. Но в то же время я чувствовал её страх. Страх перед эмоциями, которых она никогда не испытывала раньше, и, возможно, даже не догадывалась об их существовании.

Наш медленный темп помогал нам полностью ощущать каждое новое действие, запоминать его и навеки откладывать в памяти.

Перед Рождеством она приехала чуть позже обеда, припарковавшись на машине своей мамы у моего дома. Трейси ушла навестить старых друзей, а родители занимались покупками в последнюю минуту (в каком-то роде это была их традиция). Нина принесла с собой небольшую коробку, обёрнутую подарочной упаковкой.

"Я подумала, что раз мы не сможем встретиться завтра", - сказала она мне, когда мы подошли к дивану и сели на него, - "то я вручу тебе подарок сегодня."

Я взял у неё из рук коробку.

"Тебе не нужно было дарить мне что-то", - ответил я ей.

"Ну, какой бы девушкой я была", - спросила она, - "если бы ничего не подарила тебе на Рождество?"

Я взглянул на неё и заметил, как сильно она покраснела. Впервые она называет себя моей девушкой.

"Спасибо", - нежно сказал я. - "Я могу открыть?"

"А что ты ещё собирался с ним делать?", - поинтересовалась она.

Я ухмыльнулся.

"Боже, ты становишься острой на язык", - сказал я, просовывая палец под тугую ленту на упаковке.

"И у кого я, по-твоему, училась?", - ответила она.

Я открыл подарок. Это был новый кожаный кошелёк с моими инициалами, выгравированными на нём. Это стоило ей как минимум тридцать долларов. Для подростков этого временного периода - целое состояние.

"Нина, ты же не можешь себе это позволить", - сказал я, открывая его и вдыхая запах свежей кожи.

"Знаю", - ответила она заговорщицким тоном. - "Поэтому я его украла."

Я засмеялся, вновь вспоминая, что были времена, когда Нина просто не могла позволить себе пошутить.

"Спасибо", - ответил я ей. - "Это отличный кошелёк. Гораздо лучше, чем мой на липучке", - я наклонился и поцеловал её в уголок губ.

"М-м-м", - сказала она, её глаза заблестели. - "Может, мне стоит воровать чаще, если это то, что я получу взамен."

"Может быть", - ответил я, поцеловав её в губы.

Поначалу она с энтузиазмом отвечала на мой поцелуй, но затем сработал её автоматический выключатель. Она отодвинулась от меня и покраснела. Наступило неловкое молчание.

"Подожди здесь", - сказал наконец-то я.

Я направился наверх в свою комнату и открыл шкаф. Немного я порылся в нём, пока не нашёл то, что искал. Когда я вернулся, я передал ей коробку в подарочной упаковке.

"Это мне?", - спросила она издевательски-невинным тоном.

"Да, это тебе", - подтвердил я.

Она взяла упаковку, которая была размером с небольшой блокнот, и слегка потрясла её, проверяя на вес.

"Что-то очень лёгкое", - шутливо заметила она.

"Но от всего сердца", - заверил её я.

Она принялась разрывать неаккуратную упаковку (за обе свои жизни я так и не научился нормально заворачивать подарки), и обнаружила под ней белую коробку. Откинув упаковочную бумагу на кофейный столик, она начала разбираться со скотчем, которым я обернул крышку плотным слоем. Не без труда открыв крышку, она начала рыться в коробке. Наконец, она вытащила из кучи бумаг маленький предмет, заключённый в пластик. Это был стеклянный цилиндр, диаметром чуть больше четвертака, с металлическими пластинами на дне. Она поднесла его к своим глазам.

"Это...", - начала она и её лицо искривилось в замешательстве. - "Это...", - она сделала паузу, чтобы подумать. - "Что это, Билл?"