Тухачевский - Борис Соколов

При этом Тухачевский не учитывал, какого рода кадры получит армия в случае начала войны. Ведь те же крестьяне и недавние рабочие из крестьян, составляющие большинство в вооруженных силах, были основательно деморализованы быстрой и насильственной коллективизацией, запуганы террором. Ликвидация неграмотности в СССР дала подавляющему большинству лишь формальное образование, но отнюдь не умение полученными знаниями адекватно пользоваться. В этих условиях менее многочисленная, но хорошо обученная в течение ряда лет кадровая армия могла бы принести Советскому Союзу больше пользы, чем многомиллионная масса вооруженных вчерашних рабочих и крестьян. Но ни военные, ни политические руководители страны этого не осознавали.

Главное же, масса советского населения была внутренне несвободна в гораздо большей степени, чем даже жители нацистской Германии. Ведь гитлеровский режим существовал до начала Второй мировой войны только шесть лет, а советский — более двадцати. При Гитлере сохранилось частное предпринимательство, в сферу которого нацисты вмешивались лишь очень ограниченно, и фактически отсутствовал тотальный идеологический контроль личной жизни граждан. Столь авторитетный свидетель, как Вильфрид Штрик-Штрикфельдт, прибалтийский немец, бывший офицер связи при штабе Русской освободительной армии и друг генерала-предателя А. А. Власова, в своих мемуарах «Против Сталина и Гитлера» отмечал: «И нацистский режим стремился к тоталитарной, всеобъемлющей власти, но она еще не достигла дьявольского совершенства сталинизма. В Третьем Рейхе всё же сохранялись какие-то основы старой государственной и общественной структуры; еще не были задушены полностью частная инициатива и частная собственность; еще было возможно работать и жить, не завися от государства. Немцы еще могли высказывать свое мнение, если оно и не сходилось с официальной догмой, могли даже, до известной степени, действовать так, как считали лучшим. Хотя партийное давление и увеличивалось всё более ощутимо (для нас уже нестерпимо), но эта форма несвободы в Германии оценивалась подавляющим большинством бывших советских граждан мерками сталинского режима насилия и поэтому воспринималась всё же как свобода. И в этом была большая разница между нами». Подобное различие условий в двух странах определило и разное качество человеческого материала, оказавшегося в распоряжении Красной армии и вермахта, а это, в свою очередь, в большой степени повлияло на соотношение военных потерь двух армий, которое сложилось отнюдь не в пользу первой.

Тухачевский, похоже, предпочитал ничего такого не замечать и вполне искренне повторял идеологические штампы, словно списанные с передовиц «Правды»: «В отношении широких красноармейских масс мы имеем совершенно несравнимые преимущества перед всеми капиталистическими странами. Наша армия будет иметь массы, сознательно отстаивающие пролетарское государство… Бурный рост социализма в нашей стране сопровождается политическим и культурным ростом трудящихся и вступлением лучшей части рабочих, крестьян и служащих в ряды партии, комсомола, профсоюзов и общественных организаций». Даже то, малоприятное в целом обстоятельство, что вследствие постоянного недоедания «на гражданке» красноармейцы по росту и весу уступали солдатам армий основных капиталистических стран, Тухачевский стремился обратить на пользу дела. Он как о забавном факте сообщал: «Интересно отметить, что когда во время гражданской войны мы захватили английские самолеты… то кабины их и расположение управления оказались совершенно не подходящими для наших рабоче-крестьянских летчиков. Не хватало роста, длины рук и ног». И тут же с увлечением продолжал, козыряя конкретными расчетами: «Комплектуя воздушный флот и ставя ростовые требования не ниже 1530 мм для авиации и 1600–1700 мм для бронетанковых частей, мы отбрасываем 3 процента рабочих и 4 процента крестьян при комплектовании ВВС; что же касается бронетанковых войск, то там мы отбрасываем 13 процентов рабочих и 14 процентов крестьян с ростом ниже 1600 мм. Для большего охвата рабочих и крестьян при комплектовании авиации и бронетанковых войск следует пойти на значительное снижение границы малого роста».

Вот он, принцип «классового укомплектования» в лучшем виде! Чтобы в столь важных родах войск, как танки и авиация, было меньше не слишком надежных, с классовой точки зрения, лиц непролетарского происхождения, из интеллигенции и служащих, требуется снизить требования к физическим данным призывников. Михаил Николаевич дает этому некое рациональное обоснование: «Комплектование авиации людьми меньшего роста может дать значительные преимущества во многих отношениях, так как у низкорослых летные качества нисколько не хуже, чем у высокорослых, во всех же остальных отношениях (габариты кабины, вес) низкорослые имеют несомненные преимущества. Так, например, можно достигнуть некоторого увеличения радиуса действия самолета с уменьшением веса летчика, заменяя разницу в весе горючим. Считая расход горючего для моторов в 500 л. с. в 0,215 кг на силу-час при уменьшении веса летчика на 10 кг, при экипаже самолета в 2 чел. получим увеличение времени нахождения в полете за счет добавочного горючего на 11 мин., что при скорости в 200 км в час даст увеличение на 44,5 км. Замещение уменьшенного веса летчиков огнеприпасами может дать добавочно (20 кг) — 600 шт. 3-линейных патронов в ленте или 200 шт. 5-линейных патронов в звеньях.

Наконец, количественно можно увеличить состав воздушных десантов, если будет уменьшен рост, а следовательно и вес бойцов пехоты, подготавливаемых для этой цели.

При комплектовании автоброневых войск меньший рост бойцов будет также давать значительные преимущества. Так как вес бойца в бронетанковых войсках существенной роли не играет, то здесь дело будет сводиться к более удобному действию бойцов при существующих габаритах, к более удобному размещению огнеприпасов и вооружения и к возможности учета меньших габаритов мест для размещения команды при конструировании танков и бронемашин».

Такое впечатление, что люди, красноармейцы, для Тухачевского — всего лишь расходный материал для войны, вроде горючего или боеприпасов. Боюсь, если бы тогда генная инженерия сделала бы те впечатляющие успехи, о которых говорит сегодня весь мир, Михаил Николаевич всерьез бы размышлял над возможностью выведения оптимального бойца-летчика или бойца-танкиста. Что же касается соображений Тухачевского относительно соотношения веса и роста бойцов и того рода войск, где, соответственно, должны были применяться малорослые солдаты, то жизнь доказала их абсолютную справедливость только применительно к танковым войскам. Там, действительно, всё определяется габаритами танка, и чем меньше рост и вес танкиста, тем удобнее ему исполнять свои обязанности. В рукопашных же схватках экипажам танков бывать почти что не приходится, разве что в фантастическом фильме Юрия Озерова «Освобождение». А вот насчет десантников и летчиков Тухачевский ошибся. Во всех армиях мира, включая Красную, десантные войска рассматривались в качестве элитных соединений. И туда подбирались наиболее крепкие и выносливые бойцы, совсем не обязательно низкорослые и худые. Ведь действовать им приходилось в сложных условиях десантирования, порой полагаясь только на собственные силы. Здесь экономить на весе парашютистов никому из начальников не приходило в голову. Профессия летчика также требует повышенных затрат физической энергии, и выгадывать на весе пилота бессмысленно — сэкономленные килограммы могут обернуться незапланированной аварией.