80 лет одиночества - Игорь Кон

Что касается собственно транссексуализма (это гораздо более сложное явление), то я впервые узнал о нем из этнометодологии Гарольда Гарфинкеля (знаменитая «история Агнессы»). Сегодня эта работа переведена и ее «проходят» в любом приличном курсе истории социологии, но тогда о ней у нас никто даже не слышал (я ее знал именно потому, что занимался историей социологии). Даже такой сексологически сравнительно образованный и знавший иностранные языки человек, как Свядощ, часто смешивал транссексуализм с гомосексуальностью. Белкин стал первым известным ученым, который вместе с хирургом И. В. Голубевой начал диагностировать таких людей и изменять их гражданский пол, а если нужно – и тело.

Это было очень трудно не только медицински, но и административно. Чтобы изменить гражданский (паспортный) пол, требовалась виза двух союзных министров, здравоохранения и внутренних дел. Никакой иностранной литературы по этим вопросам в советских библиотеках не было, да и сам Арон Исаакович в то время почти не знал английского языка (позже он это восполнил). Не было в его команде и психологов, и взять их было негде. Советская психология была абсолютно бесполой, даже о тестах маскулинности и фемининности психологи знали понаслышке и применяли их (если вообще применяли) по собственному разумению.

Чисто эмпирическим путем Белкин обнаружил, что самое эффективное средство научить человека, которому предстоит смена пола, новым для него ролям и правилам поведения – поместить его в соответствующую среду. Например, если положить мужчину, которому предстоит стать женщиной, в женскую палату, он усвоит всю необходимую информацию гораздо проще и быстрее, чем при специальном обучении. Из моей «Социология личности» (1967) Арон Исаакович узнал о существовании ролевой теории личности и решил, что это именно то, что ему нужно.

После того как мы познакомились, он пригласил меня к себе в клинику, показал нескольких пациентов и дал прочитать несколько столь же увлекательных, сколь и трагических историй болезни, а позже – показал документальный фильм о смене пола. Первые же прочитанные истории болезней вызвали у меня вопросы. Я спросил:

– Есть у вас данные о психосексуальном развитии ваших пациентов, полученные из независимых источников – родителей, друзей и т. д.?

– Нет, это слишком трудоемко, у нас есть только самоотчеты.

– Но ведь самоотчеты пациента могут быть недостоверны. Сегодня он говорит, что всегда чувствовал себя или хотел быть мужчиной, а завтра будет утверждать прямо противоположное.

– Да, это так. Но откуда вы это знаете?

– Любая автобиография подстраивает историю жизни под наличный образ «Я».

Кроме того, я знал работы Г. Бенджамина и Р. Столлера.

Первой задачей Белкина стало знакомство с иностранной научной литературой, которой в Москве не было. Васильченко, после того как его обвинили в распространении порнографии, свою библиотеку держал под ключом, а мне коллеги книги присылали. Приезжая из Ленинграда на заседание своего отдела, я привозил с собой целый портфель специальной литературы, Арон Исаакович встречал меня у вагона «Красной стрелы», забирал книги, тайком ксерокопировал их у себя в институте, а через несколько дней, когда я уезжал, кто-то из его сотрудников привозил мне эти книги к поезду. Другого способа повысить профессиональный уровень научной работы в то время практически не было.

С первой же встречи у нас с Ароном Исааковичем сложились очень хорошие личные отношения. Он был одним из первых рецензентов моей книги «Введение в сексологию» (1988), а я внимательно читал все его статьи и книги. Хочу отметить, что работа Белкина с «трансами» была во многом подвижнической. В ней не было ни тени коммерции. Профессор не только профессионально помогал своим пациентам, но многие годы по-человечески опекал их. На Западе в то время этого почти никто не делал, соответствующий профессионально-этический кодекс был выработан много позже.

Иногда забота Белкина о пациентах распространялась на всю их семью. Был, например, такой случай. Одна транссексуалка, сменившая пол с мужского на женский, вышла замуж. Разумеется, жених знал, что детей у них быть не может, но дело происходило в Армении, в очень патриархальной среде, бездетный брак для многочисленных родственников был неприемлем. Как быть? Белкин посоветовал супругам имитировать беременность, а родственникам сказали, что из-за тяжелой беременности рожать придется в Москве. Молодые уехали в Москву, якобы в гинекологическую клинику, а на самом деле дожидались возможности усыновить новорожденного младенца, с которым потом вернулись в Ереван. Всем этим дирижировал Арон Исаакович.

Бывали и совсем фантастические истории. Обычно после смены паспортного пола человек уезжал в другой город, где его никто не знал, и начинал там новую жизнь. Но один человек (не помню, какого пола), причем публичной профессии, преподаватель вуза в большом сибирском городе, категорически отказался это сделать и решил вернуться на прежнее место. «Вас там затравят, весь город будет на вас пальцами показывать!» – убеждал Арон Исаакович. «Ничего. Полгода поговорят, а потом привыкнут и примут все как есть». Мужественный человек оказался прав. После первого шока, его/ее коллеги и студенты приняли его/ее новую гендерную идентичность. Видимо, это был не только сильный человек, но и хороший преподаватель.

Арон Исаакович был очень ярким, доброжелательным и оригинально мыслящим человеком. Кроме эндокринологии он серьезно увлекался психоанализом. Ему часто приходили в голову нетривиальные идеи, которые он не всегда успевал экспериментально проверить. У него было хорошее чувство юмора. Когда один из его сотрудников эмигрировал в Израиль, Белкина вызвали в партком и спросили, как он к этому относится. «Ну что же, – сказал Белкин, – это хороший специалист, нам не будет за него стыдно!»

В послеперестроечные годы Арон Исаакович, человек кипучей энергии и широкой культуры, в том числе гуманитарной, занимался многими разными вещами. Он был руководителем Федерального центра психиатрической эндокринологии и одновременно президентом Русского психоаналитического общества, соредактором возрожденной серии книг «Психологическая и психоаналитическая библиотека», первым вице-президентом Фонда возрождения русского психоанализа, почетным президентом Русского психоаналитического общества, вице-президентом Национальной федерации психоанализа, много бывал за границей, особенно в США. Опубликовал несколько увлекательных, ярких психоаналитических этюдов: «Почему мы такие?», «Судьба и власть», «Эпоха Жириновского», «Запах денег», исследовал психологию гениальности и т. д. Российские психоаналитики сохранили о нем добрую память.