Эффект Достоевского. Детство и игровая зависимость - Лорн Тепперман

научение игре, стресс во взрослой жизни, нездоровые копинг-стратегии), однако им тем не менее удалось избежать развития игровой зависимости. Это вызвано сложным комплексом причин. И все же нам удалось обнаружить, что в жизни каждого участника этой группы присутствовали определенные защитные факторы: счастливое детство, минимальный стресс во взрослом возрасте, здоровые копинг-стратегии. И, что особенно важно, многие участники сталкивались с игрой лишь в ограниченном виде: дома у них практически не играли, рядом не было казино и других игорных заведений, их друзья тоже не были игроками.

Те из респондентов, кто подвергся социальному научению, вынесли из этого мысль, что игра крайне редко приносит вознаграждение. Кроме того, они научились дорожить деньгами, заработанными тяжелым трудом, и привыкли смотреть на азартные игры как всего лишь на вид досуга, а не способ заработка. Поскольку раньше мы уже обсуждали большую часть этих защитных факторов, здесь мы хотим рассмотреть только два из них – счастливое детство и здоровые копинг-стратегии.

Большинство участников контрольной группы – тридцать один человек из пятидесяти двух – выросли в здоровой семейной обстановке. Они рассказывают, что часто проводили праздники (например, дни рождения и юбилеи) вместе с близкими родственниками. Так, Хизер вспоминает:

Мы выбирались в город каждое воскресенье и по большим праздникам вроде Рождества или Пасхи. Летом мы с родственниками ходили на пляж, а иногда снимали домик в деревне. Мы часто ездили к бабушке, там проходило много семейных праздников. Иногда ходили в кино.

Другой участник исследования, Тревор, рисует похожую картину. Он и его родственники «часто по выходным куда-нибудь ездили: например, в парк, ели мороженое, или оставались дома и смотрели кассеты из видеопроката – очень часто проводили время всей семьей». Хизер и Тревор выросли в атмосфере любви и сохранили крепкую связь со своими родственниками. Они знают, что близкие люди всегда готовы прийти им на помощь. Участники этого типа в детстве получали достаточно эмоциональной поддержки. В их семьях присутствовали положительные ролевые модели, от которых дети смогли усвоить здоровые поведенческие паттерны. Благодаря этим переменным Хизер и Тревору удалось избежать развития игровой зависимости.

У некоторых участников, которые рассказали о счастливом детстве, были семьи с традиционным укладом: мать следила за домом и воспитывала детей, а отец работал, чтобы содержать семью. Так, Саймон рассказывает о своих родителях:

У меня была очень традиционная семья. Нас с сестрой воспитывала мама. Думаю, папу можно назвать добытчиком, он зарабатывал деньги. Роли распределялись очень традиционно. Мама занималась готовкой, уборкой и всем прочим. За наше воспитание тоже отвечала она, но, если мы вели себя плохо, она могла пригрозить, что расскажет отцу, и это была серьезная угроза. Мы не хотели, чтобы отец об этом узнал.

Тревор тоже описывает свою семью как очень традиционную:

Наш домашний уклад был очень традиционным – того типа, когда мать сидит дома. Когда папа женился на маме, она была секретаршей, работала в компании «Ирвинг ойл», но он дал понять: «Моей жене не нужно работать, потому что я ее обеспечу». И так было у всех – у моих соседей, одноклассников, друзей: женщины в семье не работали. Женщина сидела дома и готовила, а мужчина зарабатывал на хлеб.

Мы не пытаемся создать впечатление, что традиционное распределение труда в семье неизменно служит защитой от игровой зависимости. Вспомним хотя бы, что Достоевский, как и многие современные игроки, вырос в традиционной «ядерной» семье. Но все же некоторые респонденты предполагают, что «традиционный» уклад, характерный для их родителей, оказал на них благотворное влияние.

Возможно, для некоторых, например для Тревора, это служило подтверждением того, что их семья соответствовала нормам, принятым в сообществе. Таким образом ребенок ощущал стабильность и надежность. В их районе было принято, чтобы матери сидели дома с детьми, и Тревор чувствовал, что ничем не отличается от друзей. Вероятно, его это успокаивало. Он мог бы воспринимать эту ситуацию иначе, если бы его мать была одной из немногих домохозяек, а остальные женщины в сообществе ходили на работу

Помимо этого, Тревор и Саймон, вероятно, были рады, что мать весь день находилась дома и с ней всегда можно было поговорить. Предположительно, они не воспринимали бы этот опыт настолько позитивно, если бы мать с меньшим удовольствием выполняла свои родительские обязанности. Это еще раз подчеркивает всю сложность и неоднозначность комплекса факторов, которые приводят к развитию игровой зависимости – или, напротив, защищают от нее. Такие факторы всегда определяются социальным контекстом.

Наличие любящей семьи, скорее всего, связано с другим важным защитным фактором – умением использовать здоровые защитные механизмы. Как правило, в таких семьях дети учатся обсуждать свои проблемы с родственниками, друзьями, супругами или профессиональными консультантами. Практически половина участников контрольной группы утверждают, что они обсуждают свои проблемы и чувства с другими людьми. Кроме того, они просят у своих близких совета. Таким образом, они непосредственно решают возникающие проблемы, взаимодействуют с положительными ролевыми моделями и выстраивают теплые отношения.

Примером такого поведения может послужить Манприт: «Мы сейчас стали гораздо ближе, и мы обсуждаем между собой разные темы. <…> Я поняла, что если в семье что-то идет не так, то я тоже часть семьи, и я должна участвовать в обсуждении». Таким образом, Манприт видит возникающие проблемы и осознает свою роль в их решении, чему способствует безопасная и дружелюбная атмосфера в семье.

Способность брать на себя ответственность, как мы видим на примере Манприт, – это важная характеристика, свойственная контрольной группе. Она резко контрастирует с поведением проблемных игроков, принимавших участие в нашем исследовании, поскольку они редко готовы взять на себя ответственность за собственные проблемы. Некоторые участники контрольной группы даже обращаются за помощью к специалистам. Они решают обсудить свою проблему не с близким человеком, а, например, с квалифицированным психотерапевтом. Как правило, это помогает им обнаружить более эффективный и здоровый способ борьбы со стрессом, что, в свою очередь, удерживает от обращения к таким нежелательным копинг-стратегиям, как азартные игры.

Данная группа участников (люди, не являющиеся патологическими игроками) во многом напоминает группу, в которую мы включили людей, чьи родители были игроманами, но сами они не унаследовали игровой зависимости. В обеих группах проявляется общий паттерн: человек вряд ли станет патологическим игроком, если он мало знаком с азартными играми и редко встречает одобрение азартных игр. Другими факторами защиты являются счастливое детство с низким уровнем стресса и психологических травм, сравнительно спокойная взрослая жизнь, владение эффективными копинг-стратегиями и наличие ролевых моделей и друзей, не являющихся игроками.

Итак, мы видим, что