Водоворот судьбы. Платон и Дарья - Юрий Васянин

В целом ночь прошла тихо и благолепно. Но на рассвете Перелыгины проснулись от громких криков. На улице скучилась бурлящая толпа солдат, слышался неумолкающий шум и гам. Платон быстро оделся и, накинув на плечи полушубок, выскочил на улицу. Все село оказалось забитым пришедшей ночью воинской частью и беженцами. Дарья, торопливо одевшись, выскочила следом. Весь двор был набит заседланными конями и людьми. Горело множество костров.

По улице проскакал всадник и надсадно прокричал:

— Все на митинг!

Платон и Дарья из любопытства подошли ближе. Со всех сторон стекались одичавшие солдаты. Кто на санях, кто верхом, кто пешком двигался. Похрапывали лошади, гикали всадники. Вооруженных, взволнованных солдат становилось гуще. Все улицы и переулки наполнились ими. Руку некуда просунуть.

В огромной толпе роптали и яростно трясли винтовками. Шум с каждой минутой становился все более угрожающим. То здесь, то там слышались возмущенные крики. Кто-то по-разбойничьи засвистел, где-то крепко заругались. Задымились цигарки, в толпе заорали. Солдатское скопище зашумело и заволновалось. Возник невообразимый гвалт. Он покатился по улицам и улочкам.

— Эти господа над нами издевались. За каким чертом мы плетемся за ними?

— А кто России — матушке послужит? Забыли подлецы?

— Какая разница какого цвета собака — все одно пес. Сдадимся в плен — а, там глядишь, и живыми останемся.

— Вперед сдохнете, чем в живых останетесь, — взвизгнул капитан.

— Мы все русские люди, зачем нам воевать друг с другом?

— Нет, нужно воевать до победного конца!

— Нас как гусей общипали! Нужно мириться с большевиками. Между собой как-нибудь разберемся!

— Если б не генералы давно бы уже сговорились.

— Измена!

— Предатели! Не мы заводили не нам и кончать.

В огромной толпе солдат становилось шумнее. Кто-то опять охально и зло засвистел.

Взобравшись на сани, прапорщик с красной от натуги шеей во все горло закричал:

— Война с большевиками проиграна, продолжать ее дальше бессмысленно. Большинство населения Сибири настроено враждебно против нас. Я предлагаю в Красноярске сдаться Красной Армии.

Немногочисленные возмущенные крики утонули в одобрительных возгласах. Толпа отвечала прапорщику общим ревом, взмахивая то кулаками, то шапками. Офицеры беспокойно задвигались, возникли ругань и плевки. Шум и гам поднялся такой, что слов разобрать невозможно было. Создалась теснота, толкотня и давка. Не успели Перелыгины опомниться, как их оттеснили в сторону.

— Расступись!

На широкие сани вскочил капитан:

— Господа, не слушайте его. Вот из-за таких подлецов нам никогда не одолеть красных. Война с ними еще не проиграна. Нам надо крепче сплотиться вокруг командования и тогда Россия-матушка будет спасена.

В ответ раздался глухой протестующий ропот.

— Нет, победы нам никогда не увидать из-за бездарного армейского руководства. Кто сейчас управляет армией? Никто. Она просто бежит сама по себе. Много солдат гибнет от голода, холода и болезней. Весь тракт завален нашими трупами, — ответил прапорщик и спросил. — Во имя чего эти жертвы? За что мы страдаем?

— Господа, не слушайте его, — старался перекричать капитан. — Мы страдаем за православную веру и за матушку Русь!

Но попытка офицера была тщетной. Его уже никто не слушал.

— Зачем нам идти неизвестно куда? — раздался злобный крик.

— Да черт бы вас забрал совсем!

Капитан никогда не видевший и не слышавший в своей жизни ничего подобного выругался площадной бранью, затопал ногами:

— Чего губы распустили? Разойдись!

Крики капитана утонули во всеобщем гвалте. Люди разгорячились, озлобились, появились взбешенные лица. Ругательства, проклятья и угрозы с каждой минутой усиливались.

— Да пошел ты! Мы как стадо без пастуха бредем неизвестно куда.

— Что нам пропадать теперь что ли? Застрелите его кто-нибудь!

— Изменить хотите? Кто хочет — уходите, а мы останемся верными.

Солдаты, разбившись на кучи, засовещались, заспорили. В это время Кострикин подал команду, и казаки вскочили в седла. Пришли хозяева наемной квартиры. Перелыгины, схватив вещи, сели в сани. Тут же прибежала Полина с детьми. На востоке поднялось солнце и обоз, сорвавшись с места, скрылся в зимнем лесу.

Вскоре все закоченели так, что головы было не повернуть. И вдруг дети Полины заметили, что в нескольких сотнях метров от обоза по лесу неслись осмелевшие волки. Они резко выделялись на белом снегу. Лошади, почувствовав зверей, нервно заводили ушами.

— Собачки! — повеселели дети.

— Глядите волки! — всполошились в обозе.

Волки, заслышав крики людей, остановились и завыли, задрав кверху острые носы.

— Они даже людей не боятся.

— Мы уже однажды видели волков, — сказал рядом казак. — Они вначале погрызли замершую лошадь, а затем стали играть шапкой погибшего солдата. Наигравшись, серые оскалив острые зубы, улеглись полукружьем на снег. А потом завыли так тошно, словно мы уже не жильцы на белом свете. Может быть, это те самые волки и есть.

Дарья со страхом посмотрела на диких зверей.

— Господи! Что им нужно от нас? — подавив вздох, проговорила Полина.

— Они ждут легкой добычи.

Полина прижала к себе испуганных детей.

— Мама мы замерзли.

— Терпите, скоро будем в Красноярске, — соврала Полина, оттерев щеки у мальчишек.

Волки шли неторопливо. Они знали, что добыча никуда от них не денется. Выстрел разбудил многоголосое эхо в лесу и звери, поджав хвосты, неохотно углубились в лес.

Вечерело, обоз свернул с тракта в лес. Дорога оказалась напрочь забитой. Пробравшись через нетронутый снег, обоз взобрался на гору. Внизу склона горели желтые огни небольшого села. Село оказалось чрезмерно набито солдатами и беженцами. Обоз обошел пробку и по снегу снова выбрался на тракт. Лошади, почувствовав под ногами наезженную дорогу, пошли быстрее. Недалеко от села люди, и животные привычно заночевали за околицей голодными и холодными.

Перед рассветом обозы снова тронулись на восток. В пути колонну настигла метель, закрутилась непогода. Опять пошли деревни, села и белые снега Сибири.

***

Белые спешили к Красноярску так быстро, что красные едва поспевали за ними. Они катились на санях как по наклонной ледяной горке в обрыв. Но спешка ничего не дала, власть в городе захватил Революционный совет.

Посовещавшись, командование белых приняло решение атаковать Красноярск. Морозным утром одни воинские части белогвардейцев заняли позиции вдоль железной дороги. Они долго лежат на снегу, мерзнут, отступают и вечером начинают обход города с севера.

Другие воинские части в это время атаковали железнодорожный вокзал, чтобы позволить гражданским и воинским обозам беспрепятственно пройти Красноярск, а третьи в это время расчищали дорогу перед отступавшими.

В ожидании безопасного прохода обозы остановились в поле за холмами. И вдруг в воздухе запели пули, по обездвиженным обозам ударил подошедший с тыла отряд Ревсовета. Долина наполнилась трескучим звоном. Колонна замерла, оцепенела. А потом началась сумятица, и все метнулись врассыпную. Испуганные кони рванули через