А до Берлина было так далеко... - Василий Шатилов

Через неделю я приказал командующему артиллерией дивизии полковнику Добылеву подключить для занятий к каждому стрелковому полку по одному дивизиону. Важно было научить бойцов как можно ближе прижиматься к разрывам своих снарядов, неотрывно наступать вслед за огневым валом. Хотя в батальоне народ и был обстрелянный, все равно он нуждался в такой тренировке, а тем более эта учеба нужна была для пополнения. После подготовки батальон проверяли офицеры штаба во главе со мной или моим заместителем полковником С. С. Шульгиным. Мой заместитель с утра и до вечера находился в частях, не отрывался от контроля за учебой.

Вскоре командир 140-го стрелкового полка подполковник Кротов доложил:

— Второй батальон готов, можно принять зачет.

Я с Островским вышел на опушку леса, где в траншеях на исходном рубеже стояла бойцы, готовые броситься в атаку.

Поднялись на холмик, поросший кустарником, и стали наблюдать за действиями батальона.

Вскоре мы увидели, как вверх взвилась ракета. Артиллерия открыла огонь. Понеслось громкое «Ур-р-р-а-аа!». Бойцы дружно выскочили из траншей и устремились, стреляя на ходу, вперёд. За 20–25 метров в траншеи «противника» полетели гранаты — и последний рывок, самый ответственный для бойцов, идущих в цени. Артиллерия перенесла огонь в глубину, чтобы не дать «противнику» опомниться, открыть ответный огонь по цепи. Не задерживаясь в первой траншее, продвинулись ко второй.

Последовал отбой.

Подразделения с большой точностью выполняли приемы, требуемые Боевым уставом: бросок в первую траншею, сквозная атака. Артиллерийские батареи своевременно открыли огонь. Учебная атака выполнена была очень правдоподобно.

Мы стояли на холмике и с большим удовлетворением наблюдали стройную и организованную атаку батальона, восхищались четким взаимодействием артиллерии и стрелковых подразделений.

Подошел капитан Турчин, доложил:

— Товарищ полковник! Батальон построен для разбора.

Итоги подвели быстро. Занятия прошли хорошо. Красноармейцы и офицеры всю душу вложили в полевые учения. Всему личному составу батальона была объявлена благодарность.

Все 35 дней батальоны дивизии совершенствовали тактическую подготовку. Пополнили личным составом подразделения за счет бойцов, возвратившихся из госпиталей, и прибывших новобранцев.

Хочется рассказать о необычном взводе в составе 26 девушек, отлично подготовленных к стрельбе из снайперской винтовки. Это были выпускницы Центральной женской школы снайперской подготовки в Москве, сформированной по инициативе ЦК ВЛКСМ в 1943 году. Наша дивизия первой приняла этот взвод. Признаться, мы беспокоились, как будут чувствовать себя девушки во фронтовой обстановке. Решили целиком передать взвод в состав 232-го стрелкового полка.

В части их встретили тепло. Я открыл короткий митинг:

— Мы рады вашему прибытию к нам. Будем бить и гнать врага с нашей родной земли вместе…

Затем несколько добрых слов сказал Я. П. Островский и выступил широко известный в армии снайпер Алексей Пупков. Он очень просто, по-товарищески сказал о том, что желание бить врага — это еще не все, недостаточно даже меткого выстрела, хотя промазать снайпер не имеет права. Надо еще уметь вести себя на передовой. Снайпер должен стараться перехитрить врага, иначе он тебя сам перехитрит. Снайперская работа трудная, требует физической выносливости, храбрости, настойчивости, упорства, непреклонной воли к победе. Снайперу приходится от темна до темна лежать в окопе, под кустом, в воронке, в болоте за кочкой, под дождем и под снегом вблизи от противника, подстерегая, выслеживая и поражая гитлеровца. Выстрел — и надо не шелохнувшись лежать или скрытно уходить на другое место. Неизбежны встречи с тренированным, хитрым, коварным и жестоким врагом. Снайпер не должен ждать, пока враг сам подставит голову под пулю, а обязан первым найти цель, больше того, должен вынудить противника обнаружить себя.

— Все это старые, опытные снайперы покажут, ознакомят с местностью и расположением противника.

Пупков не скрывал, что случались и у наших опытных снайперов промахи, и тяжкие промахи: выстрелил, не вытерпел, выглянул, пытаясь узнать — попал или нет, а вражескому снайперу только это и нужно. Снайперы противника держали на прицеле каждый предмет, бугорок, куст, воронку, пенек, кочку.

— Так что, все вам это надо с первого дня учесть и быть осторожными. Желаю вам солдатского счастья!

После митинга был дан концерт. Пели Петр Твердохлебов, Алла Белявская, Зоя Лапина, выступали плясуны…

Через несколько дней я позвонил командиру 232-го стрелкового полка подполковнику Ивану Григорьевичу Мадонову, поинтересовался, как началась суровая солдатская служба у девушек-снайперов.

Иван Григорьевич рассказал о том, как первый раз старший сержант Нина Гусева вместе с сержантом Софьей Бушковой на рассвете пришли в траншею, где их ожидал командир роты старший лейтенант Владимир Гуськов.

— Рановато, девушки, пришли, посидите, — предложил он.

Посидели немного, вскоре небо стало заметно светлеть.

— Пора.

Поползли к старому разрушенному блиндажу, заросшему бурьяном.

— Залезайте в него и наблюдайте, — сказал Гуськов, а сам пополз обратно.

Девушкам стало не по себе. Медленно тянулось время. Пронесся снаряд, разорвался далеко позади. Застучал пулемет. До боли в глазах наблюдали около часа. Но вот в первой траншее промелькнула вражеская каска. Девушки прицелились. Первой выстрелила Нина и закрыла глаза. Думала, что мимо. А Соня толкает ее в бок и тихо шепчет:

— Молодец!

Нина вздохнула с радостным облегчением — счет уничтоженным фашистам открыт.

Зина Наумичева была прикреплена к опытному снайперу Сибирякову. С ним она и отправилась на первое боевое задание. Ночью пришли в траншею 5-й роты. Командир роты старший лейтенант Овчинников посоветовал снайперам расположиться за холмиком, поросшим кустарником и бурьяном.

Перед самым рассветом снайперы бесшумно выдвинулись туда. Осмотревшись, Сибиряков предложил Зинаиде укрыться в воронке от бомбы. Девушка обрадовалась — ведь и сама она приметила эту более надежную огневую позицию. Тем временем Сибиряков переполз в воронку метрах в ста левее. Наумичева видела, как быстро и умело он замаскировался.

До обеда было тихо. Ветер разогнал тучи, показалось солнце. Передний край врага стал просматриваться лучше. В первой траншее изредка мелькали каски, но Зина не успевала прицелиться, нервничала. Вспомнила о том, что ее напарник предупреждал:

— Спокойнее, потеряла из виду цель, не волнуйся. Фашисты будут бегать.