100 великих музыкантов - Д. Самин

Долгое время Кнушевицкий очень активно работал на радио, и эта — новая по тем временам — форма исполнительской деятельности увлекала его. В 1943–1951 годах он был концертмейстером симфонического оркестра Всесоюзного радио, постоянно выступал и записывался как солист и ансамблист.

Немало впечатлений принесли Кнушевицкому и его первые зарубежные гастроли в Австрии и Германии летом 1945 года. Концерты следовали один за другим. 23 июля с оркестром Венской филармонии Святослав Николаевич играл Вариации на тему рококо Чайковского, а через неделю в Брамсовском зале состоялся его сольный концерт.

Критика живо откликнулась на услышанное. В основе множества мнений был восторг по поводу удивительного тона виолончелиста, «вокальности» его фразировки и общей непринужденности трактовки. Наибольшее впечатление произвела интерпретация концерта Гайдна, Вариаций Чайковского и нескольких пьес, среди которых особенно отмечались Восточный танец Рахманинова и Интермеццо Гранадоса.

Последнее десятилетие жизни Кнушевицкого — период подлинного расцвета его таланта. Отказавшись от игры в оркестре, он посвятил себя сольной и ансамблевой концертной деятельности, совмещая ее с преподавательской работой в консерватории и, позднее, в институте имени Гнесиных. Концерты Кнушевицкого с огромным успехом проходят во многих странах мира. Слушатели бурно аплодируют его мастерству.

«Кнушевицкий никогда не считал себя виртуозом, — пишет А.В. Ивашкин. — Сам по себе бравурный блеск игры оставался ему чужд. Артист не отделял техническое от сущностного, инструментальное — от Духовного. Поэтому интерпретация оказывалась не простой демонстрацией тех или иных инструментальных качеств, но подлинным процессом самовыражения, столь же естественным, как человеческая речь, столь же совершенным, как строфы, рожденные вдохновением поэта. К Святославу Кнушевицкому вполне применимы слова, сказанные Пастернаком о Блоке: „В нем было все, что создает великого поэта: огонь, нежность, проникновение, свой образ мира, свой дар особого, все претворяющего прикосновения“».

Одним из последних зарубежных турне Кнушевицкого была поездка в Мексику на фестиваль имени Пабло Казальса. В городе Акапулька состоялась встреча знаменитого испанского виолончелиста и его русского коллеги. Казальс тепло и радушно принял русского коллегу. На репетиции ансамбля всемирно известных виолончелистов, в который входили, вместе с Кнушевицким, Морис Айзенберг, Зара Нельсова, Адольфо Однопосов, Милош Садло, Леонард Роуз, Казальс сразу же признал Кнушевицкого своеобразным «лидером» этой группы, сказав: «Штрихи и пальцы будут русские».

Весьма продолжительной оказалась концертная поездка Кнушевицкого в Китай поздней осенью 1962 года, когда пришлось беспрерывно играть в течение месяца. «Каково же было Святославу Николаевичу после тяжелого инфаркта, больному! — вспоминает Е. Малинин. — А он оставался все таким же неизменно приветливым, внутренне собранным. Восхищаясь и раньше Кнушевицким — человеком, художником, — я только в этот раз смог в полной мере понять глубины его искусства, душевную силу и стойкость. Гармония! Вот что хотя бы в какой-то степени может дать представление о художественной и духовной сущности Святослава Николаевича.

Гармония его таланта, гармония его мыслей и чувств. Я уверен, именно это производило огромное впечатление на людей, объясняя силу влияния этого крупного артиста, его благородной личности».

Вернувшись домой под Новый год, Святослав Николаевич стал готовиться к исполнению — впервые в своей жизни — концерта Дворжака в, Большом зале консерватории. Была уже определена и дата выступления — 22 февраля 1963 года.

Но всего за три дня до этого великого музыканта не стало.

ДАВИД ФЕДОРОВИЧ ОЙСТРАХ

/1908-1974/

Дмитрий Шостакович: «Ойстрах — целая эпоха советского исполнительского искусства. Ойстрах — гордость советской музыкальной культуры. Весь свой огромный талант, все свое несравненное мастерство он отдавал людям, служению музыке.

Ойстрах и скрипка, Ойстрах и музыка — эти понятия стали неразрывны. Его замечательное искусство давно завоевало мир. Не было уголка на земле, где бы не восхищались его удивительной, неповторимой игрой. Громадный репертуар Ойстраха включал в себя произведения мировой музыкальной классики, современной советской и зарубежной музыки. Многие скрипичные произведения впервые прозвучали в его исполнении, в том числе и мои…

В любом произведении он всегда находил что-то новое, неожиданное для слушателя.

В музыке он находил обновление и это новое нес слушателям. Молодым нашим артистам, да и не только молодым, надо учиться вот такому рыцарскому отношению к своему искусству. Я, вероятно, не ошибусь, если скажу, что именно сочетание огромного таланта и непрестанного труда, соединение вдохновения и отточенного мастерства принесли Ойстраху славу „короля скрипачей“, „первой скрипки мира“, как его образно называли за рубежом».

Давид Федорович Ойстрах родился 30 сентября 1908 года в Одессе, в музыкальной семье. Его отец, не являясь музыкантом по профессии, горячо любил музыку, играл на скрипке и мандолине, мать работала артисткой хора в Одесском оперном театре. Первые и сильнейшие музыкальные впечатления четырехлетнего мальчика были связаны с оперным театром, где его мать пела в хоре. Много лет спустя Ойстрах писал: «Ощущение „звучащего чуда“ никогда не изгладится из моей памяти… Нельзя не пожалеть, что современные дети, привыкшие с пеленок к звукам, доносящимся к ним из репродукторов, лишены этого необычайного ощущения, этой радости — впервые услышать „живой“ оркестр».

В возрасте пяти лет Ойстрах начинает заниматься на скрипке у знаменитого педагога П.С. Столярского. Вспоминая о своем учителе, Ойстрах рассказывал: «У него была горячая душа художника и необыкновенная любовь к детям. Работая с ребенком, он всегда умел найти путь к творческому сознанию ученика, заинтересовать его воображение…»

Выдающийся одесский педагог-скрипач П.С. Столярский быстро Распознал и оценил исключительное дарование своего ученика. Его вдумчивые занятия способствовали всестороннему развитию начинающего талантливого музыканта.

Очень часто Столярский поручал юному скрипачу исполнение партииальта. Любовь к этому инструменту Давид Федорович сохранил на всю жизнь. Его исполнения партий альта в симфонии Берлиоза «Гарольд в Италии» и Концертной симфонии Моцарта — подлинные шедевры.

В 1923 году Ойстрах поступает в Одесскую консерваторию. «Первое мое публичное выступление с оркестром состоялось в 1923 году на юбилейном вечере Столярского, — вспоминает Ойстрах. — Я играл ля-минорный концерт Баха. После этого вечера Столярский похвалил меня и предложил мне начать учить концерт Чайковского.

Излишне говорить, с каким энтузиазмом я взялся за это дело.

Вспоминая себя в те годы, мне представляется, что играл я тогда достаточно свободно, бегло, интонационно чисто. Однако впереди еще были долгие годы упорной работы над звуком, ритмом, динамикой и, конечно, самое главное — над глубоким постижением внутреннего содержания музыки.

Большой толчок в моей карьере музыканта мне дали совместные выступления с крупнейшими музыкантами, приезжавшими к нам в Одессу. Я принимал участие в концертах А.В. Неждановой, P.M. Глиэра, играл в качестве концертмейстера Одесского симфонического оркестра под управлением А. Пазовского, Н. Малько, И. Прибика, выступал с этим оркестром и как солист с концертами Чайковского и Бетховена.

Окончив в 1926 году Одесскую консерваторию по классу П. Столярского, я продолжал упорно работать над совершенствованием техники, над новым репертуаром».

Сольные выступления принесли Ойстраху известность. Однажды его услышал гастролировавший в Одессе Николай Малько, — в то время главный дирижер оркестра Ленинградской филармонии, и пригласил молодого скрипача на открытие сезона 1928–1929 годов. Ленинградский дебют прошел очень удачно и послужил поводом для твердого решения артиста оставить оркестр и целиком посвятить себя сольному исполнительству.

В 1928 году Ойстрах переехал в Москву. Здесь огромное значение для него имело общение с такими выдающимися музыкантами, как К.Н. Игумнов, Г.Г. Нейгауз, М.Б. Полякин, В.В. Софроницкий, а также близкое знакомство с профессорами прославленной московской скрипичной школы — А.И. Ямпольским, Л.М. Цейтлиным, К.Г. Мострасом.

Из воспоминаний Флиера: «Впервые я услышал сольный концерт Ойстраха весной 1933 года. За несколько дней до этого мой дорогой и мудрый учитель Константин Николаевич Игумнов делился со мной впечатлениями о только что закончившемся I Всесоюзном конкурсе музыкантов-исполнителей. Когда я заговорил о лауреатах-скрипачах, получивших премии, Константин Николаевич задал мне вопрос: „Скажи, а тебе не приходилось слушать скрипача, который не принимал участия в конкурсе, — Давида Ойстраха?“ Я ответил, что слышал лишь это имя. „Так вот, — продолжал Игумнов. — Скоро состоится его концерт в Малом зале консерватории, и я очень советую тебе пойти. По-моему, это артист с огромными перспективами. Мне удалось его однажды послушать“.