Генерал-адмирал. На переломе веков - Роман Злотников

Эшли убили. Она исполнила-таки свою мечту, заработав на рыночных колебаниях в связи с Англо-бурской войной почти сто миллионов долларов и очень ловко подыграв Кацу. В результате мы выручили на продаже акций Трансваальских золотых приисков без малого два миллиарда долларов, что, по моим прикидкам, составляло где-то двадцать восемь — тридцать миллиардов в сопоставимых ценах начала XXI века.

Но эти деньги взялись не из воздуха. В нынешней Америке еще не овладели подобным искусством — возможно, потому, что здесь пока не было Федеральной резервной системы. Так что те деньги, которые перешли в наши руки, как и в руки нескольких десятков тех, кто сумел воспользоваться приступами паники, последовательно возникавшими во время Русско-японской и Англо-бурской войн, были кем-то потеряны. И этих «кого-то» данное обстоятельство просто взбесило. Ну как же, у них было все — связи в высших кругах, самая свежая и секретная информация, газеты, купленные судьи и прокуроры, огромные финансовые резервы и… долгий опыт хитрых рыночных комбинаций, с помощью которых именно они грабили всех остальных. В установленных ими правилах игры возможность потери денег ими самими даже не предусматривалась. Как такое могло произойти?! Это… это… неслыханная наглость! За это кто-то должен немедленно поплатиться! Они вообще не должны терять деньги, их протестантский Господь облек их правом отнимать деньги у других и класть их в собственный карман! А тут из их кармана наглые выскочки посмели вытащить не просто деньги, но огромные деньги! Ведь общая сумма заработанного нами составила куда более двух миллиардов долларов. Деньги, полученные за акции, мы не стали обращать в золото или еще каким-то образом обналичивать и выводить из САСШ. Нет, Кац пустил их в оборот, умело играя на волнах паники, тем успешнее, что как минимум две из них инициировал он сам. Оркестр из купленных журналистов, политиков, проповедников, рыночных гуру и распространителей уличных слухов, который нам удалось создать в САСШ, в истории этого мира не был задействован еще ни разу. Сама мысль о чем-то подобном не могла прийти никому в голову в нынешнем времени. До столь широкой гаммы задействованных сил и высокого уровня согласованности мастера информационной войны дойдут только к первому нефтяному кризису 1973 года. Но я-то пришел из 2011-го, причем с уровня, на котором можно оперировать, только хорошо разбираясь в приводных ремнях и мировых рынков, и международной политики. А Кац оказался великолепным учеником… Так что в настоящий момент мы владели в САСШ акциями и собственностью на сумму почти три с половиной миллиарда долларов в текущих ценах с перспективой, что их стоимость в ближайшие три-пять лет как минимум удвоится. И среди всех приобретений нам достались два не последних американских банка. И один из них, «Kuhn, Loeb & С°», был генеральным агентом по размещению японского займа в САСШ.

Те, кто потерял деньги, не смирились. После короткого периода растерянности и даже паники наши враги сплотили свои изрядно поредевшие шеренги (понесших наибольшие потери никто поддерживать не стал — наоборот, помогли нам оприходовать их истекающие долгами останки, ухватив те куски, которые успели). И попытались вернуть свое, никак не ограничивая себя в средствах и методах. Ну да в это время людей, поступающих с конкурентами в соответствии с христианскими добродетелями, в топовом бизнесе САСШ просто не существовало. Конкурентов не просто разоряли, не гнушаясь нанимать разбойничьи шайки для порчи имущества и срыва поставок, но и убивали различными способами. Вот и с нами никто не церемонился. Два последних года большинство фирм, открытых нами в САСШ для управления тамошними активами, подвергались сильному давлению. Против них разворачивались оголтелые газетные кампании, им вчинялись многомиллионные иски, а когда мы смогли успешно отбить все атаки, началось и прямое физическое давление. Трое управляющих были убиты, еще несколько десятков человек — от руководителей до простых письмоводителей — избиты. Попытки воспользоваться услугами агентства Пинкертона ничего не дали. Похоже, владельцы этого агентства оказались слишком многим обязаны тем, кто давил на моих людей. Пришлось идти более затратным и более долгим путем, то есть создавать собственные структуры. Для чего мы решили широко привлечь южан. Их ненависть к янки за время, прошедшее с момента окончания Гражданской войны (а с момента ее окончания прошло сорок лет, уж не знаю «только» или «уже»), слегка поутихла. Тех, кто дрался с янки с оружием в руках, с каждым годом оставалось все меньше, а молодое поколение входило в жизнь уже в новом мире. Но эта ненависть никуда не делась. Я по своим посещениям США в XXI веке помнил, что у многих на юге — у шерифов, предпринимателей, водителей-дальнобойщиков, в придорожных кафе и кабинетах политиков висел флаг Конфедерации. А уж сейчас…

В общем, я решил сделать ставку на южан. И она полностью себя оправдала. Созданное на мои деньги детективное агентство Юджина Карпентера, выходца из Атланты и бывшего капитана вооруженных сил САСШ, получившего ранение на Кубе и комиссованного подчистую, зарекомендовало себя выше всяческих похвал. Первоначально агентство с многозначительным названием «Юг» специализировалось исключительно на предоставлении охранных услуг, но довольно быстро набрало вес и авторитет, расширило сферы деятельности и сейчас уже стало обслуживать и сторонних клиентов, составив конкуренцию самому Пинкертону.

Выиграв у наших оппонентов войну (пусть и финансовую), мы мало-помалу начали выигрывать у них и мир. В чем нам, кстати, очень помогла свара между англичанами и американцами за контроль над Трансваальскими золотыми приисками. Американцы утверждали, что теперь компания принадлежит им, поскольку созданный под это дело консорциум владеет девяносто семью процентами акций. Англичане же заявляли, что никакой такой компании Трансваальские золотые прииски не существует, поскольку не существует государства, давшего этой компании права на разработку недр.

Свара, постепенно разгораясь, тянулась около года, до того момента, когда американский управляющий, посланный в Трансвааль, был подло убит англичанами. После чего ситуация взорвалась, и у наших американских недругов образовалась такая головная боль, что им стало не до нас… То есть англичане-то утверждали, что американский управляющий был убит бурами. Но американцы как-то выяснили, что пуля, прикончившая его, была выпущена из «ли-энфилд». И англичане так и не смогли внятно объяснить, с какого бодуна бурам именно в этот один-единственный раз вздумалось стрелять из говенной английской винтовки вместо своей привычной и куда более точной, надежной и удобной «руски». Короче, невнятным объяснениям англичан никто в САСШ не поверил.

В общем, все шло более или менее хорошо… Ну, я так считал до сегодняшнего дня, пока Канареев не доложил мне о том, что Эшли убили.

Хотя сегодняшний день у меня был заполнен до отказа, я спустил все свои дела, фигурально выражаясь, в унитаз, провалявшись в спальне и яростно страдая от непереносимого желания напиться, понимая, однако, что пока этого делать нельзя. Сначала следовало запустить процесс реакции на этот вызов, явно брошенный лично мне. О наших взаимоотношениях с Эшли Лоутон было известно очень небольшому кругу людей, но я был совершенно уверен, что уж наши-то противники информацию накопали.

Совещание того, что можно было назвать «антикризисным штабом», я собрал в семь часов вечера. Вопреки тому что в прийти в себя мне так и не удалось. Я даже не ожидал, что смерть Эшли произведет на меня такое впечатление. Не мальчик уже, дважды не мальчик и во всякие любови не очень-то верю. Да и не жена она была мне и не мать моих детей, а вот поди ж ты… По-этому началось совещание не совсем адекватно. Когда я задал вопрос, что мы будем делать, Канареев твердо ответил мне:

— Всё, что вы только пожелаете.

— Всё? — криво усмехнулся я, почувствовав, как внутри снова поднялась волна глухой ярости.

— Всё, — твердо ответил Канареев.

И, окинув взглядом сидевших за этим столом, я увидел, что их глаза смотрят на меня спокойно и прямо.

— Всё… — вновь повторил я и глухо скрипнул зубами. — Вот дьявол, сейчас мне очень хочется, чтобы убили всех — Рокфеллера, Херста, Лееба, Моргана, Вандербильта, Куна и еще сотню человек, в надежде на то, что среди тех, кого прикончат, точно окажется тот, кто отдал приказ убить Эшли. И тот, кто молчаливо одобрил это. И тот, кто знал, что такой приказ существует или хотя бы догадывался, но ничего не сделал, чтобы остановить их. И тот, кто сам хотел сделать это, но не успел, или испугался, или пожалел денег, но хотел, сука, хотел! — Я оборвал себя и шумно выдохнул.

Все молча смотрели на меня.

— Но я не могу, не имею права, — чуть отдышавшись, продолжил я. — Поэтому нам надо решить, что мы действительно можем сделать и как это сделать так, чтобы то, что мы сделаем, не пошло во вред ни нам, ни стране. То есть, во-первых, мы должны точно, слышите, совершенно точно установить, кто действительно убил Эшли Лоутон. Сбором информации займетесь вы, Викентий Зиновьевич, и вы, Яков Соломонович. И искать будете с двух сторон. Викентий Зиновьевич будет рыть землю в поисках исполнителей и их связи с заказчиками своими привычными методами, а Яков Соломонович оценит, кто понес от действий леди Лоутон и наших наибольшие потери, а также кто в деловом мире был настроен к ней наиболее негативно. Вполне возможно, в конце концов эти заходы с противоположенных сторон приведут к одной точке. А если и нет, я не сомневаюсь, что они дополнят друг друга. — Я сглотнул и продолжил: — Далее, кроме непосредственно виноватых в смерти Эшли Лоутон, которые заслуживают самого сурового наказания, мы, несомненно, выявим и некоторое количество тех, кто тоже виноват, но не настолько, чтобы заслуживать смерти. Мы возьмем на заметку и их. И сделаем так, чтобы они тоже пожалели о том, что оказались как-то замешаны в этом деле. Потому, Яков Соломонович, помимо всего того, что вы будете делать в САСШ для розыска людей, замешанных в гибели Эшли Лоутон, постарайтесь подготовить почву и для этого. — Я скрипнул зубами, а затем, развернувшись, подошел к кувшину с водой, стоявшему на столике в углу кабинета, налил стакан и залпом выпил, слыша, как мои зубы стучат о стеклянный край. Это помогло мало, ну да хоть как-то… — Далее, мы должны решить, как именно накажем тех, кто заслуживает самого сурового наказания. Что это будет — пуля, нож, яд… Как ее убили?