Резервист - Владимир Геннадьевич Поселягин

Война всё же идёт, пусть россияне и называют её спецоперацией, но мы то знаем, что это на самом деле. Не так ли?

— Это да. Ну ресторан так ресторан. Тем более ты угощаешь.

Посидели хорошо, я сам не против был, душа требовала расслабится, до полуночи сидели, а там я снова слился, и ночевал в Геленджике, почистив во время полёта кровь от продуктов распад алкоголя. Те меня даже по телефону хотели отследить, как маяком, на машине штук шесть маяков было, включая два спутниковых, я их снимал, поэтому ничего и не вышло, сигнал глох. Сегодня ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое марта было, россияне вот-вот начнут вывод своих войск с Киевской, Черниговской и Сумской области. Об этом пока не сообщалось, да и разговоры не велись, поэтому будет неприятным сюрпризом для всех, и немалой радостью для киевского режима. В Мариуполе медленно брались квартал за кварталом, там сплошные пожары, дома горели как свечки. В общем, особых изменений не видел с тем, что наблюдал в жизни Алексея Серова. Сегодня ожидалась особенная ночь. Я лечу не к побережью Чёрного моря, привычный маршрут, а в тыл к укровоякам. А что, у меня арсенал в гараже почти пуст, в самом гараже тоже место есть. За трофеями лечу. Да и развеется хочу. Однако, когда до окончания работы осталось немного, причём всегда новое время, это время всегда назначал начальник отдела, не угадаешь, как зазвонил служебный телефон на столе. Это внутренняя АТС в здании. По номеру, что на дисплее высветился, это мой непосредственный командир.

— Слушаю, товарищ полковник.

— Зайди ко мне.

Вернув трубку на место, предчувствуя что идут изменения планов, тот за недолгий пока срок моей службы, вот так сам меня не вызывал, и двинул к входу. Ну и Виденье показало, что в кабинете тот один. Зам отсутствовал, уехал куда-то за материалом. Он вообще часто в отъездах бывал. Поправив форму, я постучался и зашёл. Вообще наш отдел разместился в том же здании, где и основной штаб, особенно оперативный отдел, свежая информация от нас к ним шла, однако отдел наш находился в подвале. По сути в самом защищённом здании, но окон тут не был. Тот же кадровый отдел, в соседнем здании, там же в подвале и архив. Не знаю кому как, но мне в этом отделе нравилось работать, куда меня перевели, думаю с умыслом завалить бумажной работой так, чтобы я взвыл. Месть такая, а мне наоборот, всё нравилось. Вот так полковник встретил, он за столом сидел просматривал на экране компа сводки, что мы отправляли всем отделом ему на стол, и сообщил:

— Майор Величко сообщил, что ты вполне потянешь должность моего зама. Он давно просится в боевое подразделение, чахнет тут, вот и искал себе замену.

— Почему я?

— Странный вопрос. Ты же уже изучил что у нас за коллектив.

Что есть, то есть, может работники они и хорошие, это я о двоих, но амёбы, не потянут, ещё один алкаш, и четвёртому ничего на надо, отбывает срок до пенсии. Ещё двое молодые офицеры, только из училища, вообще что-то с чем-то. Специфику службы в нашем отделе если и знают, то по верхам. Все их отчёты нужно перепроверять, и даже переписывать, чем Величко и занимался, часто задерживаясь. А у этой парочки подпоручиков только девки и водка на уме. Гужбанят чуть ли не каждый вечер. Перевод их в другие подразделения и начальники отдела подавал, но у одного отец большая шишка, причём также тут в штабе, один из замов командующего, и не давал ходу прошению. Причём, те сами в боевые части просились, кровь молодецкую показать, но не давали. Рапорта подавали, и те пропадали. Объяснил причину отец одного из офицеров, пока внука или внучку не заведёт, хрен ему, а не передовая. А вот как сделает, то вали. Сынка тот вообще-то едва терпел. Наш полковник вошёл в его положение и тоже терпел, а доставалось всё Величко. Вот такие тут страсти кипят. Поэтому и задумавшись ненадолго, кивнул, особого выбора действительно не было. Полковник видимо кивок принял за согласие и сообщил:

— Дня через три зам мой тебя проверит, и дальше принимай дела. Величко себе уже нашёл место, боится упустить, поэтому сутки даю, примешь всё и приступай к работе

— Есть. Разрешите идти?

— Да погоди, не торопись. Я тебя чего позвал-то. Звонили мне, сказали, чтобы в парадную форму переоделся, сегодня прибывают к нам союзники, включая генерала российского. Награды вручать. В списке и ты тоже. Можешь пока быть свободным, часа три у тебя есть.

— Так форма моя тут, в шкафу висит.

— Добро. Зайдёшь, гляну как выглядишь, всё должно быть идеально.

— Есть, — снова козырнул я, и направился в свой кабинет. Я его делил с теми двумя мажорами-подпоручиками.

Их тут уже с трудом терпели, один как-то вечером так пьяный вывались под ноги командующему, когда тот штаб покидал. Генерал рявкнул, и этого шута заперли в кабинете, запретив его покидать, если только отдыхать. Вот так устроился за столом и продолжил работу. А потом переодевшись, прошёл проверку у командира, и меня повезли в администрацию главы ДНР. Оружие я не брал, хотя уже тут в отделе мне выдали новое оружие, пистолет «Макарова» и автомат «АКС». Автомат в стойке в нашем отделе, с бронежилетом и боезапасом, а пистолет всегда при мне. В этот раз полкан попросил его оставить, я положил оружие на столешницу, и тот пока убрал «ПМ» в свой сейф. Интересные тут порядки царят. Понятно, что мне не доверяют. А так поездка прошла благополучно, среди строя офицеров и простых бойцов, я обнаружил знакомые лица. Тут были и мои люди, что участвовали в освобождении лагеря, капитан Тарасов, мой бывший взводный-раз, его повысили, но перевели в другую часть, работать с Васильевым тот не мог, о чём честно сообщил, подав рапорт о переводе. Я вообще отслеживаю ситуацию. Новоиспечённого капитана так и не наградили, да и другие офицеры НМ, относятся к нему… да никак, пустое место он для них. Фильм-то тот все посмотрели, как и моё интервью после тем двум корреспондентам, давно все всё поняли. Кстати, и Нина это всё посмотрела, то-то решила меня вернуть. Нет уж, поезд ушёл. Я и мужа-то ранее изображал в